количество труб. Правительство знало это и выделило нам нужные фонды. Наша
страна ныне очень богата металлом. Но дело не в фондах. Вспомним, как
делаются и где делаются эти трубы. В тепле. На юге. Без участия людей. Вам
хочется сэкономить эти почти без всякого труда полученные трубы? Какой ценой
вы хотите этого добиться?
труб, то ледяной мол будет строить легче, чем железную дорогу той же
протяженности! У нас нет самых трудоемких земляных работ, а теперь не будет
и металла!
работать на льду, в пургу, в мороз, полярной ночью? По-вашему, легче не
только спускать трубы под лед, но еще и вытаскивать их обратно, переносить
на новый участок? Вы, как всегда, увлекаетесь, Алексей Сергеевич. В данном
случае вы увлекаетесь экономией металла. Не понимаете, что стране выгоднее
делать для нас трубы в благоприятных условиях, избавляя этим полярных
строителей от дополнительного труда в условиях тяжелых.
казалось Денису, все более неопровержимые аргументы.
работу. Они попросту не справились бы с ней. Это и понятно. Наш
технологический процесс рассчитан до минут, едва ли не до секунд. Для него
созданы специальные машины. - Ходов положил руку на телефон. - Я каждый час
слышу о трудностях, о срывах, о неполадках. Принять предложение Денисюка,
заставить вместо машин работать людей - это значит во имя экономии металла
сорвать строительство. Мол не замерзнет к весне, а значит, будет и не нужен.
Уж если стремиться к экономии труб во что бы то ни стало, то есть еще более
эффективный и простой метод.
запустив руку в густую бороду. Алексей, видимо, едва сдерживал себя. Денис
был ошеломлен.
строить, то надо думать, как его построить, а не измышлять способы к
затруднению строительства. Я понимаю хорошие побуждения Денисюка, но я
смотрю на вещи реально. Мы должны всячески облегчить труд людей в тяжелых
условиях арктической зимы, всячески облегчить... Даже если для этого
потребовалось бы вдвое больше труб. Для нас важнее всего люди! Люди, а не
трубы! Прошу прощения, у меня сейчас будет разговор на линии. Я вам больше
не нужен?
сказал Алексей.
мы можем пройти мимо этого? - запальчиво продолжал Алексей.
машин-автоматов напряжением мускулов людей, людей, которые обмораживаются на
ветру, спускаются в ледяную воду. Вы не так понимаете задачи
коммунистической стройки, товарищ Карцев. - Ходов поднялся.
вложил в этот взгляд весь свой темперамент, всю свою волю, все упорство.
наравне со мной, ты больше, чем кто-либо, печешься о людях. Что ты скажешь?
наклонив в раздумье голову.
весомое, более решающее.
сказал:
сами участники стройки, партийные и непартийные. Я думаю, что партийный
комитет строительства согласится со мной.
сдерживая гнев, спросил Ходов.
мной, не Алексеем, не тобой, Василий, а принято, будет в Москве. Там дорожат
мнением каждого строителя.
ладонью. - Я отвечаю за свое партийной совестью. Я знаю узкие места
строительства. Мне поручено строительство мола, а не металлургического
завода по изготовлению труб. Для меня люди дороже металла. Прошу прощения.
Алексей.
строителей на невыполнимые обязательства. Еще раз прошу прощения. У меня
время связи с дальними участками. Берусь в любой аудитории доказать
несостоятельность и несвоевременность ваших забот об экономии строительных
материалов.
колокольни, а не с государственной точки зрения.
срыве их во имя фантастических благ.
и говорить по-иному!..
готовность мола к весне.
и сорвал трубку.
висела, касаясь своим краем льдов, огромная, красноватая, почему-то
волнующая.
ней, потом, словно отражаясь от лунной поверхности, неслись к земле, но уже
в другую, не в полярную ее область - в далекую пустыню...
штурманскую рубку, проверил, точен ли курс корабля, прокладывающего полынью
для установки труб, потом, не в силах уже противиться себе, дробно простучав
ногами по ступенькам трапа, широким шагом прошел в каюту.
вращающемся диске нужный номер. Тяжелая, толстая дверца распахнулась сама
собой. Маленьким ключиком Федор отомкнул верхний ящичек и вынул из него
изящную шкатулочку - диковинку южных морей.
что-то, зажег настольную лампу, одновременно выключив верхний свет. Каюта
погрузилась в уютную полутьму. В центре освещенного круга на столе
переливалась отблесками перламутровая шкатулка. На боковой ее стенке нужно
было повернуть одну раковинку, тогда крышка открывалась.
перевязанных ленточкой. Он взял первое письмо. На нем была дата дня
телевизионной связи гидромонитора с Барханским заводом.
Казалось бы, не смогу смотреть людям в глаза, а я иду по заводу со
вздернутым носом, сияющая и глупая... И мне ни капельки не стыдно!
слово, от которого ее бросит в жар. Так заведено веками, идет от дедов.
Именно от дедов, а не от бабок. Потому, что выбирали деды, а бабки, тогда
молоденькие, рдеющие, ждали.
бы тоже сидела и ждала, когда после плавания "кто-нибудь" скажет мне
заветное слово... Но я сама выпустила его, как ласточку. И не жалею! Оно
слетело с моих губ, хотя они и произносили только слова испуга.
дворец и девушку, которая плакала в тоске по героическим дням. Всегда
думала, что только на такие слезы способна, а слезы-то оказались самыми
простыми, женскими... И тем дороже, может быть, они?
Когда я думаю о тебе - теперь только так буду звать, - я тысячу раз могу
повторить "за что, за что, за что"! И тут будут: и сила, и мужество, и
сдержанность, и спокойствие, и воля, и робость. Эта милая, смешная робость,
которую я ценю больше пылких речей. Я буду перечислять прямоту и честность,
благородство и долг... Буду говорить, говорить... и все о тебе!..
самой себе, которая - какая глупая, смешная! - противилась этому всеми
силенками. Вопреки тому, что ты всегда будешь в плаванье, за что я должна