из горла. Что же делать? Пока ты размышляешь над этим, башенные часы бьют
два. Значит, уже так поздно, что нельзя обратиться к кому-либо за помощью
- ведь пробило два часа ночи! И тут-то вдруг вспоминаешь, что у тебя в
кармане благословенный пузырек с ядом; ты решаешь прекратить муки этой
несчастной твари и вливаешь ей в глотку содержимое пузырька. Кошка думает,
что ей влили что-то ужасное, она вся съеживается в комочек и дико
озирается по сторонам, потом неожиданным прыжком вырывается у тебя из рук
и снова начинает извиваться и метаться по причалу. В чем же дело? Да в
том, что в пузырьке была чистая вода, вода не убивает, она только
усиливает мучения этой несчастной твари. И кошка продолжает бегать с
крючком в горле, кровь по-прежнему льется, она задыхается. Что ж, рано или
поздно она все равно истечет кровью или задохнется, она околеет, забившись
в угол, обезумев от страха, одна, без всякой помощи...
самым лучшим побуждениям. Вас просто невозможно поймать на другом
поступке, поэтому ваш тонкий и благородный обман с моим ядом не
представляет собой ничего нового. Вот, к примеру, вы только что
отплясывали там, внизу, на рыночной площади. Я стоял у окна и глядел на
вас; я не стану вас упрекать за то, что вы это делаете, я хочу только
спросить вас, почему вы сняли башмаки? Ведь сейчас вы опять в башмаках,
так почему же вы сняли их, когда начали плясать?
спросил вас. Вы - сама непогрешимость, обутая, правда, в башмаки, вы самая
чистая душа в городе! Вы исполнены доброты и бескорыстия, - ни к чему не
придерешься, все идет без сучка, без задоринки. Я как-то хотел вас
испытать и предлагал вам за вознаграждение признать себя отцом чужого
ребенка, и, хотя вы бедны и нуждаетесь, слов нет, в этих деньгах, вы тут
же отказались от моего предложения. Ваша душа содрогалась даже при мысли о
такой грязной сделке, и я ничего не добился, хотя и предлагал вам двести
крон. Если бы я знал тогда то, что знаю теперь, я не стал бы вас
оскорблять так грубо; тогда у меня еще не было ясного представления о вас,
теперь зато я знаю, что вас надо одновременно и пришпоривать, и твердой
рукой держать в узде. Ну да ладно, давайте лучше вернемся к тому, о чем мы
говорили... То обстоятельство, что вы сняли башмаки, не привлекая, однако,
к этому внимание зрителей, и плясали босиком, не считаясь с болью, которую
не могли не испытывать, и не жалуясь, - все это вместе взятое для вас
очень характерно. Вы не ноете, не говорите: глядите, я снимаю башмаки,
чтобы их не испортить, я вынужден это делать, потому что очень беден! Нет,
вы действуете, если можно так выразиться, с помощью молчания. Вы положили
себе за принцип никогда ничего ни у кого не просить, и вы неукоснительно
его придерживаетесь, однако так и не раскрывая рта, вы добиваетесь всего,
чего хотите. Вы неуязвимы в глазах других людей, да и в своих собственных
тоже. Я отмечаю эту вашу черту и продолжаю: имейте терпение, в конце
концов я дойду до объяснения... Вы как-то сказали о фрекен Гудэ одну
фразу, о которой я потом часто думал, вы сказали, что, быть может, она не
так уж недоступна, если только умело взяться за дело, вы, во всяком
случае, смогли кое-чего добиться...
здесь сидели и пили, вернее, пил я, а вы смотрели. Так вот, вы тогда
говорили, что с Мартой - да, вы назвали ее просто Мартой и рассказали, что
она вас всегда зовет Юханнес, ведь верно, я не выдумываю, она зовет вас
Юханнес, видите, я помню, что вы и это рассказывали, - так вот, вы
говорили, что с Мартой у вас дело зашло весьма далеко, она, мол, разрешала
вам всякие вольности, и вы даже сделали весьма гнусный жест рукой...
Вам угодно, чтобы я позвал Сару и чтобы она подтвердила, что во время
нашего разговора находилась в соседней комнате и сквозь эту тонкую стенку
слышала решительно все. Нет, просто уму непостижимо! Вы спутали все мои
карты тем, что отказываетесь от своих слов! А я как раз хотел расспросить
вас кое о чем. Меня все это весьма интересует, и я часто об этом думаю. Но
раз вы утверждаете, что этого не было, то ничего не поделаешь. Между
прочим, вы можете сесть и не вздумайте бежать сломя голову, как в прошлый
раз, из этого все равно ничего не выйдет - я запер дверь.
убедительно прошу вас простить меня. Вы правы, вы действительно никогда не
говорили ничего подобного. Забудьте о том, что сейчас произошло. Это
сказали не вы, а совсем другой человек, я сейчас отчетливо вспомнил, что
слышал это недели две тому назад. Как мог я хоть на миг допустить, что вы
способны опозорить даму и, в первую очередь, самого себя, да еще таким
образом!.. Я просто диву даюсь, как могло мне это прийти в голову! Видно,
я и вправду не в своем уме... Но обратите внимание, я честно признаю свои
ошибки и тут же прошу простить меня. Значит, я все же в своем уме. Верно?
И если я говорю сумбурно и чересчур напористо, то не думайте, что это
преднамеренно, я вовсе не хочу заговорить вас и сбить с толку. Да это было
бы и невозможно, поскольку вы сами так упорно молчите. А я говорю так
возбужденно просто поддавшись минутному настроению. Извините, я, кажется,
снова отклонился от темы. Быть может, вы теряете терпенье и хотите
поскорее услышать то, что я обещал вам сказать?
двери и обратно. Потом он останавливается, видно, все ему вдруг надоело и
опротивело, и он говорит устало:
вам, что думаю. Да, до сих пор я говорил с вами путано, стараясь вас
сбить, и делал это с определенной целью - я надеялся кое-что выведать. Я
перепробовал для этого самые разные способы, но все оказалось тщетно, и я
устал от этой игры. Что ж, я готов вам дать обещанное объяснение, Грегорд!
Я совершенно убежден, что в глубине души вы негодяй. Да, в глубине души вы
негодяй!
растерянно забегали, а Нагель продолжал:
сдвинуть с места. В вас есть какая-то немая сила совсем особого рода, я
восхищаюсь вами и испытываю к вам необычайный интерес. Помните, как я
целый вечер говорил с вами, при этом не сводил с вас глаз и уверял, что вы
вздрагиваете от моих слов? Я делал это для того, чтобы напасть на след. Я
все время следил за вами и разными путями пытался найти, к чему бы
придраться, правда, почти всегда безуспешно, не спорю, потому что вы
неуязвимы. Но я ни на мгновенье не сомневался в том, что вы тихий тайный
грешник, притом - большой грешник, вот не знаю только какой. У меня нет
никаких доказательств, да, к сожалению, их нет, так что вы можете быть
совершенно спокойны, все это останется между нами. Но понимаете ли вы,
почему я так убежден в своей правоте, хотя у меня нет доказательств?
Видите ли, вам этого не понять. И все же - у вас особая манера опускать
голову, когда мы о чем-нибудь говорим. И какое-то особое выражение глаз. И
вы как-то неприятно моргаете, когда произносите некоторые слова или когда
мы в разговоре касаемся некоторых вопросов. И кроме того, ваш голос! В
вашем голосе всегда слышится вздох... О, уж этот голос! Но в конечном
счете вся ваша личность в целом вызывает у меня антипатию. Я чую ваше
приближение в воздухе, и душа моя тут же начинает дрожать от неприязни к
вам. Вы этого не понимаете? И я не понимаю. Но это так. Клянусь, я и
сейчас еще убежден, что иду по верному следу, но я не могу поймать вас,
потому что у меня нет доказательств. Я спросил вас, когда вы здесь были в
последний раз, где вы находились шестого июня. Знаете, почему я вас об
этом спросил? Ведь шестое июня - день смерти Карлсена, а я предполагал,
что это вы убили Карлсена.
подозревал. Вот куда завела меня глубокая уверенность в том, что вы
негодяй. Теперь я вас уже не подозреваю в этом преступлении, я признаю,
что ошибался, в своем предположении я зашел слишком далеко и прошу меня
простить. Хотите верьте, хотите нет, но я глубоко огорчен, что был к вам
так несправедлив. Поэтому не раз по вечерам, оставшись один, я мысленно
просил у вас прощения. Но хотя я так грубо ошибся, я все же по-прежнему
уверен, что вы грязный и низкий человек, и пусть бог покарает меня, если я
не прав. Я ощущаю это всеми фибрами своей души даже сейчас, когда стою и
смотрю на вас, богом клянусь, это так! Почему я в этом уверен? Заметьте,
что поначалу у меня были все основания думать о вас только самое лучшее, и
все, что вы потом делали или говорили, было тоже всегда только хорошо и
справедливо, даже благородно. Однажды я видел вас во сне, и это был
удивительный, прекрасный сон: будто вы стоите посреди большого болота и
жестоко страдаете от того, что я над вами издеваюсь, но все же вы
благодарите меня, вы бросаетесь передо мной на колени и благодарите за то,
что я не терзал вас еще больше, не причинил вам еще более ужасных мук. Вот
что мне приснилось про вас, как видите, только хорошее. В городе, пожалуй,
нет ни одного человека, который счел бы вас способным на гадкий поступок,
о вас идет самая добрая слава, вы пользуетесь всеобщей симпатией, так
ловко вы прячете ваше подлинное лицо. И все же пред моим внутренним взором
вы предстаете как трусливая, пресмыкающаяся божья тварь, у вас для всех
припасено дежурное доброе слово, есть и дежурный добрый поступок на каждый
день. Но разве вы оклеветали меня, причинили мне зло или выдали
кому-нибудь мои тайны? Нет, нет, этого вы не сделали, и именно в этом и
заключается сущность вашего поведения, ваш метод жить: ко всем вы
доброжелательны, никогда не делаете ничего дурного, вы святой, вы
Жюль Верн
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Круз Андрей
Мурич Виктор