столь много странного, что все слышанное мной до этого о черном могуществе
моего сюзерена кажется мне в сравнении с этим детским лепетом.
Герфегеста, Торвент, до этого выказывавший полное безразличие к разговору,
встал со своего места и присоединился к беседе.
расскажи, - добавил Герфегест.
"двадцать два дня назад", что как раз соответствовало скорости средней
быстроходности судна, либо...
из Семи Домов. Его привел Горхла -он привел его из Земель, лежащих по ту
сторону гор. Морские Врата Хуммера больше не препятствуют кораблям...
Сармонтазара пришла в Синий Алустрал? И чей же это флот?
Воды подвластна ему. Магия Льда - тоже. Великий Ганфала, Рыбий Пастырь
преклонил перед ним колени, словно бы безродный раб. В его правом ухе
горел изумрудно-зеленый самоцвет, и сердца всех, кто зрел этот нездешний
свет, исполнялись страхом и покорностью.
- в сердцах вскричал Герфегест. Октанг Урайн, Длань и Чресла Хуммера,
звезднорож-денный сын Великой Матери Тайа-Ароан носил такую вот... Значит,
он жив и здравствует! Значит, он не был убит, значит, он оставил с носом
всех - Элиена, союзников, Герфегеста...
своим вопросом в точности такой же вопрос Герфегеста. Его полудетское лицо
украсилось каким-то почти старческим прищуром. Прищуром Зикры Конгетлара?
Туман.
взглядом спокойный и мудрый взгляд регента Торвента.
ответить вместо него, ибо догадывался, что за горькую правду состряпала
судьба на небесной кухне. Но ему не хотелось слышать ее.
звезднорожденным.
вреда Киммерин, он смог вывести ее из строя на долгих два часа. Когда она
пришла в сознание и, приподнявшись, уселась на полу Трехдверного зала,
Двалара, Герфегест и Торвент все еще были заняты беседой.
Ветра столь быстро. Ни одна "морская колесница" из тех, что имеются в
распоряжении Семи Домов, не покроет расстояние между Наг-Киннистом и этими
землями за два дня, - напомнил Дваларе Торвент.
- Это была птица величиной вполовину "морской колесницы". Человек с
изумрудом дал ее нам. Она во всем покорна ему... На ее спине я и Киммерин
прибыли сюда. Если бы вы могли видеть ее, вы бы поняли, отчего описать это
крылатое чудовище столь сложно...
воспоминаниями о тех днях, когда он считал благодатные земли Сармонтазары
своим вторым домом. Когда он странствовал и боролся. О тех днях, когда он
побратался с Элиеном Тремгором. Его тоже звали звезднорожденным, как,
собственно, и Шета оке Лагина. Тогда Элиен пошел войной против темного
владычества Октанга Урайна, чтобы освободить Шета оке Лагина. А серебряные
птицы в те времена не признавали другого хозяина, кроме Октанга Урайна...
Теперь они слушают Шета. Теперь они в Синем Алустрале.
ни в чем не бывало.
- раздался слабый голос Киммерин. - Мы покинули ее серебряную спину на
островке близ Пояса Усопших. Там нас ждала лодка.
Чувствовалось, что каждая фраза дается ей с огромным трудом. - Но я не
стану делать этого, потому что нам незачем возвращаться к Ганфале. Нам не
с чем возвращаться к Ганфале.
прежнюю возлюбленную взглядом, в котором можно было бы отыскать намек на
утраченную нежность.
Киммерин, немногословная и прекрасная, как в прежние времена.
так и не случилось перевязать в пылу дискуссий, снова стали кровоточить.
Киммерин, обездвиженная Торвентом, тоже была не в лучшей форме. По лбу ее
струился липкий пот, а руки дрожали.
глубокие раздумья, стоял у окна, рассматривая "Жемчужину Морей", которая
на якоре дожидалась его возвращения.
чистого помыслами мужа и названого брата Элиена он переродился в исчадие
Хумме-ра? Выходит, Октанг Урайн, державший Шета в Вар-наге, столице
темного народа герверитов, все-таки добился своего? Шет не только стал
Дланью Хумме-ровой, не только подчинил себе Варан, но и вошел в союз с
Ганфалой. Теперь Шет стал для Синего Алу-страла тем же, чем Октанг Урайн
был некогда для Сармонтазары... Думал Герфегест и об Элиене. Знает ли его
Брат по Крови о том, что творит Шет оке Лагин, или же по-прежнему
совершенствуется в магических искусствах в построенном собственноручно
городе, не желая ни во что вмешиваться, не желая кровопролития? Но ответы
на все эти вопросы были скрыты от Герфегеста пеленой неведения.
перебирал четки. Трехдверный зал медленно погружался в темноту. И не было
никого, кто чувствовал бы себя бодро. Бессилие. Уныние. Печаль.
наконец Герфегест. - Там нас по крайней мере ждет ужин и постель.
регента Торвента возражений не последовало.
убийцы составили на палубе "Жемчужины Морей" самую, пожалуй, пеструю и
немыслимую компанию за всю историю Синего Алу-страла. До заката оставалось
не более часа.
якорь.
безопасно, а выходить в открытое море на ночь глядя - не самая лучшая
затея.
распрощаться с нами, с обреченными, сесть -на серебряную птицу и спустя
считанные часы предстать пред ясны очи твоего хозяина? - хитро
прищурившись, спросил Торвент.
скалистого мыса, приблизительно в лиге от "Жемчужины Морей", показался нос
большого четырехъярусного файелап та.
файеланте не было. Точнее, не было привычной деревянной статуи - крылатого
тура, альбатроса, изогнутой лебединой шеи. Вместо этого на носовой
площадке файеланта возвышалась металлическое нечто в обрамлении огромных
металлических же лепестков.
"Немедленно вытравить якоря; воинам - к бою".
на Хозяина Гамелинов. Не говоря ни слова, Герфегест выхватил у него
дальноглядную трубу и навел ее на загадочное сооружение на носу корабля.
Он не поверил своим глазам. Там была статуя огромной обнаженной женщины,
отлитая из серебра. Женщина стояла на коленях, опираясь на длинные изящные
руки. Она экстатически выгибала спину, а ее огромный, нечеловеческий рот
был ши-роко раскрыт в немом крике. Не может этого быть...
Ганфала, беспощадно глядящий в глаза. Ваарнарку.
не оставалось ничего, кроме как швырнуть на чашу весов "кричащих дев"...
Кажется, Хозяйка Гамелинов перепугалась не на шутку.
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Ильин Андрей
Круз Андрей
Андреев Николай
Роллинс Джеймс