Гросвенф направился в свой отдел. Его не интересовали ни еда, ни отдых. В тридцать один год он еще мог обойтись без еды и отдыха. Ему казалось, что достаточно полчаса, чтобы найти способ, как покончить с чудовищем, захватившим корабль. Беда заключалась в том, что согласованность ученых была неполной. Часть специалистов объединила свои знания на весьма поверхностном уровне. Каждый кратко обрисовал свою идею. Но соединить эти идеи в единую систему было некому. План нападения был лишен единства.
Гросвенф с тревогой думал о том, что он, молодой человек, является, возможно, единственным на борту, кто способен разглядеть слабости плана. Впервые за шесть месяцев пребывания на борту корабля, он внезапно понял, какую огромную ответственность возложило на него «Некзиалистское общество». Только сейчас он по-настоящему почувствовал, что системы обучения устарели, и это не являлось пустыми словами. Гросвенф не был виновен в том, что получил не соответствующее задачам его работы образование. Он не создал ни одной системы. Но сейчас, когда общество послало его на «Космическую Гончую» со специальной целью, он должен был принять твердое решение, а потом использовать любую возможность, чтобы убедить в правильности своих действий ответственных лиц.
Сложность состояла в том, что он не получал необходимую ему информацию. Пришлось действовать единственным доступным ему способом, то есть подслушивать разговоры, которые велись на корабле. Шпионить в одиночку в интересах тех, за кем он шпионил. Но этого было мало, и он стал связываться с теми, кого подслушивал. Каждый раз, когда он представлялся начальником отдела, эффект получался значительным — занимающие более мелкие должности ученые соглашались с его правом задавать им вопросы. И были готовы помочь ему, хотя и не всегда.
— Мне нужно получить распоряжение от начальства, — заявил один ученый.
Глава отдела Скит разговаривал с ним охотно и предоставил нужную ему информацию. Другой зав был чрезвычайно вежлив и попросил позвонить ему, когда кота уничтожат. Гросвенф связался с химическим отделом и попросил к аппарату Кента. Он считал, что начальника не позовут и даже надеялся на это. Откажут, думал Гросвенф и тогда я попрошу, чтобы информацию выдал дежурный.
К досаде и изумлению, его немедленно соединили с Кентом. Шеф химического отдела слушал с плохо скрываемым раздражением, а в конце резко оборвал:
— Вы можете получить информацию нашего отдела по обычным каналам. А сведения, касающиеся кошачьей планеты, будут обработаны в течение нескольких месяцев. Мы должны проверить и перепроверить все данные.
Но Гросвенф продолжал настаивать:
— Мистер Кент, я самым серьезным образом прошу вас разрешить мне доступ к данным анализов кошачьей планеты. Это может иметь первостепенное значение для каждого из нас, а также повлиять на план, который рассматривался на сегодняшнем совещании. Сейчас слишком сложно объяснять все в деталях, но уверяю вас…
Кент насмешливо прервал его излияния:
— Послушайте, мальчик, — сейчас не время для теоретических дискуссий. Вы, кажется, не понимаете, что мы находимся в смертельной опасности. Если что-то будет не так, вас, меня и всех нас просто уничтожат. И это будет не упражнением интеллектуальной гимнастики. А теперь не отвлекайте и не беспокойте меня, пожалуйста, еще десяток лет.
Раздался щелчок — Кент прервал связь.
Несколько минут Гросвенф сидел, остывая. Потом, печально усмехнувшись, сделал еще один вызов. Он заглянул в таблицу, над которой работал. В ней были сведения об этой планете. Они показывали, что здесь высокое содержание вулканической пыли в атмосфере. Интерес представляла графа о жизни различных видов растений, полученные на основе изучения их семян. Была разработана и гипотеза о типе пищеварительного тракта у животных, которые могли бы питаться подобными растениями. Вошли сюда и предположения об экстраполяции структур и типов животных, могущих жить за счет организмов, питавшихся подобными растениями.
Гросвенф работал быстро, и поскольку он, главным образом, делал пометки в уже отпечатанной таблице, то составление графика заняло у него немного времени. Дело было простым. Конечно, не просто будет разъяснить все детали тому, кто несведущ в некзиализме, но для Гросвенфа картина была совершенно ясной. Она указывала путь, по которому должны идти ученые. Так казалось Гросвенфу.
Под заголовком «Основные рекомендации» он написал:
«При любом решении следует позаботиться о безопасности…»
Захватив четыре пачки схем, он направился в математический отдел. Там находилась охрана, что было весьма необычным. Для защиты от кота явно были приняты меры. Когда его отказались пропустить к Мортону, Гросвенф потребовал хотя бы свидания с одним из секретарей директора. Наконец, появился младший секретарь. Изучив схемы, он сказал, что «постарается довести их до внимания Мортона».
Гросвенф мрачно заметил:
— Я уже слышал раньше нечто подобное. Если Мортон не захочет ознакомиться со схемами, я буду требовать комиссии. В связи с докладами, которые я посылал директору, и которые куда-то испаряются, я выражаю протест. Если это не прекратится, могут произойти большие неприятности.
Секретарь был на пять лет старше Гросвенфа. Он был холоден и, в общем, настроен очень враждебно. Поклонившись Гросвенфу, он Слабо улыбнулся и сказал:
— Директор — очень занятой человек. Его внимания требуют многие отделы. Деятельность некоторых из них очень важна и их престиж дает им преимущество над более молодыми науками и… — он поколебался, — учеными. Но я передам ему о вашей просьбе изучить таблицы.
— Попросите его прочитать рекомендации. С этим нельзя больше тянуть.
— Я доведу это до его сведения, — сухо проронил секретарь.
Гросвенф решительно направился к штаб-квартире капитана Лича. Капитан сразу принял его и внимательно выслушал, после чего стал изучать таблицу. Читая ее, он качал головой.
— Военные, — официальным тоном сказал он, — подходят к этому делу немного по-другому. Понимая, что за хищник у нас на борту, мы тем не менее идем на сознательный риск. Ваше предложение о том, что было бы разумнее позволить чудовищу бежать — совершенно противоречит моей точке зрения. Это разумное существо, предпринимающее враждебные действия по отношению к военному кораблю. Такая ситуация нетерпима. Я считаю, что он знает что делает и понимает последствия. — Капитан криво усмехнулся. — А последствия — смерть!
Гросвенф подумал, что конечным результатом может быть смерть людей, оказавшихся недостаточно гибкими в борьбе против необычайной опасности. Он уже было приготовился сказать, что вовсе не намерен дать коту возможность убежать, но раньше, чем он успел заговорить, капитан Лич встал.
— А теперь я вынужден попрощаться с вами, — произнес он. Лич повернулся к офицеру. — Проводите мистера Гросвенфа.
— Я знаю, где выход, — с горечью сказал Гросвенф.
Оказавшись в коридоре, он взглянул на часы. До начала действий оставалось пять минут. Чувствуя себя побежденным, он направился в контрольный пункт. Гросвенф вошел, когда большинство ученых уже сидели. Через минуту появились директор и капитан Лич. Совещание началось.
Видно было, что нервы у Мортона порядком сдали. Он даже сидеть не мог, а беспокойно ходил перед собравшимися. Лицо его было бледным, а выдвинутый вперед подбородок придавал ему агрессивность. Внезапно он замер. Его резкий голос мгновенно погасил гул в зале.
— Я хочу, чтобы все наши дальнейшие действия были полностью согласованы. Пусть выскажутся все. Первым выступит мистер Пеннос.
Пеннос встал. Он был среднего роста, но казался высоким благодаря осанке и уверенности, с которой говорил, ходил, сидел. Как и другие, он являлся узким специалистом, но по роду своих занятий нуждался в некзиализме гораздо меньше, чем кто-либо другой из присутствующих. Этот человек знал двигатели и историю двигателей. Согласно досье на него, изученному Гросвенфом, он изучал разнообразные двигатели на ста планетах. Не было ничего такого, чего бы он ни знал о практической механике. Он мог бы говорить, не переставая, несколько недель и то, наверное, только коснулся бы предмета своих знаний.
— В этой контрольной комнате у нас установлены переключатели, которые останавливают одновременно все двигатели. Расщепляющее устройство сработает в сотую долю секунды. И эффект создаст различного рода вибрации. Существует, конечно, вероятность того, что одна машина будет разрушена по закону, совпадающему с известным случаем, когда рота солдат идет по мосту в ногу. Вы слышали эту старую историю, но по моему мнению, реальной опасности разрушения нет. Наша главная цель заключается в том, чтобы сломить сопротивление существа и прорваться сквозь двери.
— Следующий — Гурлей, — объявил Мортон.
Гурлей лениво поднялся на ноги. У него был сонный вид, как будто все происходящее утомило его. Гросвенфу казалось, что он хотел бы, чтобы люди считали его мечтателем. Он был начальником отдела связи и его анкета говорила о том, что он стремился, как можно больше узнать в той области, в которой работал. Он имел ученую степень, а защите ее предшествовало широкое образование. Заговорил он неторопливо, растягивая слова в своей обычной манере. Гросвенф отметил, что его нарочитая медлительность произвела на аудиторию успокаивающий эффект. Выражение обеспокоенности на лицах смягчилось, позы стали более непринужденными.
— Мы состряпали вибрационные экраны, работающие на принципе отражения. Оказавшись внутри, мы используем их таким образом, чтобы большая часть того, что может послать кот, была бы отражена и вернулась к нему же. Вдобавок, мы получили дополнительное количество электроэнергии, которую мы и скормим ему с передвижных колец. Должен же быть предел его возможностям в задерживании энергии. И нервы у него тоже не стальные.
— Селенски, — спокойно произнес Мортон.
Главный пилот уже стоял возле Мортона. Все было проделано так стремительно, как будто он давно уже ждал зова директора. Гросвенф смотрел на него, как зачарованный. Селенски был худощав, с поразительно живыми голубыми глазами, и «казался он сильным и умным. Согласно своему послужному списку, он не получил особенного образования, но восполнил его крепостью нервов, молниеносной реакцией и способностью действовать с точностью часового механизма.
— Впечатление от плана таково, что он достаточно объемен. Как раз, когда существо думает, что больше ему не вынести, происходит еще нечто, что добавляет ему тревоги и беспокойства. Когда рев достигнет высшей точки, я включу антиакселерацию. Директор и Гюнли Лестер думают, что этому существу об антиакселерации ничего не известно, поскольку подобные знания связаны с наукой о межгалактических перелетах и другими путями не могут быть получены. Мы думаем, что когда существо ощутит на себе впервые эффекты от действия антиакселерации — вы все помните то чувство опустошенности, которое оно вызывает, когда сталкиваешься с ним впервые, оно не будет знать, что думать и что делать. — Пилот сел.
— Следующий Корита…
— Я могу одобрить все, что сказано до меня, — заявил он. — Что могу добавить? Мне кажется, чудищу присущи все черты преступника ранних эпох цивилизации. Скит удивляется тому, что зверь знает гораздо больше, чем мы ждем от него. По его мнению, это может означать, что мы имеем дело с действительным обитателем этой планеты, — причем являющимся потомком тех, кто жил в разрушенном городе. Подобное предположение предписывает нашему врагу фантастическое долголетие, фактически бессмертие, врожденные способности, о которых мы и не догадывались. Возьмем хотя бы его способность дышать и кислородом и хлором, или ни тем ни другим. Допустим, что его бессмертие уязвимо. Он пришел из определенного периода своей цивилизации, и уровень его мышления настолько низок, что он состоит, главным образом, из его воспоминаний об этом периоде. Несмотря на свою способность контролировать энергию, вы помните, он потерял голову в лифте, когда впервые попал на корабль. Вы также не забыли, как он был озадачен, когда Кент предложил ему еду. Он настолько растерялся, что был вынужден пустить в ход против вибратора специальные силы. За несколько часов он совершил множество убийств. Как видите, все, что он делает, говорит о том, что у него примитивно-хитрая эгоистическая натура. Ему мало известно или он совсем ничего не знает о происходящих в его теле процессах. Он едва ли понимает сущность того, над чем берет власть. Кот похож на того германского солдата древности, который чувствовал превосходство над старым романским ученым, но последний все же являлся частью могущественной цивилизации, внушающей страх Германии тех дней. Таким образом, мы имеем дело с примитивом, и этот примитив полностью оторван от своей естественной среды. Я скажу так: — Мы пойдем на него и победим его!
Мортон поднялся и взглянул на аудиторию. Его тяжелое лицо хранило насмешливую улыбку.
— Мне кажется, наш план должен содержать в себе сомнения и уверенность. То, о чем говорит Корита, должно стать неотъемлемой частью нашей атаки. Тем не менее, я только что получил документ от молодого человека, который находится на борту этого корабля, представляя науку, о которой я очень мало знаю. То, что он находится на борту, требует от меня серьезного отношения к его мнению. Убежденный, что он держит в руках ключ к решению проблемы, он побывал не только в моем отделе, но и в штаб-квартире капитана Лича. Мы с командиром сошлись, что мистеру Гросвенфу следует дать несколько минут, чтобы он попробовал убедить нас в том, в чем сам, судя по всему, уверен.
Гросвенф робко встал и начал:
— В „Некзиалистской школе“ нас учили, что должна существовать наука наук. Направление, которое связывает различные учения, различные, кажущиеся оторванными друг от друга, отрасли человеческих знаний. Это положение, конечно, известно давно, но есть разница между болтовней об узловой станции современных наук и применением координационного центра на практике. Мы в „школе“ разработали технику его применения. В моем отделе имеется много таких замечательных машин, которые вам никогда не приходилось видеть. Не стану сейчас их описывать. Скажу только, каким образом человек, владеющий техникой работы с этими машинами, может разрешить проблему кота… Во-первых, предположения, выдвинутые здесь, достаточно поверхностны. Они удовлетворительны в своей области, но эта область не простирается достаточно далеко, диапазон ее узок. Сейчас мы располагаем достаточным количеством фактов, чтобы составить совершенно четкую картину исторического развития так называемого чудовища. Назову их… Примерно восемнадцать сотен лет назад выносливые растения этой планеты начали внезапно получать от солнца меньшее количество волн определенной длины. Это было связано с появлением в атмосфере огромного облака вулканической пыли.
Результатом той катастрофы стала еще одна трагедия. Почти моментально большая часть растений погибла. Вчера одна из наших разведывательных машин в районе примерно ста миль от мертвого города обнаружила несколько живых существ размером с земного оленя, но, вероятно, более умных. Они были так осторожны, что захватить их не представилось возможности. Пришлось убить бедных животных, чтобы отдел мистера Скита проделал ряд анализов. Мертвые тела содержали калий почти в тех же электрохимических соединениях, в каких он содержится в человеческом теле. Других животных встретить не удалось. Делаем вывод — это мог быть один из пищевых ресурсов кота. В желудках мертвых животных ученые обнаружили частицы растений на различной стадии усвоения. Вероятен следующий цикл: растения — травоядные — хищники. Давайте поразмышляем. Вероятнее всего, когда растения погибли, животные, чью пищу они составляли, в большинстве своем умерли. Таким образом, исчезла и пища для котов.
Гросвенф обвел аудиторию быстрым взглядом. За исключением одного человека, все слушали его внимательно. Исключение составлял Кент. На лице начальника химического отдела застыло раздраженное выражение. Его внимание, казалось, было приковано еще к чему-то. Эллиот быстро продолжил:
— В галактике существует много примеров зависимости жизненных форм от типа пищи. Но мы не встречали другого примера такой ограниченности съестных запасов у разумного существа. Похоже, что им даже в голову не приходила возможность выращивать для себя еду и, уж конечно, еду для своей еды. Невероятное отсутствие предусмотрительности, согласитесь. Изучая нашего врага, мы в первую очередь должны поинтересоваться его физиологией. Здесь берут начало его сильные и слабые стороны.
Гросвенф вновь сделал паузу, но лишь для того, чтобы перевести дыхание. Он не смотрел ни на кого из присутствующих. Он не доказывал, а рассказывал. Он не мог предъявить доказательств тому, о чем сообщал. Каждому отделу понадобились бы недели, чтобы проверить факты, используемые его наукой. Все, что он мог сделать, это дать конечное заключение. Ученый не осмелился сделать это в своей схеме или в разговоре с капитаном Личем. Но сейчас он был настроен решительно. И поэтому закончил так:
— Факты неотвратимы. Кот не является создателем этого города, как и не является потомком жителей его. Он и его племя пришло сюда после строителей города. Что произошло с самими строителями? Об этом мы можем только догадываться. Вероятно, они были уничтожены восемнадцать столетий назад в ходе атомной войны. Город похож на земные города. Неожиданное появление вулканической пыли в атмосфере в таких количествах, что она смогла на тысячи лет скрыть солнце — говорит о многом. Человек едва ли не совершил то же самое, так что мы не должны слишком сурово осуждать исчезнувшую расу. Но что было дальше? Дальше появились эти звери. Как?
Откуда? Это сейчас неважно. Важно, что мы имеем дело с животным, которое, хотя и обладает силой, не может разгадать наши планы. Мы, в настоящий момент, имеем дело с существом, не имеющим ясного представления о своей силе. Оказавшись в трудном положении, он мог обнаружить в себе способности еще неосознанные, уничтожить человеческие существа и контролировать работу машин. Мы должны дать ему возможность бежать. Очутившись вне корабля, он окажется в нашей власти. У меня все, и благодарю вас за то, что вы меня внимательно выслушали.
Мортон оглядел собравшихся и спросил:
— Итак, джентльмены, что вы по этому поводу думаете?
Кент сердито заявил:
— В жизни не слыхал подобной чуши. Все это предположения, фантазия. Если в этом и заключается некзиализм, то ему следует многое в себя вобрать, прежде чем я им заинтересуюсь.
— Не знаю, каким образом мы можем согласиться с подобным объяснением, не имея представления об анатомии кота, — мрачно проговорил Скит.
Следующим высказался глава физиков Ван Гроссен:
— Я сомневаюсь в том, что даже подобное исследование могло бы служить твердым доказательством того, что существо создано искусственно. Анализы мистера Гросвенфа весьма спорные, и такими они останутся.
— Дальнейшие раскопки города могли бы дать подтверждение теории мистера Гросвенфа, — Корита говорил очень осторожно. — Подобная точка зрения не опровергает полностью теорию цикличности, поскольку создание мыслящего существа может характеризовать силу ума и убеждения тех, кто его обучал.
С места поднялся глава инженерного отдела Пеннос.
— Один из наших летательных аппаратов сейчас находится в мастерской. Он частично демонтирован и занимает единственную доступную для нас внизу опору. Чтобы получить из него действующий аппарат, нам понадобилось бы не меньше усилий, чем на всю планируемую нами атаку. Конечно, если она потерпит неудачу, мы, может быть, решимся пожертвовать летательным аппаратом, хотя я по-прежнему не понимаю, как он сможет выбраться на нем из корабля. Внизу нет воздушных запоров.
Мортон повернулся к Гросвенфу.
— Что вы на это скажете?
— Воздушный запор имеется в конце коридора, соединяющегося с аппаратной. Мы могли бы предоставить ему возможность воспользоваться им.
Капитан Лич решительно поднялся и заявил:
— Как я уже сказал мистеру Гросвенфу, когда он ко мне приходил, военные в таких делах действуют смелее и решительнее. Нас не испугают случайности, мы к ним готовы. Пеннос выразил и мое мнение. Если нападение не удастся, обсудим другие варианты. Благодарю вас, мистер Гросвенф, за ваши исследования. А теперь за работу!
Это был приказ. Все сразу направились к выходу.
Керл работал в ярко освещенной гигантской механической мастерской. К нему вернулись давние воспоминания, он вспомнил все, чему учили его Строители. Он снова мог управлять машинами, ориентироваться в сложных ситуациях. В одном из отсеков он обнаружил спасательную шлюпку, покоящуюся на опорах. Она была повреждена и частично демонтирована.
Он с жаром принялся за ремонт. Керл понимал, что надо бежать. Ни о чем другом думать он не мог. Только так он возвратится на свою планету к другим керлам. Если он научит их всему тому, что приобрел на чужбине, они станут непобедимыми. Они покорят весь космос дальний и ближний. Он решился на это с неохотой. Ему не хотелось покидать корабль. Он не был полностью убежден, что находится в опасности. После того, как он изучил энергетические ресурсы механической мастерской и снова обдумал все случившееся, у него сложилось впечатление, что у этих двуногих существ нет достаточного оборудования для того, чтобы победить его. Но все же сомнения были.
Эта неуверенность не беспокоила его во время работы. Затем он оторвался от дел, чтобы осмотреть судно. Он многое успел сделать на этом корабле. Ему уже ничего не стоило покинуть его. Он сложил в лодку инструменты и запчасти, которые хотел взять с собой. И все-таки еще сомневался — уходить или сражаться? Услышав шаги, он насторожился. Затем зверь ощутил изменение в громоподобном реве машин. Стук стал громче, резче, отчетливей. Но едва Керл привык к этому шуму, как пламя передвижного газомета зашипело у массивной двери аппаратной. И он замер размышляя — принять ли ему бой, а если принять, то с чего начинать: бороться с газометом или выравнять ритм разбушевавшихся моторов. Однако он тут же сообразил, что не сможет сделать все это одновременно.
Тогда Керл сосредоточил свое внимание на побеге. Каждый мускул его мощного тела был напряжен, когда он тащил груду запасных частей и инструментов, и сбрасывал их на свободные площади спасательной шлюпки. Наконец, наступил заключительный акт. Он замер у дверей, понимая, что сейчас они рухнут. Полдюжины газометов, направленных на двери, медленно пожирали металл дюйм за дюймом. Керл заколебался, потом отвел от дверей направленную на них свою энергию и сконцентрировал ее на внешней стене корабля. Туда был направлен нос спасательной шлюпки. Все его тело съежилось от волн электричества, хлынувших в динамомашину. Его усики-уши завибрировали, направляя густейший поток энергии на стену. Он почувствовал жар огня, и его тело изогнулось дугой. Он понял, что катастрофически близок к пределу энергии, на которую способен. Но несмотря на его усилия, ничего не произошло — стена не поддалась. Он был крепок, этот металл, крепче всего, с чем он когда-либо сталкивался. Он держал форму. Его молекулы были многоатомными, но их расположение было необычным — эффект особой прочности был достигнут без обычно сопутствующей ему высокой плотности.
В это время он услышал, как одна из дверей аппаратной рухнула, и до него долетели голоса людей. Газометы передвинулись вперед. Теперь их мощность уже не контролировалась. Керл услышал, как пол аппаратной протестующе зашипел, когда в металл ударили потоки энергии. Этот тревожный, угрожающий звук все приближался и приближался. Еще минута, и люди прорвались бы в мастерскую через непрочные двери, отделяющие ее от аппаратной.
Но за эту минуту Керл одержал победу. Он ощутил изменения в сопротивляющемся сплаве. Стена потеряла силу сцепления. Внешне все выглядело по-прежнему, но сомнений не было. Поток энергии с легкостью проходил через его тело. Еще несколько секунд он продолжал контролировать его, пока окончательно не ощутил, что добился желаемого. С диким ревом он вскочил в маленькое судно и задвинул за собой дверцу.
Он ухватился одним из щупалец за рычаг управления. Машина дернулась вперед, и он направил ее прямо на толстую стену. Нос судна коснулся ее, и стена растаяла в сверкающем облаке пыли. На какой-то миг металлическая пыль, облепившая судно, чуть замедлила ход. Но он прорвался через нее и вырвался в пространство.
Шли секунды. И Керл заметил, как удаляется от корабля. Корабль по-прежнему был почти рядом. Керл даже видел дыру в нем, через которую он бежал. За окружающей ее блестящей оболочкой виднелись силуэты людей в скафандрах. Они и корабль становились все меньше и меньше. Потом люди исчезли, и лишь корабль блестел тысячью иллюминаторов.
Березин Федор
Махров Алексей
Андреев Николай
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Андреев Николай