тупое лицо, -- твоя торговля может умереть. Ведь если ты еще не понял, нету
больше в Сером Холме Багида Вакка и никто тебе не предложит больше за твой
мутный мед, которого и жрать-то нельзя, ничего, кроме пары затрещин. А я
"облачные" клинки могу продать и за целое озеро аютского меда. Так что
сперва помоги мне, а потом ты и каждый твой единоплеменник получит по
дивному мечу.
"мутный мед" может и не сыскаться покупателей, подействовал.
тебе меду. Но ты мне дашь меч, который будет целиком мой. И дашь мне умение
греметь им.
кивнул Эгин. Он не стал вдаваться в подробности относительно того, что
по-настоящему "гремит" его клинок только при встрече с упомянутой нежитью и
хорошо бы ему вечно оставаться прозрачным, как зимние небеса.
выходящий точно к восточному фасу Серого Холма и проходящий под казармами
костеруких, совершенно свободен, это было просто везение.
отсветы на серые шершавые стены лаза, состоящие из затвердевшей слизи, а они
продолжали чувствовать, вдыхать воздух и жить, это было поразительное
везение. Ибо еще позавчера их появление было бы обнаружено Руамом, сыном
Аффисидаха, и подрывные заряды, приготовленные специально против появления
шардевкатранов или Прокаженного, были бы незамедлительно приведены в
действие, превращая туннель в общую свальную могилу. Но об этом ни Эгин, ни
Авелир не знали.
задиристого Снаха. И, главное, у них был большой бурдюк с "квенорновой
брагой", помещенный внутрь бочкообразной плетеной корзины. А бурдюк в
корзине был обложен четырьмя плоскими мешками, каждый из которых вмещал
ведро грязно-серой массы, которую Эгин про себя величал "гремучим камнем",
хотя правильнее было бы называть ее "гремучей глиной".
казарму костеруких, они потратили девять дней. Сперва под надзором Эгина, за
плечом которого терся неизбывный Кух-Авелир, горцы варили "квенорнову
брагу". Потом Хена, Кух-Авелир и Эгин втроем месили "гремучую глину", а
женщины плели исполинскую корзину, недоумевая, кому же это возжаждалось
насобирать такую прорву грибов, да и растет ли их столько по всему Медовому
Берегу. Все это заняло целых четыре дня, в ходе которых поселение горцев еще
и успевало кочевать с места на место, подбираясь к Ужице, вдоль которой с
точки зрения и Авелира, и авторитетного Снаха было удобней всего выходить на
Серый Холм.
страшась нападения костеруких, но к их огромному облегчению щебенистые холмы
и хилые леса вдоль левого берега Ужицы были совершенно пустынны. Казалось,
что в Сером Холме не ожидали нападения строго с севера. Или вообще не
принимали горцев всерьез, хотя, казалось бы, после памятной битвы, когда
были истреблены свыше тридцати костеруких, истинные хозяева Серого Холма
имели все основания для опасений.
умопомрачительно сложный и запутанный лабиринт шардевкатрановых лазов. Потом
ко всеобщему удовольствию выяснилось, что на их пути нет шардевкатранов и
что вплоть до Серого Холма можно пробраться под землей беспрепятственно. И
вот они здесь.
жгуты, выяснялось, что около двух коротких колоколов. Однако Эгину, со всех
ног бегущему по туннелю вслед за горцами и Авелиром, подальше от их мрачного
приспособления, показалось, что прошло всего лишь несколько ударов сердца.
именно такая музыка по воле Багида Вакка звучала в Кедровой Усадьбе три
недели назад. И вот теперь Серый Холм наконец получит свою порцию
сладкозвучия.
сотрясение воздуха, как из туннеля потянуло сладковато-тошнотворным запахом.
не любит бегать.
незатейливый язык горцев и, соответственно, выражать на нем самые простые
мысли. Эта была как раз из таких.
по горам и болотам от ведомых и неведомых опасностей. Тоже кстати, одна из
незатейливых.
бегать, -- сказал Эгин по-варански, потому что такая напыщенная мысль
находилась за пределом сложности языка горцев.
посмотрел на своего красноречивого "хозяина".
буквально расплющил бурдюк с "квенорновой брагой" и та, стремительно
превращаясь в летучий едкий пар, устремилась вверх, сквозь проломы и трещины
в потолке шардевкатранова туннеля. И наилучшим доказательством действенности
предложенных Авелиром средств было тело костерукого, который провалился в
туннель сверху, прямо из гибнущей казармы вместе со своей незатейливой
лежанкой. Тело костерукого билось в конвульсиях, окутанное желтым паром,
который, казалось, буквально пожирает его Измененную плоть.
жесте. Он хотел дождаться, когда весь пар "квенорновой браги" подымется
вверх. Им, не Измененным, он не мог принести вреда, но зато по
предупреждениям Авелира мог временно вызывать легкое помутнение рассудка. А
что будут делать горцы и особенно Снах в состоянии пусть даже легко
помутненного рассудка Эгину проверять не хотелось.
Кух-Авелир.
молча извлек меч. Снах с завистью проводил взглядом "облачный" клинок,
перекочевавший из ножен Эгина в руки этого недомерка Куха.
капельной взвеси "квенорновой браги" стал постепенно сочиться голубоватый
свет, было сажени четыре. Свет, как догадался Эгин, исходил от уцелевших
светильников в казарме костеруких. Но Эгин не успел через Авелира отдать
приказание горцам, чтобы они подставили ему плечи, помогая пробраться в
пролом. Потому что Авелир, перехватив, словно балаганный трюкач, яблоко
"облачного" клинка зубами, совершил головокружительный прыжок и, зацепившись
руками за края пролома, ловко подтянулся и исчез где-то наверху.
Эгина поежиться. Он был здесь почитай больше двух недель назад, а ему
показалось, что это случилось не то вчера, не то в прошлом рождении.
мертвы. Причем если четверо умерли от испарений "квенорновой браги", то
двоих Авелиру пришлось добивать "облачным" клинком.
-- Но где же все остальные?" Они ведь специально с Авелиром решили нападать
средь бела дня, чтобы застать в казарме не меньше двух десятков костеруких.
А тут -- явное запустение и всего лишь шесть Переделанных тел. Седьмое
валялось сейчас на полу туннеля.
что дверь казармы оказалась распахнутой настежь. И опять же, к удивлению
Эгина, ни бородатые мужики с топорами, ни костерукие не ворвались сюда,
поспешив на грохот взрыва.
Эгин, осторожно прощупывая Взором Аррума темный коридор, ведущий, как он
помнил, к погребам и лестнице наверх. Там тоже никого не было. По крайней
мере, не было никого живого. Костерукие, как Эгин прекрасно помнил,
неразличимы для Взора Аррума.
ему меч. -- Слишком много там совсем свежих лежанок. Мне кажется, что за