Чтение 57–й страницы книги ~Последняя империя 1~

вакцина. Она очень тяжело переносилась, человек часа на два выбывал из
строя, да и потом еще почти сутки чувствовал болезненное недомогание и
слабость. Теперь, когда инфекция прорвала этот кордон, повторная прививка
могла только ухудшить положение больных и приблизить их конец.

Подполковник хотел скомандовать отбой, но солдаты вдруг дружно загудели
и начали переговариваться, глядя куда-то за его спину. Обернувшись, медик с
удивлением увидел на пороге высокую фигуру отца Андрея. Солдаты хорошо его
знали, священник не раз до этого приезжал на заставу, несколько парней
всерьез заинтересовались религией, даже оформили в красном уголке небольшой
иконостас.

-- А вы что это сюда, отец Андрей? -- спросил Зимин, подходя к
священнику.

-- Тут есть больные и умирающие, значит, нуждающиеся в слове Божьем.

Как ни странно, но именно появление священника внесло успокоение в ряды
пограничников. Несколько наиболее рьяных из них поспешили приложиться к руке
попа. Так что через полчаса гости заставы трудились не покладая рук: медик
делал бесполезные уколы, священник отводил службу. Паства у него в этот раз
была как никогда прежде многочисленной.

Через четыре часа на ногах в казарме оставались лишь три человека:
Зимин, священник и капитан Петенков. Они обходили кровати с лежащими
солдатами, старались хоть немного приободрить их.

-- Ну вот, еще два часа и все пройдет, -- в очередной раз говорил Зимин
молодому солдатику, отслужившему всего месяц. Выглядел тот как больной
ребенок, наголо остриженный, худой, с тонкой шеей подростка.

-- Доктор, а я точно поправлюсь? -- спросил он, с надеждой глядя на
медика блестящими от температурной лихорадки глазами.

-- Конечно, еще и повоюешь. И на свадьбе погуляешь. Девушка-то есть?

-- А как же.

-- Часто пишет?

-- Через день.

-- Это хорошо. На свадьбу не забудь пригласить.

В другом конце казармы у кровати сошлись священник и капитан.

-- У меня мать одна, газа у нас нету, а дров колхоз не выделил. Она
просто замерзнет там одна, ноги у ней не ходют... -- говорил молодой
новобранец с сильным псковским акцентом.

-- Ладно, ладно, поедешь ты в отпуск, слово даю, -- капитан старался
успокоить этого белесого, с выгоревшими бровями деревенского паренька.

-- Мне только ей дров напилить, и все...

За хлопотами все невольно забыли про сержанта Деменко, дежурного по
роте. В отличие от остальных он все понял, когда увидел тело застрелившегося
медика. Сержант прививаться не стал, выйдя из казармы, он сорвал с себя
повязку дежурного и, завернув за угол, перемахнул через забор. Выбравшись на
дорогу, Деменко припустил со всех ног и бежал он так до тех пор, пока силы
не оставили его. Упав прямо на асфальт, сержант чуть отдышался, а затем,
пошатываясь, побрел дальше. Вскоре его остановили.

-- Стой, кто идет! -- послышалось из кустов.

-- Свои... свои!

-- Руки! Кто свои? Откуда идешь?

Вскинув руки, Деменко торопливо начал говорить, на ходу придумывая
версию своего появления:

-- С заставы я, капитан меня послал за подмогой. Еще, говорит,
лекарства нужны...

-- Так ты с заставы? -- переспросил голос из кустов.

-- Да-да! С заставы...

Длинная очередь оборвала речь и жизнь сержанта. Вслед за этим полыхнуло
пламя огнемета. Через полчаса на асфальте дымилась только кучка пепла.
Распоряжения Зимина выполнялись точно.

В это время и сам подполковник почувствовал первые признаки болезни.
Пошатываясь, он вышел на крыльцо, сел. Было уже утро, прохладный воздух
бодрил медика прощальной радостью. Краски окружающего мира показались ему
как никогда чистыми и девственно свежими, словно Господь только что сотворил
этот мир и никто еще не успел его испачкать злобой или страданием. Сзади
Зимина заскрипела дверь, на крыльце появился священник. Присев рядом с
подполковником, он ясным взором окинул прекраснейший пейзаж, улыбнулся и
сказал:

-- В такое утро хорошо умирать. Душа полетит в небо с радостью.

-- Вы думаете, что загробная жизнь все-таки существует?

-- Я знаю это.

Спорить или расспрашивать священника о причине подобной уверенности у
Зимина не было ни желания, ни сил.

-- Где капитан, я что-то давно его не видел?

-- Лежит уже. Я причастил его.

Зимин вспомнил, как час назад, проходя мимо канцелярии, услышал
взволнованный голос начальника заставы:

-- Лена, запомни, я очень и очень тебя люблю! Ты слышишь меня? Всю
жизнь я любил только тебя, поцелуй Галинку, Игорька. Лен, я ничего не могу
тебе сказать, все у меня хорошо, но помни, я всегда любил тебя!..

"Может, мне тоже позвонить? -- подумал подполковник. -- Только кому,
Соне или Ирине?"

Счастливо прожив двадцать лет с первой женой, Зимин на пятом десятке
влюбился в молоденькую медсестру. Сначала их роман не выходил за рамки
служебного, но когда Ирина родила сына, подполковник окончательно ушел из
семьи. Он знал, что и первая, и вторая жена любили его, каждая по-своему, но
обе искренно и всерьез. Значит, разговаривать надо было с обеими, а это было
уже выше сил доктора.

-- У меня начинается, -- сказал он, вытирая со лба холодный пот. --
Святой отец, вы останетесь последним из живых в этой юдоли печали. Свяжитесь
потом с Камковым, пусть здесь все зачистят. А вот, похоже, и они.

На пригорке, в километре от заставы, показался танк с необычными
конфигурациями башни. Лязгнув гусеницами, он застыл на месте.

-- Да чего ждать, Господь примет нас с радостью, часом позже или часом
раньше.

-- Тогда пойдемте, и отпустите мне грехи мои, отец Андрей. А их у меня
ой как много, успеть бы все вспомнить.

Они ушли в казарму, священник придерживал ослабевшего подполковника.
Спустя полчаса необычный танк с лязганьем подполз чуть ближе, замер, и
длинная струя оранжевого пламени с ревом устремилась в сторону заставы.
Деревянная казарма вспыхнула, как рождественская свечка, а огнемет все
продолжал извергать смертоносное пламя. В перерывах между залпами экипаж
услышал по рации сквозь шум помех донесшееся из динамика церковное пение.
Танкисты удивленно переглянулись, но связь тут же оборвалась, и лишь ровный,
давящий гул огня продолжил свою ревущую, торжествующую языческую песнь.

ЭПИЗОД 60

За два дня до этого на противоположном краю Кавказского фронта, в
гарнизоне номер шесть происходила плановая прививка от штамма Икс. Этот
военный городок располагался в тылу и обслуживал аэродром, и соседние
склады, и базу горюче-смазочных материалов. Фельдшер Артюхов, молодой
парень, окончивший перед армией медучилище, по одному принимал заходящих к
нему солдат. Сделав в руку укол, он вписывал фамилию привитого в толстый
журнал, а в военный билет шлепал квадратную печать.

Артюхов прослужил в армии уже год и, как говорят старшины, "службу
понял". Все его действия были заторможены до степени, приближенной к
лунатизму. Фельдшер употреблял для всех своих действий ровно столько сил,
чтобы окончательно не уснуть и в то же время хоть как-то способствовать
продвижению очереди. Если бы зашел кто из начальства, он бы мгновенно начал
двигаться в три раза быстрее, а выражение сонной скуки в глазах сменилось бы
упоительным рвением. Но единственный врач гарнизона уехал в ближайший город
с летчиком, повредившим при аварийной посадке позвоночник, так что на
сегодня медбрату работы хватало на весь день.

-- Следующий! -- крикнул Артюхов, и из-за белой простыни, навешенной на
дверной проем, показался очередной солдат. В отличие от предыдущих вояк этот
был в парадной форме и при всех значках. Увидев его, фельдшер обрадовался.
Сергей Литвинов был земляком и погодком Артюхова.

-- Привет, Леха! -- сказал он, подавая руку медику.

-- О, Серега! Ты чего так вырядился?

-- В отпуск еду! -- довольно улыбнулся Литвинов.

-- Везет! -- с завистью сказал Артюхов. Они не только были из одного
города, а даже выросли в одном дворе, и хотя не были большими друзьями, но
приятельствовали. Фельдшер невольно представил себе до боли знакомый
городской двор с покосившейся беседкой, ржавой в это время года горкой, с
двумя березками в окружении пирамидальных тополей.

-- А меня не пустили, -- со вздохом сказал он. -- Попозже, говорят,
поедешь, зимой. Слушай, а как же это ты умудрился? Пока не переболеешь с
прививкой, тебя никто не отпустит!

-- Вот в том-то и дело! Я сказал комбату, что еще позавчера укололся.
Он проверять не стал, на слово поверил. Слушай, Леха, -- Сергей опасливо
оглянулся на дверь и, пригнувшись, шепнул на ухо земляку: -- Не делай мне
прививку.

-- Ты чего, с ума сошел! Знаешь, с этим как строго? Батя тут стращал
всех трибуналом. Аж пистолет вытаскивал!

-- Я знаю, но ты прикинь: мне в дорогу, а тут эту дрянь вколют! Я как
раз по пути домой и свалюсь. Мне через полчаса выезжать.

Артюхов прикинул в уме, выходило, что Серега прав. Прихватит его как
раз на полпути. Реакция на прививку была сильнейшая, некоторые теряли
сознание, у других на время просто отнимались ноги. А отпускник продолжал
давить на психику земляка:

-- А там, дома? Ни выпить, ни закусить. Хрен ли это, а не отпуск!

-- Ты на чем едешь-то?

-- На попутке. "Урал" послали в Пензу за запчастями, ну и как раз