до тех пор, пока Ольга Валиева и ее дочь не вернутся домой.
опоясывавший цех изнутри. Балкончик проходил как раз на уровне нижнего края
узкой застекленной надстройки, тянувшейся вдоль всего помещения и в лучшие
времена позволявшей руководству завода экономить на освещении. Большинство
стекол в зенитных окнах были выбиты, а те, что уцелели, полностью утратили
прозрачность из-за многолетней пыли и копоти.
расположился в какой-нибудь полусотне метров от него, на соседней крыше.
Одет он был в камуфляж, поверх которого влажно поблескивал зеленый резиновый
плащ из солдатского комплекта химзащиты, а винтовку с длинным глушителем и
оптическим прицелом держал под мышкой дулом вниз. Юрий внимательно изучил
все подходы и решил, что снайпера придется убрать: тот мог держать под
прицелом всю территорию завода.
железному балкончику и до боли в глазах вглядываясь в соседние крыши в
поисках других снайперов, но больше никого не увидел. Правда, ему удалось
разглядеть белую "шестерку", которая привела его сюда. Машина с покинутым
видом стояла посреди грязного двора, и было совершенно непонятно, куда
девался водитель.
лестнице. Со снайпером все прошло как по маслу, если не считать того
обстоятельства, что в последний миг чеченец обернулся и открыл рот,
намереваясь заорать. Юрий торопливо и чересчур сильно ударил его по кадыку,
сломанная гортань тихо хрустнула, и снайпер упал к ногам Юрия мертвым. Это
было совсем не то, что планировал Филатов. Труп был плохим собеседником, и
узнать у него, в какой щели скрывается Умар и где заперты заложники, не
представлялось возможным. Проклиная себя за поспешность, Юрий рассеянно
подобрал винтовку и принялся изучать территорию завода через оптический
прицел, на всякий случай присев за высоким парапетом, чтобы не быть
замеченным.
следует: спешка могла закончиться плачевно и для него, и для семьи Валиева.
Однако сидеть на крыше, ничего не предпринимая, тоже было невыносимо. Он уже
начал жалеть, что не прихватил с собой хотя бы Бармалея, но тут за воротами
завода послышалось урчание двигателя, а через несколько минут пронзительно и
требовательно затрубил клаксон, заставив Юрия вздрогнуть. В царившей здесь
тишине этот звук казался невыносимо громким, словно там, за воротами, без
предупреждения вострубил архангел. Клаксон гудел, раз за разом выдавая
повторяющиеся серии длинных и коротких гудков, и постепенно до Юрия дошло,
что это морзянка. Два коротких - два длинных, два коротких - два длинных, и
снова, и опять... Точка, точка, тире, тире... Буква "ю" - вот что это было.
Конечно, водителю, без устали давившему на кнопку сигнала, могло просто
нравиться это простенькое сочетание звуков, но Юрий придерживался на этот
счет иного мнения. "Ю" означало "Юрий", и был только один человек, который
мог устроить у ворот этот кошачий концерт.
ворота принялись с маху колотить чем-то железным. Ржавая жесть загудела, как
Царь-Колокол, между бетонными стенами корпусов пошло гулять эхо. Юрий
сплюнул, уверенный, что Бармалей либо сошел с ума, либо просто переборщил,
принимая традиционные сто граммов для храбрости. Так или иначе, небритого
тезку можно было считать покойником.
джигитов в кожаных куртках внезапно материализовались возле ворот,
придерживая висевшие на груди автоматы. Пронзительно заскрипел отодвигаемый
засов, створки ворот с ржавым треском распахнулись, и во двор неторопливо
въехала залепленная грязью до самой крыши "Волга" Бармалея. Охранники навели
на машину автоматы, Юрий навел на охранников винтовку, про себя кляня
последними словами Бармалея, который неторопливо выбрался из машины и тут же
сделал испуганное лицо, уставившись в дуло ближайшего автомата.
оркестром. Говорил он негромко, но в мертвом безмолвии заброшенного завода
Юрий отчетливо слышал каждое слово. - Вы что, мужики? Я не туда попал, что
ли? Ну, козел! Во, блин, подзаработал... Мне сказали: поедешь, заберешь
женщину с девчонкой, отвезешь в Москву. Главное, сука, говорит: деньги, мол,
тебе на месте отдадут...
старый фокус, который безуспешно пытался опробовать на нем самом коллега
Бармалея Васька Копылов. В отличие от Копылова, Бармалей, похоже, владел
техникой этого трюка в совершенстве: монтировка словно сама прыгнула к нему
в ладонь, а в следующее мгновение она уже с глухим стуком опустилась на
череп одного из автоматчиков - того самого, которого держал на мушке Юрий.
Бармалей развернулся ко второму чеченцу, но сделал это слишком медленно.
Чеченец успел нанести ему колющий удар в живот стволом автомата, а когда
Бармалей, выронив монтировку, сложился пополам, врезал ему по челюсти
прикладом. Тезка Юрия отлетел в сторону, ударился головой о радиатор своей
машины и затих, уткнувшись щекой в липкую черную грязь.
чеченцев. Он положил палец на спусковой крючок, мысленно прося прощения у
Ольги Валиевой и ее дочери, и вдруг до него дошло, что за спектакль
разыгрывается у ворот. Он одернул руку от винтовки, словно та вдруг
раскалилась добела: он только что чуть было не сорвал замысел Бармалея, а
вместе с ним и всю операцию. Один выстрел, и продуманный риск похожего на
медведя-шатуна таксиста превратился бы в бесполезную жертву.
очень боялся, что Бармалея попросту пришьют и выбросят за ворота, но и в
этом случае оставалась очень большая вероятность того, что кто-нибудь
побежит к Умару, чтобы доложить о происшествии. Юрий вынужден был признать
замысел Бармалея блестящим.
с помощью все тех же пинков и прикладов придали ему вертикальное положение и
погнали к одному из цехов. Беззвучно распахнулась неприметная, обитая
оцинкованной жестью дверь, и вся процессия исчезла в темноте.
шанс упустить. Содрав с убитого снайпера резиновый плащ, Юрий просунул руки
в рукава и надвинул на лицо капюшон. Рацию, которая висела на груди убитого
под плащом, он не тронул, но пояс с тремя "лимонками" и острым, как бритва,
штык-ножом показался ему ценным приобретением.
понять, что происходит. Юрий просто ткнул его ножом под подбородок и
оттолкнул в сторону, как ненужный хлам, мешающий пройти. Часовой покатился
по грязным ступеням круто спускавшейся в подвал лестницы. Юрий последовал за
ним, по дороге набросив на плечо ремень подобранного с пола
короткоствольного автомата. Спустившись, он взял винтовку с глушителем
наперевес и вошел в сводчатый коридор, освещенный редкими пыльными лампами
под продолговатыми настенными плафонами. Впереди, метрах в пятнадцати, прямо
из стены вдруг вышел боевик, державший в руках закопченный солдатский
котелок. Он повернул голову и начал открывать рот. Винтовка в руках Юрия
дернулась, издав негромкий хлопок, остроносая пуля прошла сквозь котелок и
ударила чеченца в грудь, отшвырнув к стене. Горячее варево из котелка
выплеснулось ему на живот и ноги, но он этого уже не почувствовал.
Простреленный котелок забренчал на бетонном полу, и на этот звук из стены
высунулась еще одна голова с синеватой бритой макушкой. Юрий спустил курок,
в макушке появилась дыра, и голова беззвучно исчезла в проходе, которого
Юрий все еще не видел.
коридор. Юрий снова выстрелил, свалив смельчака, и нажимал на курок до тех
пор, пока обойма винтовки не опустела. Он стрелял, не давая противнику
высунуть носа из укрытия и продолжая идти вперед, так что, когда боек
щелкнул вхолостую, до дверного проема, за которым засели кавказцы,
оставалось не больше трех шагов. Юрий отшвырнул винтовку, сорвал с пояса
гранату и, изогнувшись, точно забросил ее в дверь. Стены вздрогнули от
сотрясшего их взрыва, с потолка посыпался мусор, и светильники несколько раз
мигнули сквозь густое облако дыма и пыли, которое заволокло коридор.
стен тянулись двухэтажные нары, посередине валялся превращенный в груду
дымящихся обломков дощатый стол. Вокруг были трупы, а один из лежащих,
похоже, еще пытался дышать. Юрий снял с плеча автомат, перешагнул через
лежавшее на дороге тело и двинулся дальше.
***
надтреснутый, с каким-то дребезжащим металлическим подголоском, и
шелестящий, как сухая ломкая трава на ветру. - Я не понимаю, что
происходит...
куртку и расстегнув рубашку, и с озабоченным видом разглядывал длинный
порез, наискосок пересекавший грудь. Лицо у него вспухло, посинело и
перекосилось на одну сторону, так что вместо обычного саркастического
ворчания с его раздутых, потерявших подвижность губ срывалось какое-то
шепелявое бормотание, словно Бармалей ни с того ни с сего решил прикинуться
маленьким мальчиком. - Покрошили козлов, вот и все происшествия.
дочь, и, дождавшись ее кивка, повернулся к Бармалею:
Бармалеем у него не было сил.
Флинт Эрик
Самойлова Елена
Орлов Алекс
Марко Джон
Никитин Юрий
Шилова Юлия