новому развлечению.
Симмурад.
вымощенных мрамором улицах Симмурада и падали от ударов, но раздор,
съежившийся под своим зеленоватым плащом, заметил, что битва доставляет
удовольствие бессмертным. Раздор принес жителям новое развлечение. А если в
пылу поединка человеку и отрубали кисть руки, талантливый хирург, получивший
каплю эликсира за непревзойденное искусство, пришивал кисть к руке
серебряной нитью. А так как и кисть, и тело были бессмертны, не подвержены
тлению, рука срасталась и вскоре снова действовала не хуже, чем прежде.
весело играли с ним и украсили его неувядающими цветами и праздничными
лентами. Змей обвился вокруг фруктового дерева и мрачно сверкал черными,
словно покрытыми глазурью, кольцами.
способен?
демонах в Симмураде не было ничего золотого - в Нижнем Мире не любят золото.
В эти дни глаза-хамелеоны Кассафех потускнели, словно их затянула дымка. Они
стали темными, как мрачная темница или дно озера. Жена Симму изнывала от
скуки - истинного бича Симмурада. Единственная звезда на небе Кассафех -
Симму был далек. Бывшая избранная больше не любила его, ведь ее любовь не
смогла побороть равнодушие и безразличие Симму. Кассафех стала еще более
земной и более небесной одновременно, доказывая тем самым свое двойное
происхождение. Она коробками поглощала сладости, при помощи колдовства
добытые из гаремов великих владык, носила роскошные платья из сундуков
великих королев. Иногда она чарами приманивала птиц с неба, но случалось это
нечасто, ибо редко залетали птицы в Симмурад. Обычно же Кассафех сидела у
окна и о чем-нибудь мечтала, вглядываясь в облака. Она не понимала, почему
Симму борется со Смертью, - Кассафех всегда была далека от того, что
занимало героя. Она вспомнила свою свадьбу, храм, набитый жрецами, которых
демоны похитили ради шутки, - они должны были позаботиться о церемонии.
Когда ее фату подняли, Кассафех поняла, что демоны затеяли все это лишь для
собственного развлечения, и ощутила мрачное присутствие кого-то,
интересовавшего ее мужа больше, чем она сама. Может, это был Азрарн, никогда
не появлявшийся в Симмураде во плоти, или Владыка Смерти... Кассафех
зевнула, поднялась от станка, откусила кусочек пирожного, и ее темные глаза
наполнились слезами.
ненавидеть.
чтобы сразиться с ним.
***
холма, словно белый гриф. Его белый плащ развевался под порывами земных
ветров. В нем не осталось больше милосердия. Там, где ступала его нога,
земля дымилась, подземные твари выползали из нор и дохли. Когда Улум
проходил по улицам городов и деревень, играющие дети тяжело опускались на
землю и умирали. Словно птицы, слетающиеся на оставленные плугом борозды, за
его спиной толпились призраки - ночные кошмары и материализовавшиеся символы
человеческого страха.
вещи - он знает, что эта вещь должна находиться здесь, но он не может
вспомнить, как она выглядит, и никак не может ее найти. Владыка Смерти шел
по свету, и шаги его были длиною в годы.
собственное перевернутое отражение. Его белый плащ стал черным, а черное
лицо - белым. Он поднял голову и на другом берегу увидел разглядывавшего его
Азрарна.
Драхим Ванашта и Симмурад.
существовало что-то вроде дружеского соперничества, хотя часто соперники не
выносили даже вида друг друга нечто, именуемое любовью-ненавистью
неприязнь - и в то же время семейная привязанность.
перестал понимать ее смысл. Люди неуклюжи и не могут утолить любовь ваздру к
изящному. А ты разве не восхищен городом бессмертных?
черноволосый и одетый в черное, другой - с черной кожей и белыми волосами,
словно кусок угля в снегу.
руках смертных, станет таким скучным? Кажется, мы с тобой развязали войну.
Если это так, то мне она совсем не по душе.
вспыхнуло над водой. На поверхности реки возникла картина.
воспоминаниях Азрарна Симму высох, как осенний лист. Ваздру могли не
вспоминать ни о чем, они просто ничего не забывали.
обшитую по краям золотом. На его груди висел чернипьно-черный скарабей. Его
лицо, молодое и красивое, обрамляла черная борода, так же черны были его
волосы. Взгляд у него был жестокий и полный презрения. В этих сине-зеленых
глазах наравне с ясным рассудком сверкало безумие.
который, корчась, умирал у его ног. Губы несчастного посерели от яда. Когда
он затих, на середину комнаты выволокли еще одного, пронзительно кричавшего:
"Пощади меня, о могущественный Зайрек! Я не сделал тебе ничего дурного!" Но
мольбы не спасли несчастного.
несчастный умер в судорогах и замер у ног того, кого он называл Зайреком.
Этот Зайрек откинулся в кресле, взял чашу с ядом, осушил ее и небрежно
выпустил из рук. А потом он глубоко вздохнул, полуприкрыв свои необычные
глаза. Яд, столь быстро и страшно убивающий, ничуть не повредил ему.
Изображение померкло.
товарищ гораздо занятнее. Он взывал и к тебе, братец.
крыльями метнулась в небе.
свиты Владыки Смерти, - наклонилась над рекой, чтобы напиться, но, увидев
отражение, с визгом убежала.
Часть восьмая
ЗАЙРЕК, ЧЕРНЫЙ МАГ
Глава 1
кольцами, а на груди поверх красного платья висел скарабей из черных
самоцветов. Однако Чародей шел босиком - такова была одна из его причуд.
Многие девицы тосковали по нему и бледнели, завидев его в окне. Но была тому
еще одна причина. Иногда Черный Маг выходил на охоту. Зайрек подходил к
человеку, пристально гладя ему в глаза, и несчастный чувствовал, что связан
по рукам и ногам. Он тут же оставлял все дела - чем бы он ни был занят - и
покорно следовал за магом. Плотники, каменщики, писцы, рыбаки, купцы бросали
прибыльную работу, оставляли без всякой охраны на милость воров разложенные
товары. Даже рабов уводил Зайрек. Никто никогда больше не видел несчастных,
попавших в руки колдуну. Королю этого города даже подали жалобу. Прочитав
ее, он затрясся от страха и прохрипел:
все же пришлось столкнуться с колдуном. Как-то чародей явился без
приглашения на дворцовый праздник и стал насмехаться над королем. Тот, вне
себя от гнева, приказал схватить Зайрека и заковать его в цепи за
неслыханную дерзость. Но чародей искусно околдовал короля, и тот вообразил
себя псом. Он помчался на псарню и там, чавкая, начал грызть кости и даже,
говорят, взгромоздясь на одну из гончих, с усердием покрыл ее. " Придя в
себя, король предпочитал избегать чародея.
тяжкое испытание, как проклятие. Все, что нам остается, - это молить богов о
том, чтобы они избавили нас от него, да и то мы должны делать это втайне.
любовное безумие, но даже они побаивались своего господина. Чародей жил
недалеко от города, в старинном, полуразрушенном доме, нависающем над морем.
По ночам на крыше, на стенах, облепленных ракушками, на обросших мхом
каменных зверях, что свирепо таращились с лестницы, играли таинственные
отблески. Двери дома никогда не запирались они всегда были широко
Березин Федор
Аникина Наталья
Круз Андрей
Орловский Гай Юлий
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей