на меня. "Будто в первый раз видит, как я морды бью!" - пришла раздраженная
мысль. Я схватил ее за руку и выкрикнул в лицо то, что казалось мне
единственно верным, чтобы заставить ее идти со мной.
корабль! Надо поднять тревогу!
здания. Она не сопротивлялась. На ее лице теперь была только растерянность.
Косынка сбилась на ухо.
запирал дверь на стальной засов. А как только сделал это, крепко взял ее под
руку и зашипел:
моих звездолетов нас отделяли пятьсот метров. Нам нужно было пройти быстрым
шагом всего пять-семь минут. Всего пять минут, но так, чтобы нам никто не
мешал!
управления до поворота к моим звездолетам, когда над космодромом завыли
сирены. Тревога!
от нокаута и поднял тревогу. А может быть, его привели в чувство те двое,
что подходили к зданию. Я представил, как они поддерживают его за плечи, а
он по рации отдает распоряжения роботам-охранникам, что ползают по крыше
здания. Эти роботы вполне способны определить нарушителей по устному
описанию визуально - хотя бы по тому, что на Лотте белый халат и косынка.
боялся это делать. Через минуту все экипажи и технический персонал
звездолетов будут знать наши приметы. И идти мимо входных люков, каждый из
которых может открыться и вывалить перед нами дюжину здоровых парней, - было
смерти подобно.
бунт. Нам надо скорее укрыться на корабле.
нельзя было приказывать ей избавиться от халата! Это было слишком необычно!
охранника? - Она уперла указательный палец мне в грудь. - Ты говоришь
"измена"? А не ты ли изменяешь общему делу?
запертую на засов дверь. Мы уже полминуты стояли посреди улицы-прохода. А за
эти полминуты роботы-охранники приступили к визуальному поиску описанных им
злоумышленников, ревели сирены, поднимая обязательный для всех космодромов
отряд быстрого реагирования, корабли вступали в режим открытого
радиообщения...
- когда-нибудь я припомню тебе твою бурную речь. Припомню, какая ты была
дура! Такое забывать нельзя. Припомню. Если мы выберемся отсюда!"
вскрикнула, дернулась, еще громче вскрикнула от боли и повернулась ко мне
спиной. Ровно одно мгновение я колебался, глядя на нежный изгиб ее лебединой
шеи...
моих руках, вдруг тихо спросила своим обычным, таким мелодичным, таким
нежным голосом:
должен делать с тобой такое!
быстро, насколько хватало сил.
упирается дуло оружия. Ощущение было не физическим, но настолько реальным,
что я остановился и оглянулся.
лазерных пушек были направлены прямо на меня. Один из них проревел:
приказа стреляю без предупреждения.
управления слетела с петель, и в образовавшийся проем теперь беспорядочно
ломились дюжие парни в десантной форме. Отряд быстрого реагирования,
отстраненно подумал я. Откуда только взялись, Ричард о них ничего не
говорил...
маленькая слезинка выкатилась из-под прикрытого века...
мир, свернулся для меня в одну слезинку моей женщины. И еще только в одну
мысль - ту, что мне надо идти. Как бы там ни было, кто бы ни кричал у меня
за спиной, кто бы в меня не стрелял - надо просто идти. Наверно, то была
правильная свертка реальности. Очень правильная. Потому что ничего другого я
делать и не мог - только смотреть на эту вот Лоттину слезинку и идти...
говорил тебе, что мы будем вместе. - И зашагал дальше.
стрелять будем!
полной амуниции и с оружием они покроют расстояние между нами за двадцать
секунд. Я снова оглянулся. Команда десантников почему-то не спешила вдогонку
за нами. Солдаты сгрудились возле здания и смотрели нам вслед.
шагов, я понял, в чем дело.
полыхнули два ослепительно-белых языка пламени. Я зажмурился от
нестерпимо-яркого света. Волна горячего воздуха опалила мне лицо. Но я не
остановился, а когда снова получил возможность смотреть на мир, увидел, что
подхожу к двум глубоким воронкам. Бетон в них был раскален докрасна.
были уверены, что разряды лазеров остановят меня.
Более основательным, что ли. Я внимательно глядел вниз перед собой и
спружинивал ногами на неровностях бетона, чтобы Лоттина голова не упала у
меня с плеча и не запрокинулась. Если бы такое произошло, Лотте было бы
неудобно. И еще я следил, чтобы слезинка не скатилась с ее щеки, а
оставалась у меня перед глазами. И еще я тщательно считал шаги, потому что
знал, что их, этих шагов, оставалось сделать совсем немного - четыреста или
пятьсот.
лазерных разрядов и опалял мне сетчатку. Слезы текли у меня из глаз, но я
каждый раз после очередного залпа открывал их и перешагивал через воронки, и
сквозь бешеное верченье радужных кругов перед зрачками смотрел вперед, и
видел, что улица стального города, по которой мы шли, бесконечна. И тогда я
переводил взгляд на Лоттину слезинку, и еще - на ее колени, выглядывавшие
из-под укороченного ею халатика.
тоже не давало мне покоя...
вдогонку и застучали сапогами, то понял, что не отдам Лотту никому. Пока
буду жив - не отдам. Я знал, что через десять секунд осторожно опущу ее на
землю и развернусь к этим долболомам, к этим людям, которые уже и не люди
вовсе, и вцеплюсь одному из них в глотку. И им придется убить меня, чтобы
закончить эту бездарную историю...
она была во всей ее полноте. Восприятие мое было избирательным. Я слышал вой
сирен, крики за спиной, рев роботов, морщился от ослепительных вспышек
лазерных разрывов... Я пропускал в себя только то, что угрожало жизни Лотты
и моей жизни. Но восприятие это было ущербным, и поэтому я упустил
существенное...
возгласы. Я не обратил на это внимания и продолжал идти. И когда осознал,
что не слышу устрашающих призывов роботов-охранников, а через несколько
шагов понял, что они больше не собираются стрелять, поднял голову.
Торнадо. Он был неподвижен, но окна-фотоэлементы его глаз зловеще вспыхивали
черными огнями, а лазерные пушки неимоверного калибра двигались в кавернах
корпуса, как живые.
суперкибера?! Ведь он, когда шел мне навстречу, наверняка перепугал весь
космодром! Я не стал раздумывать над этой загадкой, потому что ясно - как
никогда ясно! - понял, что я и Лотта спасены. И поэтому, надсаживая голос,
заорал на весь белый свет:
Березин Федор
Корнев Павел
Махров Алексей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Суворов Виктор