Положив перстень на пол перед дверью, незнакомец выбрал один из ключей,
вставил его в замочную скважину, с натугой повернул. Раздался
пронзительный скрежет, и тяжелая дверь медленно повернулась на петлях,
открывая большую, хорошо освещенную комнату. Это явно было подземелье, и
подземелье древнее. Камни стен выглядели замшелыми и потрескавшимися,
высокие закопченные своды поддерживались крестовой каменной аркой, из
центра которой на толстой железной цепи свисала тяжелая металлическая
лампа. Что в ней горело, было непонятно, но ее яркий свет отчетливо
высвечивал все необычное убранство этого зала.
как я ее себе представлял по различным книгам и фильмам. Вдоль одной
стены вытянулся широкий стол, даже скорее верстак, на котором стояли
самые разнообразные приборы, емкости, инструменты и приспособления,
начиная от хорошо знакомых мне перегонного куба, различных горелок и
химической посуды и кончая совершенно невероятными сооружениями из
металла, дерева, керамики и стекла.
рода посудой, явно не пустой. Однако что за вещества там хранились,
можно было лишь догадываться, ни на одной из посудин не было
сопроводительных надписей, видимо, хозяин различал содержимое по форме
емкости, в которой оно хранилось.
затертое изображение пентаграммы с выписанными вокруг нее непонятными
знаками.
ярком свете лампы коричневатая, морщинистая ладонь поднялась и откинула
капюшон. Под ним оказалась совершенно голая, сильно сплюснутая у висков
голова, украшенная цветной татуировкой, изображавшей широко открытый,
немигающий глаз.
изображать мигающий глаз, но я имею в виду именно то, что уставившийся
на нас с затылка черепа глаз был именно немигающим, вколачивающим свой
взгляд в ваш лоб словно стальной гвоздь!
скользнуло в сторону, открывая нашему взору узкое, худое, сморщенное
лицо, напоминавшее голову клювастой ощипанной птицы с немигающими
глазами рептилии, лишенными век и ресниц.
верстака и опустил перстень, блеснувший багряным бликом рубина, на
небольшую металлическую пластинку. Затем, выдернув из кучи разного рода
инструментов увеличительное стекло в роскошном золотом ободе, он
принялся тщательно изучать свою добычу. При этом он что-то намурлыкивал
себе под нос, но разобрать слова было совершенно невозможно.
небольшой стеклянный пузырек, вернулся с ним к верстаку, отвернул
крышечку пузырька и, опустив в него небольшую стеклянную палочку, капнул
на золотой обод перстня тяжелой, маслянисто заблестевшей жидкостью.
Попав на золото, она яростно зашипела и отпрянула от металла, растекшись
двумя каплями по обе стороны от ободка.
старик не глядя протянул руку в сторону и поставил перед собой небольшую
спиртовку. Посмотрев на нее, он неожиданно плюнул внутрь, и из спиртовки
ударило ярко-голубое пламя. Старик установил поверх пламени
металлическую пластинку и поместил на нее перстень, повернув его камнем
к себе. Когда перстень достаточно, по его мнению, нагрелся, он начал
сыпать на камень мелкий сероватый порошок, который доставал щепотью из
небольшой металлической баночки. Порошок исчезал на рубине, превращаясь
в тоненькие лепесточки синеватого дымка.
превратившись в неприятную коричневую тряпочку, из которой торчали
острый нос и два светящихся глаза. И эта жутковатая пародия на
состарившегося Гурвинека неожиданно довольно захихикала.
познакомимся!
было одно из тех четырех идиотских заклинаний, которыми я окружил
основное. Мне очень хотелось, чтобы мой Глаз оставался разведчиком и ни
в коем случае не стал шпионом.
найденного заклинания. Он пробовал порошки и жидкости, камни и кости,
черепки и деревянные чурочки с рунами. Наконец он сбился на откровенное
шаманство. Достав откуда-то большой бубен, он принялся приплясывать
вокруг перстня, положенного в угол с пентаграммой. Как ни странно,
именно в тот момент, когда у старичка изо рта показалась пена и я
подумал, что от напряжения он сейчас потеряет сознание, рубин ярко
вспыхнул, распустил веером красноватое свечение и в нем проступила
странная, совершенно мне непонятная надпись. А старичок тут же схватил
кусок мела и срисовал эту надпись на пол.
перстень назад на верстак, а сам вернулся к надписи и, присев, принялся
ее изучать, временами довольно хмыкая себе под нос. Но вот он поднялся
на ноги, и тут мы увидели, как он улыбается. Эта его довольная улыбка,
брошенная прямо нам в лицо, запросто могла бы вызвать преждевременные
роды у самой отважной женщины, а может, даже и у мужчины. Во всяком
случае, я отскочил от зеркала на пару шагов. Он быстро направился к
верстаку, прихватил перстень, натянул себе на голову капюшон и двинулся
к выходу из лаборатории. Ну что ж, теперь нам было понятно, почему
старичок так глубоко надвигал капюшон.
каменным коридорам, я понял, что его исследования продолжались не один
час. Теперь наш ученый друг шагал гораздо быстрее. Он быстро покинул
подземелье и вошел в относительно новую часть постройки. Навстречу ему
стали попадаться караульные гвардейцы, которые при виде маленькой,
сгорбленной фигурки, прикрытой глубоким капюшоном, старались буквально
вжаться в стены, раствориться в буром камне или светлой штукатурке.
толкнув одну из створок, вошел в просторный зал-приемную, которую можно
было бы назвать совершенно пустой, если бы не рабочий стол у его дальней
стены, прямо возле двери, с восседавшим за ним секретарем и не двое
здоровенных парней, явно землян, стоявших в уже знакомых пижамных штанах
по обе стороны от дверей, с каменно неподвижными лицами. Быстро подойдя
к столу секретаря, который вскочил при его появлении и теперь,
склонившись, ожидал приказаний, старик мотнул капюшоном и громким,
странно молодым голосом изрек:
докладу.
вход в апартаменты руководства, и через секунду распахнул ее, приглашая
старика. Тот быстро вошел, и дверь за ним мгновенно закрылась.
кабинетом. Вдоль одной из стен почти до самого потолка тянулись
застекленные стеллажи, тесно заставленные книгами в роскошных
переплетах. Меж окон, закрытых плотными шторами, висели картины,
изображавшие исключительно батальные сцены. Буквально на всех полотнах в
глаза сразу бросалась фигура мощного черноволосого воина, окутанного
поразительно белым плащом, поражающего своих врагов молниями или тяжелым
мечом. Было несколько непонятно, то ли этот воин действительно выше
своих неприятелей на две головы, то ли его враги были специально
изображены настолько маленькими, чтобы оттенить мощь главной фигуры.
роскошному наборному паркету тянулась ковровая дорожка удивительно
яркого, затейливого рисунка. Дальний конец дорожки прятался под
письменным столом совершенно чудовищных размеров. К правому боку этого
мебельного монстра был приставлен стол вполне нормальных габаритов, на
котором горела единственная в этом обширном кабинете лампа. Ее света не
хватало для освещения всего помещения, но сидевший за освещенным столом
и что-то писавший человек был виден достаточно хорошо.
плечи и мягким шагом двинулся по ковровой дорожке в сторону рабочего
места хозяина, а может быть - временного хозяина, кабинета. На
временность его хозяйничанья указывало не только то, что он сидел за
приставным столом, но и все его поведение. Пока наш алхимик шествовал от
входной двери, мужчина, сидевший за столом, успел раза три вскинуть
голову, чтобы бросить короткий взгляд на кресло, расположившееся за
главным предметом обстановки этого кабинета и вполне соответствующее
ему.
закончилось, и он приблизился к ожидавшему его человеку.
наружности. Единственным, что останавливало глаз, был балахон,
напоминавший глухой плащ до неестественности совершенного белого цвета.
Может быть, именно из-за этого плаща лицо Первого Подъединого выглядело
настолько невыразительным.
исписанный лист, отложил перо и молча ожидал, когда алхимик заговорит.
заговорил:
Конюшевский Владислав
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Шилова Юлия