некоторые точки его обширного хозяйства. Никакой особой миссии на Таню не
возлагалось, но по возвращении Шеров ожидал от нее кое-какого
конфиденциального доклада по итогам ревизии. Об этом знал только Архимед,
для всей же местной публики она должна была оставаться скучающей московской
барышней из окружения "хозяина".
специями, но основной доход получавшего с конопляного поля и цеха по
производству мешковины... Спустя много лет Тане принесли любопытную русскую
книжку. В английском переводе она называлась "The Place of Skull", что
примерно означало "лобное место". Имя автора - Чингиз Айтматов - было ей
хорошо знакомо, равно как и тематика первой части этого романа, который она
нашла многословным и претенциозным. Она еще сильно хохотала над страстями по
поводу добычи конопляного зелья: там герои мотались по диким степям, бегали
от ментов, срывались с подножек товарняков, попадая под колеса... Господи,
зачем, когда все можно вполне законно, тихо-мирно? В ту поездку, пока
мужчины сидели в правлении и шуршали бумажками, Таня погуляла по
окрестностям, посмотрела... Трактор после работы в поле тряпочкой обтереть
пыль собрать аккуратненько - вот тебе готовый "пластилин" высшего качества.
А уж с цветочками и вершками матерки и вовсе просто - идет за отход,
списывается по акту, а чаще так. С транспортировкой тоже несложно: катит
отсюда дурь по всей стране в баночках якобы с аджикой, перцами, томатной
пастой. Кому надо, разберутся. В свое время ее немного просветил покойный
Якуб, но воочию работу всей машины она увидела только сейчас. В одном из
местных бригадиров, носатом, в полувоенном френче, она чуть было не признала
легендарного Гамлета Колхозовича, которого видела пару раз. Впрочем, вряд ли
это был он - тот, скорее всего, рулит у себя в Азербайджане, а здесь
Дагестан, другие люди, хотя без поллитры не разберешься...
слишком стремно, несмотря на фантастические доходы. А вот с умом
распорядиться образовавшейся наличкой помогал. В умелых руках Шерова и
компании денежки проходили длинный цикл перерождений и возвращались
владельцам не только с приличным приростом, но и начисто отмытыми... Будучи
вхож практически во все нужные кабинеты, где, между прочим, тоже живые люди
сидят и кушать хотят, Вадим Ахметович умело сцеплял экономические интересы
самой разной публики, несхожей по сфере деятельности, по местоположению, по
уровню, и создавал себе почти неограниченные возможности игры на разнице
между налом и безналом, между государственными и реальными ценами, на прочих
несуразностях экономики развитого социализма. Недовольных не было. Те же
конопляные колхозы процветали и получали ордена, приварок же, полученный
Вадимом Ахметовичем, был ему одному ведом.
***
числе феерический полуостров Таймыр, размером в полторы Франции. Чистейшие
речки, кишащие идущей на нерест семгой, сосны на пригорках, утопающих в
серебристом кустарнике - и, только подойдя совсем близко поймешь, что все
это игрушечное, карликовое, и кусты - не кусты, а полярный мох. А полыхающее
северное сияние, аврора бореалис... Таня наблюдала за переливами небес с
небывалым сладким томлением в груди. Куда-то рвалась душа. Она отошла шагов
на полсотни от спутников, немножко всплакнула сидя на седом от лишайника
валуне, и возвратилась посвежевшая и бодрая.
Вилюя. Туда, пересев с Як-40 на затерянном в тайге аэродроме, добирались
вертолетом. Везли долгожданные предложения по весьма щекотливому вопросу -
так называемой "неучтенке". Шеров изыскал для комбината возможность
гарантированно реализовать неучтенные излишки продукции по рыночному курсу,
причем более чем законно - в смысле, с ведома и одобрения такого лица, чье
слово по значимости перевешивало все законы государства Советского.
Естественно, что принимали их здесь по высшему разряду.
индустриальности в пейзаже - веселенькие коттеджи в один-два этажа, дорожки,
присыпанные красноватым песком, клумбы с георгинами, лиственные аллеи. В
отведенной комнате приятно удивили толстый пушистый ковер, штофная зеленая
ткань на стенах, большой цветной телевизор, красивая мебель светлого дерева,
словно попавшая сюда из богатой усадьбы прошлого века, но при этом
совершенно новая.
ослепительно. Махровые полотенца, стерильная мочалка, запаянная в целлофан,
даже пипифакс. С горячей водой, как поспешила убедиться пропылившаяся в
дороге Таня, тоже проблем не было.
поделилась она своими впечатлениями с директором, не преминувшим пригласить
высоких московских гостей на ужин.
Там такого великолепия нет - охотно пояснил седой и широконосый Игнат
Сергеевич, подкладывая ей на тарелку кусок прозрачного заливного хариуса. -
Вот еще бруснички моченой отведайте, кабанятинки, рябчика. Все свое, не
покупное, и сметана, и хлеб, и картошечка, даже хрен - и тот с подсобного
хозяйства. Только вот бананы - те привозные. И можжевеловку сами гоним,
ничем не хуже ихнего хваленого джина. Чистая, как слеза.
отозвался с удивлением:
в хозяйство Игната Сергеевича, а еще есть Хожалый, Шикша и Измаил,
последний, правда, практически иссяк и в эксплуатации нерентабелен. Слова
про Измаил хозяин почему-то произнес скороговоркой и поспешил сменить тему.
Архимедом (Сосновский остался на комбинате разбираться с организационными
деталями) отправились осматривать прииски. Ехали врозь, на здоровенных
оранжевых "магирусах", изготовленных в Западной Германии специально для
сибирских условий.
узнала много интересного. Оказывается, золото в этих краях разрабатывается
давно и с размахом Прииски оснащенные, золотишко стране давали по плану и
даже с избытком.
начальниками московскими, и пошла двойная бухгалтерия. Добыча плавно, но
устойчиво пошла вниз, а наверх полетели унылые реляции, что залежи
катастрофически истощаются.
идею что комбинат, мол, на одном только Хожалом и держится, а остальные
участки только в убыток работают и пора признать их некондиционными... После
соответствующего постановления на комбинат ускоренными темпами потекли живые
денежки для расчета с артельщиками, живенько слетевшимися на лакомую
некондицию.
Дальше - больше. Комбинатское начальство, и без того не бедное, окончательно
жаба задушила. Уже и старатели из фавора вышли - дескать, много им, рвачам,
отдавать приходится. И тогда самый богатый прииск, Измаил называется, вывели
из-под артельщиков, вроде бы закрыли окончательно. Колючкой обнесли, охрану
выставили, сплошь из уйгур, которые сначала стреляют из берданок своих, а
потом только орут: "Стой, кто идет?" Якобы чтобы всякие-разные туда не
шастали, в отвалах не копались, законсервированные матценности не
разворовывали. Жила-то там глубоко под землей идет, и мантулит там в
штольнях за харчи и винцо самый пропащий контингент - бичи, бродяги
беспаспортные, алкаши, откинувшиеся бездомные зэки...
уж обратно ходу нет, только в земельку-матушку. Кое-кто, правда, в бугры
выбивается, в учетчики, в обслугу, а самые волчары - в охрану внутреннюю,
своих же шмонать да на работы конвоировать. Спецов на Измаиле, почитай, и
нету, механик на движке, и еще начальник, крепко пьющий мужчина из
инженеров. Ну, а на крайние случаи имеется на комбинате специальная выездная
бригада из людей нетрепливых... Тут шофер закашлялся смущенно, замолчал.
отужинали. В столовке, чистенькой, со свежими цветами и белыми салфетками на
каждом столике, было пусто, только доедали два припозднившихся старателя и
хлопотала у бачков повариха. Завидев гостей, она всплеснула пухлыми руками,
тут же навалила им полный таз салата с помидорами и по глубокой тарелке
плова...
физико-математических наук, за ним потянулись рабочие - все как на подбор
ладные мускулистые ребята. Чувствовалось, что они здорово умотались за день,
но нашли в себе силы вернуться сюда, чтобы посмотреть на гостей. Главным
образом, надо полагать, на Таню. То ли по причине позднего часа, то ли из-за
присутствия рабочих о делах не говорили. Появилась гитара. Тане было здесь
вольготно и как-то надежно, будто знала этих ребят с детства. Невольно
вспомнился Павел. А ведь он из того же теста. И еще подумалось: сложилась бы
жизнь по-другому...
предложил отправиться на боковую. Беседа моментально смолкла, гитару
зачехлили...
кабинетом, Таня спала крепко, без сновидений. Разбудили ее луч солнца,
упавший на лицо сквозь окошко, и громкие, возбужденные голоса из соседнего
помещения:
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Гюго Виктор
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Суворов Виктор