будет поставлена точка.
не вбив в полосу придорожных берез. От задних колес поднялся вихрь пыли и
гравия. Лукас рванул руль обратно, перегрузка прижала Софи к нему, Анхела
- к дальней двери. Грузовик с грохотом и воем промчался мимо.
металлу. Грузовик с катафалком столкнулись лоб в лоб.
Лукас мигнул, стараясь отогнать застрявшую на сетчатке глаз картину. Это
было похоже на брачный ритуал обезумевших зверей. Грузовик подмял лимузин
под себя и высился над ним застывшим в спазме вздыбленным металлом.
остановился, но тут же перевалил на дорогу, и Лукас прибавил газ. Мотор
взревел и завыл, джип застонал, вопя и дергаясь, и понесся по подъездной
дороге вдаль.
языки пламени, охватывая двери и окна. Сквозь вентиляцию валил дым. Еще
пара секунд, и все взорвется к чертям собачьим! К сожалению, Шон Сноуден
двигался медленно. Он, грузный татуированный мужик, при столкновении
заработал трещину в черепе и теперь дрейфовал на грани сознания.
"Погуди, если хочешь потрахаться" была залита кровью. Кровь стекала по шее
со слипшейся шапки волос. Шон не знал, насколько сильно ему досталось. На
самом деле в этот момент ему было бы трудно даже вспомнить, как его зовут.
обдало жаром разгоравшегося пламени. Где-то в неповрежденных глубинах
сознания звучал голос: "Уноси ноги, быстрее давай, пока все не взлетело на
воздух!"
машиной под его грузовиком. Надежда была хилая, но Шон слыхал истории о
чудесах, когда людей вырезали из смятых обломков и те даже потом могли об
этом рассказать.
сил, он встал на колени и заглянул под грузовик. По мостовой стелилось
низкое пламя, выбрасывая клубы густого черного дыма. Шон моргнул. Сознание
поплыло, и он заставил себя не отключаться. Черт побери, этого просто не
может быть! Воображение, галлюцинация, как оно там называется...
себя.
молча вел машину. Взгляд его изменился. Что-то в нем появилось новое.
Боль. И еще кое-что. Такой взгляд, будто Лукас что-то решил.
сказала:
катастрофы было уже в двух милях позади них и отчетливо виднелось яркой
пламенеющей точкой на фоне кромешной ночной тьмы.
увидеть.
отдавался вкус страха.
худшее. Никто из них не признал бы этого в открытую. Но в душе каждый
знал, что худшее во всей истории проявилось несколько секунд назад. Кто бы
ни был или что бы ни было - в том лимузине, это было связано с проклятием.
После неразберихи, когда лимузин столкнулся с грузовиком, в краткие
мгновения после разрушения лимузина, джип почти остановился.
МИЛЬ".
покашливать. И непонятно было, то ли раньше кончится бензин, то ли машина
просто отдаст Богу душу.
сказать еще что-то.
ему нравился "Битл Бейли", который напоминал о далеких годах службы в
Пятой армии во время второй мировой войны, о прекрасных сицилийских
закатах и о роскошных смуглых красотках. Барни перевернул страницу и
слегка поерзал на своем сиденье. Задница чесалась немилосердно. Проклятый
геморрой! Проклятие железнодорожников - геморрой, плохой кофе и ожидание
на этих чертовых сортировках.
страницу. - Полный бардак.
оживленности ночь на сортировочной станции Парк-Сити - в очереди перед
Барни стояло несколько товарных поездов. Вот так всегда! Хотел бы он хоть
разок в жизни проделать ночной маршрут вовремя! Он взглянул на часы -
третий час ночи. При таком темпе раньше трех тридцати, а то и четырех его
не выпустят. Черт побери! Похоже, он становится слишком стар для подобной
нервотрепки.
раздраженно подумал он, отправляя в рот остатки чуть теплого кофе из
термоса.
высоком кресле, словно большой старый аист на гнезде. У него была очень
белая кожа, редкие седые волосы и лицо, изборожденное морщинами. Барни
давно перевалил за официальный пенсионный возраст, но руководство компании
позволило ему работать на полставки. Один-два рейса в неделю на старой
пригородной электричке давали Барни возможность оставаться при деле и
отвлекаться от домашних забот.
больше наблюдал события войны в борделях Мессины, чем на фронтах Сицилии.
Однако один-два раза в месяц он бывал на местных сортировочных станциях,
привозя заявки на новые поставки, а от нечего делать интересовался всякими
мелочами - что такое автоматическая сцепка, электрическое реле, аварийные
тормоза и сигнальные системы со взаимной блокировкой. Перед отправкой
домой он уже был готов к карьере железнодорожника.
"Берлингтон". Потом водил большие товарные поезда из Вашингтона и Орегона,
пройдя путь от смазчика до машиниста. Он женился, завел троих детей и был
доволен жизнью. Но всегда у него была мечта водить большой пассажирский
поезд класса "люкс", вроде "Вождя сиу" или "Зефира Калифорнии", в шике и
комфорте возить тысячи людей через просторы Америки. Вот это была бы
настоящая жизнь.
субсидий железным дорогам много региональных маршрутов отошло к "Амтраку",
и Барни был поставлен на новый пригородный маршрут Додж-Сити - Ньютон.
поезда по одному и тому же маршруту всю свою жизнь. Но недели складывались
в месяцы, месяцы в годы, годы в десятилетия. Стопятидесятимильный перегон
между Вичитой и Додж-Сити стал частью его самого. Он знал каждый уклон,
каждый поворот, каждый светофор, каждую стрелку, чуть не каждый стык
рельсов...
приглушенный и неясный, но вроде бы кто-то копается в гравии позади
поезда. Как далеко - сказать трудно, но Барни после тридцати лет стажа
работы автоматически улавливал любой подозрительный шум что в машине, что
вне ее.
темноте он увидел лишь хвост темных вагонов позади локомотива. Их было
всего шесть. Поезд Барни был одним из самых коротких на этом маршруте, но