Чтение 57–й страницы книги ~Эксклюзивный грех~

До Тверской по Георгиевскому переулку рукой подать. Дима вышел на дорогу
и поднял руку. Машину ловит! Да что с ним такое? Они же совсем по-другому
договаривались! И как ей, Наде, прикажете поступать? Тоже ловить машину и
ехать за ним? Бред какой-то.

Повинуясь полуяновскому взмаху, притормозило желтое такси-?Волга?. Надя,
в недоумении, в отчаянии, подошла совсем близко. Услышала, как Дима
отрывисто сказал водиле: ?К Белорусскому, сто!"

- Дима, погоди!

Он обернулся - удивленно, будто видит ее впервые. Лицо недовольное, злое.
Типа: ?Только тебя мне тут не хватало?. Сквозь зубы велел:

- Прыгай назад.

Надя, обиженная, ничего не понимающая, плюхнулась на заднее сиденье, Дима
сел впереди, и такси резво сорвалось с места.

- Что случилось? - немедленно потребовала ответа Надя.

Полуянов обернулся к ней. Сухо ответил:

- Ничего.

И мимолетным движеньем прижал палец к губам. Господи, на нем же лица нет!
Не иначе Котов послал его ко всем чертям. И Полуянов, всегда-все-умеющий
Полуянов, отчаянно переживает.

- Да не расстраивайся ты так, Ди... Полуянов резко схватил ее за плечо,
прошипел:

- Ты можешь помолчать?! Хоть чуть-чуть, а?!

- Не смейте обижать девушку, - вдруг строго сказал водитель, и Надя
бросила ему благодарный взгляд через зеркальце заднего вида. Ну и хам этот
Полуянов! Уже посторонние люди ему замечания делают!

Надя обиженно откинулась на своем сиденье. А Дима пробормотал:

- Виноват...

И добавил жалобным голосом, обращаясь к шоферу:

- Голова трещит, понимаешь... Перебрали с мужиками вчера. А она все
чирикает и чирикает.

- Бывает, - философски кивнул водитель. Надя оскорбленно отвернулась,
стала глядеть в окошко. Мимо пронесся снисходительный Пушкин, неухоженное
здание гостиницы ?Минск?...

- Останови, - внезапно приказал Дима. Машина обиженно пискнула тормозами.
Полуянов швырнул водителю стольник - за пару километров езды по прямой,
подумать только! Точно сбрендил!

- Что у тебя, крыша совсем поехала? - зло выкрикнула Надя, когда они
оказались на мостовой, а такси влилось в плотный поток машин.

Никогда в жизни она не говорила так зло и громко, даже прохожая бабка на
нее оглянулась. Дима промолчал, взял ее за руку, потянул в сторону метро
?Маяковская?. Тихо произнес:

- Только не ори. И не останавливайся. Котова убили.

Надя охнула, замерла на месте. Спросила первое, что сорвалось с языка:

- Кто?! Кто убил?

- Сказал же тебе, не тормози, - досадливо и устало сказал Полуянов. -
Похоже, что убил его я.

И Тверская словно взорвалась миллионом осколков. Дома, люди, осенние
листья, пятна реклам, разноцветье машин... Город обратился в липкую,
дрожащую массу. Надя барахталась в ней, ловила ртом воздух и понимала, что
задыхается в этом клейком желе. ?Не может быть!? - такая простая фраза, а
сказать ее нету сил... Что это с ней, обморок? Но она вроде не падает... Но
как бы хорошо было опуститься сейчас на асфальт, прижаться щекой к
прохладной земле... Надя почувствовала, как ее подхватывают сильные руки,
куда-то ведут... И под ногами топорщится тротуар, и улица все кружится,
кружится...

Очнулась она в полумраке какой-то кафешки. Темно-бордовый интерьер,
тяжелые пыльные портьеры, в углу на подставке бурчит старенький телевизор.
На столе исходят паром чашечки с кофе, а Полуянов сидит рядом, взволнованный
и сердитый.

- Ну что, отошла? - ворчливо спросил Дима, поймав Надин осмысленный
взгляд.

- Да, все нормально, - пролепетала она. В кафе противно, душно и дымно,
но, по крайней мере, ничего вокруг больше не качается.

- Дохлятина, - продолжал сердиться Дима. - И без того дело швах - а тут
еще с тобой возись.

- Что.., что со мной было?

- В обморок чуть не грохнулась. Посреди Тверской. Поплыла, размякла...
Царевна! Хорошо, я тебя до кафе доволок.

Дима внимательно посмотрел на нее. Неожиданно улыбнулся. И почти ласково
добавил:

- Эх, ты...

Она улыбнулась в ответ. Господи, до чего же здорово, что мир вокруг не
расплывается, не растекается, не меркнет... Надя хотела спросить: ?Так что
же с Котовым?? Но вместо этого вдруг произнесла:

- Дим! Давай водки выпьем! Нет у нее больше сил жить в этом мире - где
следят, преследуют, убивают...

Брови Полуянова усмешливо приподнялись:

- Ба, что я слышу! Тургеневская девушка желает откушать водочки! А на
часах и двух нет!

"Как хорошо, что он шутит! Не хочу сейчас говорить о Котове, обо всем
этом, не хочу!"

- Можно подумать, ты сам водку не будешь, - ворчливо проговорила Надя.

Как хорошо, что они сидят в тихой кафешке, за мирным грязным столиком, и
говорят о пустяках!

- От водки никогда не откажусь, - признал Дима.

И немедленно отправился к стойке.

"Может быть, он меня разыграл - насчет Котова? - думала Надя, наблюдая за
Полуяновым. - Вовсе Димка и не нервничает. Скалит зубы с барменом. А что,
шуточка вполне в его духе. Довел меня до обморока - а сам веселится?.

Дима бодрым шагом вернулся к столику.

- Смотри, Надька, какой раритет, - весело сказал он. Продемонстрировал ей
два мутных граненых стакана и общепитовскую тарелку, полную кривобоких
соленых огурцов. - Кто б мог подумать, что в центре столицы такие кафешки
остались! Надо взять на заметку.

Полуянов еще раз метнулся к стойке и притащил графинчик с водкой.

- Ну, давай. Надежда, за помин котовской души! - Он ловко наполнил
стаканы.

- Так это - правда? - недоверчиво произнесла Надя. - Его... Он мертв?!

- Мертвей не бывает. - Дима щелкнул ногтем о передний зуб и провел ребром
ладони по шее.

Мерзкий дворовый жест, в духе шпаны. Как можно быть таким циничным!..
Ведь человека убили!

Дима не стал ждать, пока она выпьет. Лихо опрокинул стакан, впился зубами
в брызнувший соком огурец - явная тухлятина, даже плесень на боках видна.

- Чему ж ты радуешься? - ледяным тоном спросила Надя.

- О, царевна начинает показывать зубки, - удовлетворенно проговорил Дима.
- Ты водку-то пей, пей - сама просила.

Надя махом опрокинула свою треть стакана. Горло обожгло, будто пчела
вцепилась. Она задохнулась, закашлялась, смахнула выступившие слезы... И
быстро пришла в себя, даже закусывать не стала. Потребовала:

- Рассказывай мне, что случилось. Подробно.

- Съешь огурец.

- Сам ешь эту дрянь. Говори. Дима молча встал из-за стола. Принес от
стойки тарелочку с черным хлебом и пакетик кальмаров.

- Закуси, я сказал. Ну?!

Она нехотя взялась за кальмары. Пальцы не слушались, пакетик никак не
хотел разрываться. Дима молча помог ей. И неожиданно сказал:

- Спасибо тебе, Надюшка!

- За что? - не поняла она.

- Да за обморок твой дурацкий.

- Чего?

Дима смущенно улыбнулся - с ума сойти, Полуянов, оказывается, умеет
смущаться!

- Да я из этой Думы совсем никакой вышел. Мог бы таких дров наломать! Но
как тебя увидел - сразу в себя пришел. А уж когда мы из машины вышли и ты
стала брякаться... В общем, я только и думал, как тебя в чувство привести. А
пока с тобой возился - и сам оклемался.

- Всегда к вашим услугам, - не растерялась она. И добавила:

- А я думала, что Котов тебя просто выгнал. Поэтому ты и злишься. В такси
на меня накричал...

Дима покачал головой. И коротко и сухо рассказал ей, что увидел в
котовском кабинете. А потом - как ему удалось выбраться из парламента.

Слушая, Надя покончила с кальмарами и накинулась на черный хлеб. После
водки голова работала странно. Котова убили. А она думает совсем не о том,
что погиб человек. А о другом - кто его убил. И почему.

- Значит, это Желяев, - сказала Надя. - Он убил Котова. И его, и всех
остальных.

Радости, что загадка разгадана, не было.

- Да, это он; - подтвердил Дима. - Больше некому. В его голосе тоже не
слышалось победительных ноток. Он спокойно, просто констатируя факт,
добавил:

- Все сходится. Только Желяев, генерал ФСБ, мог организовать убийство в
самой Думе. И только у него был мотив убивать.

- Но что же нам теперь делать? Ты напишешь новую статью?..

Надя сама поняла: говорит она что-то не то. Дима усмехнулся.

- Статью-то я напишу. Все напишу - про трех друзей, про Леночку
Коновалову, про ту давешнюю общежитскую драку. Но подумай: из этого следует,
что Желяев виновен?

"Да, конечно!? - быстро ответила себе Надя. И вспомнила: еще вчера
вечером, повинуясь Диминому сладкоречию, она была абсолютно уверена, что