верить, как и в то, что его дочь оставят в покое, если он выполнит все
требования шантажистов. Другого выхода, кроме как верить, у генерала просто
не было,.
в папке. Судаков открыл глаза, надеясь, что кабинет пуст, хотя и слышал,
дверь не закрылась.
банкирами, и деньгами. Я так часто от многого отказывался, что имею право на
слабость, я имею право спасти свою дочь".
стоял за спиной генерала и нашептывал на ухо: "А ты сможешь потом жить
спокойно, если с этим парнем, с Крапивиным, что-то случится?"
подписи и не требуется.
захотелось добавить: "Будь осторожен", но слова застряли у него в горле,
язык одеревенел, взгляд застыл на листе бумаги, лежащем на фотографии.
- и закончил уже серьезно:
столе.
стеклу. С каждым ударом трещинка продвигалась все дальше и дальше, а Судаков
бил и бил кулаком, пока стекло не раскололось надвое. Половинки разъехались,
и с последним ударом генерал ощутил на своем кулаке что-то липкое и теплое.
Он с омерзением посмотрел на кровь, сочившуюся из пореза. Затем схватил лист
бумаги, прикрывавший фотографию, и принялся им промокать черную в полумраке
кровь. Свет в кабинете он так и не включил.
"волга" с антенной радиотелефона на крыше. Шофер и молодой лейтенант ФСБ в
ожидании полковника лениво переговаривались. По их лицам нетрудно было
догадаться: и тот, и другой недовольны, что им пришлось остаться на службе
до позднего вечера ради того, чтобы привезти из следственного изолятора
Шанкурова на допрос. Еще неизвестно, сколько этот допрос продлится и когда
они смогут вернуться домой.
садясь на заднее сиденье "волги".
они сумеют раньше привезти :Шанкурова к Судакову, то раньше и освободятся.
бетонный забор и глухую безлюдную улицу.
серебристый джип, стоявший на грунтовом проезде, ведущем к грязному прудику.
дверь и шагнул внутрь. Тут уже все были предупреждены о приезде людей из
ФСБ.
получить пропуск. Полковника, несмотря на поздний час, дожидался и сам
начальник следственного изолятора.
руку для приветствия, а затем вызвал конвоиров:
до наших, - подумал Крапивин, рассматривая убогую обстановку кабинета.
Наверное, сейчас у самого бедного начальника РЭУ и то "фирмы" побольше
найдется".
лет назад. Вещи отсюда выносили только в том случае, если они приходили в
полную негодность. Стулья, раз пять перетянутые, стол из ДСП, обклеенный
пластиком, и сейф, покрытый половой краской.
пальцами по столешнице. Ему хотелось, чтобы Шанкурова привели сюда
немедленно и этот франтоватый полковник из ФСБ исчез, перестал действовать
на нервы одним своим видом. Для начальника СИЗО не было загадкой, о чем
сейчас размышляет Крапивин, - он видел насмешливый взгляд фээсбэшника.
Шанкурова. Банкир выглядел вполне сносно, разве что немного поубавилось
спеси в лице.
затем доставим обратно.
разбитыми, немного не попадавшими в строку буквами.
гражданина Шанкурова, то и должны нести за него полную ответственность.
аккуратно, придерживая лист, расписался на нем, затем поставил свою подпись
и в журнале и вернул его начальнику СИЗО:
слегка растерялся начальник СИЗО.
как я ставлю подпись, а не с того, когда вы мне подали журнал.
ухмыльнулся начальник СИЗО.
только родителям. Шанкуров немного нервно посмотрел на то, как Крапивин
достает из кармана наручники. Он до сих пор помнил, как глубоко врезались
ему в запястья металлические браслеты, когда он попытался разорвать цепь на
перекрестке Остоженки и Савельевского.
банкиру Крапивин.
ней что хотят. Полковник сперва защелкнул браслет у себя на запястье, затем
проделал то же самое на запястье Шанкурова и предупредил:
Крапивин.
еще можно желать от чина МВД, почему, собственно, он должен любить людей из
ФСБ. Возле кабинета их уже поджидал конвой. Скованных одной парой наручников
конвоиры довели до черной "волги".
за ними, захлопнул дверцу.
рядом с ним сидел по-своему несчастный человек, лысеющий, в помятом костюме
и несвежей рубашке, без галстука, который у него забрали прежде чем
поместить в камеру. "Наверняка сидит себе и гадает, с кем его жена сейчас
трахается, - подумал Крапивин, - во всяком случае, я бы думал об этом".
уже обжиться в СИЗО и в какой-то мере ощущал себя там своим человеком. Он с
удивлением отметил, что примерно такие же чувства испытывал, покидая школу
на каникулы. И радостно, и в то же время тревожно.
тут, на окраине, жизнь замерла полностью. Черными пыльными зеркалами
сверкали погасшие окна контор. Территорию строительного управления и
площадку для строительной техники освещали прожектора. Черная "волга" ехала
довольно медленно впереди ее ожидал крутой, под девяносто градусов, поворот.
вопросом лейтенант.
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Якубенко Николай
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Куликов Роман