задом вилял, как перезрелая караванница. Сейчас изображал того, кем, в
сущности, никогда не был. Драться-то ему на своем веку приходилось ох как
часто - и мужья его пытались колом обхаживать, и отцы-кормильцы кнут
ременный на него припасали, и на Дороге Свиньи отбоя не было от разбойных
шаек; а уж озверелые вояки при дворе Полуглавого и вообще не в счет -
задерганы они были капризами правителя донельзя и потому кидались выполнять
любой бредовый приказ, как говорится, с семи глав - порой приходилось эту
неумеренную исполнительность пресекать на корню. О потешных боях тут и
говорить не стоило.
Аннихитровы придурки по реке одолели междорожный лес и вломились на земли
Оцмара. Тогда он помахал-помахал мечом (не этим - неуклюжей ржавеющей
дубиной, коей он тогда так гордился), да и подался в лес, забрался в чащобу
и укрылся на дереве. Два междымья просидел, из шишек зернышки выковыривал.
Навоевался, одним словом.
догадываться, что никакой особой доблести и умения на его земле славный
рыцарь, приглашенный за щедрый амантов стол, и не проявил - просто ему было
непривычно и необъяснимо легко, мог он и мечом ночь напролет без устали
махать, и прыгать с уступа на уступ на высоту, доселе недосягаемую, и одной
рукой подымать легковесных здешних мужиков... Колдовство, наверное, но Харр,
прирожденный странник, просто принимал все новое как данность, не очень-то
задумываясь над причиной.
Заспались. Ты им перво-наперво покажи, как это у тебя получается ногой дух
вышибать. Харр кивнул, хотя сам вряд ли мог связно объяснить, как это у него
выходило. Видно, надо было просто родиться тихрианином.
мышцами волосатые лапы:
наставника в деле ратном! Ты ночью-то себя побереги, в первый ряд не суйся -
мне надобно, чтоб ты еще и мальчишку моего вышколил.
старательно вылизывал пальцы. Харр не выдержал, мягкой сандалией ткнул его
под локоть - нож, естественно, вылетел, но малец поймал его на лету и молча
кинулся на обидчика, так что пришлось поймать его за руки и держать, пока
гордый отец отнимал у него оружие и давал демонстративного леща - не
наскакивай на гостя, паршивец!
другую, людей новых встречаю, обычаи незнаемые в память укладываю...
защитник города не принял меры к тому, чтобы редкостный наставник не
соблазнился в каком другом становище стражу обучать. Нравы тут дикие, если
судить по тому, как здесь обходились с павшим ворогом, и от честного
служаки, более всего радеющего о благе доверенного ему поселения, ожидать
можно всего, чего угодно - или, точнее говоря, отнюдь не желательного.
сторону подамся, - на всякий случай пообещал он.
похоже, не горел желанием обучаться у какого-то захожего бродяги.
тебя твоя девка не удержит. Я удержу.
наклевывались.
купеческие оборонять, там и насмотришься на чужие становища. Хотя, честно
тебе признаться, ничего нового не увидишь; везде одна и та же срань, только
цвету различного. А чтоб тянуло тебя обратно ворочаться, подарю я тебе
хоромы каменные; да не радуйся, не сразу - заслужи да голову убереги.
Богатством-жирком обрастать начнешь - против воли обратно потянет, жалко
будет бросить. Эк я порешил, а?
достатка-рухляди, тем более вон тянет. Испытал. Но Махидушке это оч-чень
кстати придется...
прорезалась! - отшутился он вслух. - А за девку мою не волнуйся - как бы она
окромя меня еще половину твоего гарнизона не удержала!
хозяин, впереди, отрок, точно обережник приставленный, на шаг сзади.
хозяин. - Хотя насчет поговорить с ними - это хреново, разве похабелью какой
потешут...
девки - что наши законники образованные: и про обычаи расскажут, и меня про
наши правы расспросят.
тоном, что Харр почувствовал: в Иддсе снова проснулось служебное рвение; это
не допрос, по язык бы прикусить.
Не нож это. Взгляд, что меча острее.
взглядом в амантова сына, тоже замершего двумя крутыми ступенями выше. Если
до сих пор он только презрительно зыркал на непрошенного гостя, по-кошачьи
отсвечивая болотным огнем, то сейчас глядел на него так, как сам менестрель
в свое время впервые взирал на сказочный командоров меч.
покрытии ратного дворика и сдирающий с себя засаленное полотенце.
сотрапезника от белоснежного пучка волос на затылке, в который вплетались
иссиня-черные пряди бровей, до пестрых, не иначе как из змеиной кожи,
сандалий. - Вид у тебя не боевой, однако. А вечереет.
которому струились складки просторной рубахи, и мысленно с Иддсом
согласился.
посторонних не давать самолюбивому аманту прямых советов.
что-то, а что, припомнить не могу...
дразнится.
будешь звать меня Гарпогаром.
засветло, рядом с Харром шагал пожилой стражник, которого он про себя
окрестил Дяхоном. Залегли по бокам дороги, не доходя до последней ловушки,
указанной проводником, и дождались темноты; затем, уже хоронясь, подобрались
к ней вплотную. Сверху при дневном свете подкоряжным было видно, как
амантовы телесы роют яму поперек дороги, копьями дно щетинят, потом
хворостом прикрывают и жухлым листом закидывают. Не знали они только, что за
этой ямой поджидает их другая, заготовленная амантом стеновым прошлой ночью,
когда передовой отряд бродячего войска так безуспешно пытался одолеть
Харровых ратников, державших засаду на берегу ручья. Предводитель бродяг,
если таковой у них действительно имелся, выслал вперед, как и ожидалось,
добровольцев, подстегиваемых жаждой снять сливки при грабеже. Эти и устлали
своими телами дно первой ямины, разметав прикрывающий ее хворост и черной
нутряной глубиной, отчетливо видимой сверху при свете крупных звезд,
обозначив опасность.
за пояса самодельные (а иногда и настоящие, отнятые у застигнутых врасплох
стражников) навостренные ножи, разбегались по наклонной дороге, петляющей
вдоль скального обрыва, и, уперев шесты в дно ловушки и добивая тем
несчастных, уже оказавшихся там, перемахивали через зловещий проем - только
для того, чтобы с размаху влететь в следующий. Во второй западне острия были
понатыканы не простые, а багорчатые, так что если из первой потихоньку и
начали выползать бедолаги, которых тут же приканчивали дротиками, то из
второй не выбрался ни один.
сбрасывать сверху камни - так, на авось; уступы и повороты дороги задержали
почти все, и лишь двоим стражникам не удалось увернуться, но и эти ушибы
были не смертельны