Чтение 57–й страницы книги ~До последней капли~

Конечно, хорошо было бы еще пожить. Но если умирать - то только так. Ты меня
понимаешь?

- Понимаю.

- Тогда счастливо тебе, Полковник. И удачи!

Глава 43

- Генерал! Я прошу у вас аудиенции, - сказал Полковник по телефону.

- Кто это? Сан Саныч? Ты? Отчего ж так официально? Мы вроде бы не чужие.
Можно сказать, не один пуд соли в ведомственной столовке скушали.

- Оттого и официально, что дело официальное.

- Ну, тогда заходи ко мне в приемную. Я распоряжусь. Ты по какому
поводу?

- По поводу переданной вам дискеты. И смерти Михася.

- Дискеты? И смерти? Знаешь, давай сделаем так - здесь на службе у меня
действительно суетливо, если я и смогу с тобой встретиться, то лишь на
несколько минут. А вот после работы - хоть на всю ночь. Считай меня в полном
твоем распоряжении. Поговорим. Повспоминаем. Коньячку попьем. Ты не против?

- Где и когда?

- В восемнадцать ноль-ноль. У бюро пропусков. Я вышлю за тобой машину.

В восемнадцать ноль-ноль машина была у крыльца.

- Давай, Саныч, забирайся, - распахнул дверцу генерал.

- Куда мы?

- На дачу. Дома у меня ремонт. Грязь и бардак. Там нормально не
расслабиться.

Машина, мягко приседая на рессорах, катила по асфальту. Из города.
Гаишники ее не останавливали. Они знали начальственные номера наизусть.

- Ну, как живешь? - спросил генерал.

- Живу, - ответил Сан Саныч. - Пока. Генерал усмехнулся и замолчал. До
самой дачи.

- Машину подгонишь завтра с утра. К восьми, - приказал генерал водителю.
- Ты не против, Полковник, погостить у меня до утра?

Сан Саныч неопределенно пожал плечами.

Зашли внутрь. Дача была скромненькая. По нынешним-то воровским временам.

- Располагайся. Вон кресло. Вон холодильник и бар. Уничтожай все, на что
глаз упадет. Не стесняйся.

- Я не коньяк сюда пришел пить. И не икру лопать.

- Даже так? Ну, тогда рассказывай, зачем пришел. - Генерал упал в кресло
напротив.

- За дискетой.

- За дискетой? За какой дискетой?

- За той, которую я вам передал. Из рук в руки.

- Да брось ты! Не помню такого. Убей, не помню.

- Убил бы. Но мне не смерть ваша нужна, а дискета.

- Может, ты чего-нибудь путаешь? По старости. Может, ты не мне давал, и
не дискету, и вовсе даже не давал?

- Мне нужна дискета, которую мне передал покойный Иван Степанович и
которую я передал вам в надежде на определенные следственные действия по
заключенной в ней информации.

Генерал расстегнул китель, отбросил в стороны полы.

- Ладно, давай откровенно. Чтобы время не тянуть. Дискету я тебе не
отдам. Даже если бы я очень захотел ее отдать. Это дело вышло за рамки моей
компетенции. Если я пойду тебе на уступки - я подставлю под удар свою
голову. А ей цена не маленькая. Единственно, чем я тебе могу помочь, - это
из уважения к нашему совместному прошлому устроить тебя до конца дней в один
очень закрытый пансион. Роскошеств там не обещаю, но нормальный уход и
питание до самой смерти - вполне.

- А как же все остальные?

- Остальные - это остальные. А ты - это ты.

- Я не могу принимать решение, не имея гарантий в отношении моих
товарищей. Я требую...

- Он требует! Не смеши меня! Что ты можешь требовать? Какие гарантии?
Взгляни на себя. Ты немощный старик. Тебе утку через каждые полчаса надо
подносить, чтобы штаны не намокли. А ты - "требую"!

Спустись на землю. Твои требования остались в прошлом. Сейчас даже я не
могу себе позволить ничего требовать. С ними, - задрал генерал палец к
потолку, - с позиции силы не разговаривают. Только просьбы.

- Ну и что, удовлетворяют?

- Кого?

- Просьбы удовлетворяют?

- Удовлетворяют. В полной мере. Ты это хотел услышать? Может, хватит из
себя бескорыстного героя корчить? Ты думаешь, я очень рад принесенной тобой
дискете? Думаешь, от восторга в ладоши хлопаю? Так вот, смею тебя уверить, -
нет. Я из-за нее в такой переплет попал, что не знаю, как выпутаться. Мне
теперь в пору не о благополучии думать - о сохранении жизни. Знал бы, еще
тогда ее, проклятую, спалил, а пепел тебя сожрать заставил. Чтобы ты
нормальных людей не баламутил и под удар вместо себя не подставлял.

- Ее и сейчас сжечь не поздно.

- Сейчас поздно. Сейчас все обо всем знают. Теперь я могу только
торговаться за жизнь. И за соответствующее материальное вознаграждение.
Потому что просто так, задарма, рисковать не хочу. Вот такую свинью ты мне
подсунул. Жирнущую. Так что о милосердии к сединам теперь можешь не взывать.
И на совесть не давить. Мне мой китель к телу ближе ваших пенсионных
пиджачков! Уяснил?

- Как будто, - ответил Сан Саныч. Прав был Борис - сторговаться не
получится. Потому что торговаться нечем.

- Вот что я тебе скажу, генерал. Сволочь ты. Первостатейная!

- А это как угодно. Если тебе так легче - можешь считать меня сволочью.

Сан Саныч поднялся, прекращая разговор.

- Куда это ты собрался? - ухмыльнулся генерал.

- Домой.

- Хочешь не спросясь покинуть давший тебе приют кров? Не выйдет. Нет тебе
хода отсюда. Не могу я теперь оставить тебя без присмотра. Мало ли каких
дров ты, по старческому маразму, надумаешь наломать. Мне рисковать нельзя.

- Угрожаете?

- Трезво рассуждаю. До тех пор, пока я не урегулирую свои отношения с
известными лицами, тебе, Полковник, придется находиться на моих глазах.
Или...

- Или что?

- Или то! Самое!

- Михась тоже попал под "или"?

- Михась, равно как и все прочие, попал под тебя. Как под танк. Кто
просил тебя втягивать их в свои дела? Если себя не жалко, почему о других не
думал?

- Значит, Михася ты?!

- Не я. Они. Но я, естественно, не протестовал. Вы сами вынесли себе
приговор. Своей чрезмерной любознательностью. Что им делать, как не
избавляться от вас по одному? Длинные, любопытствующие носы отсекают вместе
с шеями!

- Следующий я?

- Ты последний. Ты свидетель. Ты мне нужен. Против них. Если вдруг дело
дойдет до драки.

- А если я откажусь?

- Вот тогда и будет "или". Только не такое, как ты ожидаешь. Я запру тебя
в следственном изоляторе по подозрению в соучастии в массовом убийстве на
территории бывшего пионерского лагеря "Смена". До времени изолирую. И еще
пару надзирателей приставлю, чтобы ты глупостей не наделал.

- Хотите удержать меня силой?

- Полусилой. Силы для тебя много. Как и чести.

Сан Саныч пошел к двери.

- Не делай глупостей, - чуть громче, чем обычно, сказал генерал.

В руке у него отсветил вороненой сталью табельный "Макаров".

- Будете стрелять?

- Буду! А потом вызову оперативников и оформлю проникновение в чужое
жилище с целью ограбления.

Сан Саныч сделал еще шаг. Сзади клацнул затвор.

- Замри!

- Опусти пистолет. Несолидно генералу оружием баловаться, - раздался
голос. Голос Бориса.

Он стоял снаружи, за приоткрытым окном. Генерал удивленно приподнял
бровь.

- Так ты, Полковник, не один?

- А мы всегда вместе, - ответил Борис. - Саныч, забери у него пушку, а то
мне надо в комнату зайти. Он генерал сугубо канцелярский, с оружием
обращаться не умеет, еще бабахнет по неосторожности.

- Ну вы придурки, - удивился генерал, небрежно отбрасывая пистолет. -
Устроили оперетку и думаете, что чего-то добились? Ну посижу я так с часок
или три, а потом спецбригаду вызову.

- Не вызовешь, - сказал Борис. - Потому что эта бригада тебе еще более
опасна, чем нам.

Генерал только головой покачал. Словно имел дело с неразумными, не
ведающими что творят детьми.

- На что вы надеетесь, пенсионеры?

- Вот на это, - ответил Борис. - Слышь, Саныч, не в таких коробках твои
дискеты хранятся?

В руках у Бориса была квадратная, десять на десять, запаянная с одного
конца металлическая коробка. Такая же, как была когда-то в распоряжении
Полковника.

- Где ты ее нашел? - не сдержавшись, ахнул Сан Саныч.

- Там, где теперь уж точно нет. Ты был прав, когда предполагал, что Иван