Чтение 58–й страницы книги ~Камбер

дерини? Готовы к этому творцы благоверного Ревана? Прекрасно, если их
замысел в конце концов спасет дерини. Но не повторится ли случай с движением
"святого" Камбера, вышедшим из-под контроля? Смогут ли они управлять своим
детищем?

Рис и Эвайн поведали Совету о своих надеждах и опасениях. Джеффрэй и
Дэвин продолжали вести наблюдение за регентами и придворными в Ремуте. Все
шло к тому, что лето так и закончится без всяких перемен к лучшему.

Развитие событий в Ордене святого Михаила только добавляло печали
камберианцам и наполняло их души предчувствием неумолимо надвигающегося
удара судьбы. К середине сентября Джебедия понял, что не может дольше
оттягивать, и вынужден был сообщить неприятную новость:

Креван Эллин распускал Орден. Большинство братьев секретно перевезли в
безопасные места. Похоже, что прошедшее лето стало последним летом Аргода, в
течение последних тринадцати лет служившего главной военной базой.

Решение было принято несколько недель назад. После августовского
разделения армии между Валоретом и Ремутом даже самым наивным михайлинцам
стало понятно, что регенты умножают военную мощь для того, чтобы держать в
руках весь Гвинедд. Возводились укрепления, в городах ставились гарнизоны,
новые крепости вырастали за ночь. Никакой видимой причины для такой
активности не было, границам королевства никто не угрожал, но регенты еще
весной ясно показали свое отношение к рыцарям михайлинского Ордена, изгнав
их из армии.

Итак, в начале сентября Креван Эллин начал исход членов Ордена из
Гвинедда. Большинство монахов уже было вывезено из страны, теперь уходили
рыцари, в большинстве своем перебирались в Джелларду на крайнем юге
Форсинна. Один из принцев Форсинна страшно боялся муринского вторжения (на
то была своя причина) и обещал защиту, земли и службу тем рыцарям Ордена,
которые осядут на границах его владений. В каком-то смысле это было
возвращением домой, ведь истоки Ордена шли именно отсюда, с окраины огромной
пустыни, названной Божьей Наковальней. Когда михайлинцы получили приглашение
от Гвинедда, маленькая крепость была превращена в заграничное подворье
Ордена, а штаб-квартира переместилась в Челттхэм по приглашению короля
Бэрэнда. Вскоре Джелларде придется восстановить свой давешний статус.

В Гвинедде оставалась лишь горстка михайлинцев. Кроме троих в составе
Камберианского совета, это были. люди, рассеянные по всей территории от
Аргода до Кьюэлтейна, чтобы создать видимость Ордена, живущего под властью
регентов. В конце лета Гаут Эйриал и Моллингфорд, так и не восстановившие
былого процветания после падения Имра, были переданы местным епископам. А
епископы, никогда не пренебрегавшие даяниями в виде земли или строений,
разместили там общины монахов. Новые хозяева даже не заметили изменений, для
них люди по-прежнему уходили и приходили. Когда настал праздник святого
Михаила, членов Ордена и его последователей осталось совсем немного.

К концу лета михайлинцы оказались не единственными, к кому регенты явно
выразили свое отношение. Дерини чувствовали На себе все более сильные удары,
особенно трудным их положение было в городах. Дерини-дворяне не лишились
своих земель и титулов, однако новые назначения делались исключительно из
людей. Если дерини, занимавший какой-либо пост, умирал, его место не
наследовалось, а переходило к недерини. Деринийские ремесленники и купцы,
раньше находившиеся под покровительством короля, обнаружили, что больше не
нужны стране. К началу сентября, пожалуй, единственными дерини, которые
занимали должности в государстве, оставались архиепископ Джеффрэй и Тавис
О'Нейлл.

О Тависе регентам пришлось хорошенько подумать. Он мог быть смещен и
мог остаться как пример другим. Дерини следовало сделать более сговорчивыми.
Многие из них, например Целители, сделались бы чрезвычайно полезными, если
бы можно было поручиться в их лояльности властям.

Не все регенты были сторонниками такой политики. Рун и Эван
раззадоривали друг друга рассказами о тайных заговорах дерини. Однако по
здравом размышлении вынуждены были признать: если решить избавиться от
опасности дерини раз и навсегда, нужно научиться безошибочно распознавать и
выявлять дерини. Конечно, были наркотики, чтобы решить эту проблему, они
выводили из строя или убивали дерини, но не могли привести мятежную расу ни
к покорности регентам, ни к добровольной службе у них. Необходимо было,
чтобы дерини обнаруживал себе подобных, умел принудить их, разумеется,
только так, чтобы силовые методы не повлияли на способности дерини.

В результате в начале сентября было решено начать работу по
ограниченной "вербовке" дерини. Миссия была возложена на Руна, так как
регенты решили, что он, Обладая исключительной подозрительностью ко всему,
сможет повести дело наилучшим образом. Итак, однажды ночью он и его офицеры
двинулись по деревушкам и городам и взяли в заложники несколько известных
деринийских семей, используя женщин и детей для более глубокого
взаимопонимания с мужчинами. Такие рейды повторялись еженощно, пока регенты
не "завербовали" более пятидесяти "агентов". Несколько дней узников держали
в заключении, разлучив с семьями и накачав их специфическими наркотиками,
чтобы они не могли использовать свои способности и попытаться бежать. Затем
им изложили условия службы у регентов.

Через неделю у каждого отряда и в каждом военном формировании, даже
небольшом, появился "ищейка-дерини", который подлежал немедленному
уничтожению вместе, со всей семьей, если с командиром что-то случится. При
неповиновении мужчин связывали, опаивали наркотиками до беспомощности, а
затем у них на глазах убивали всю семью, включая детей и грудных младенцев,
после чего их самих пытали и убивали. О казнях незамедлительно узнавали
другие пленники и не могли не смириться. Оправдались и надежды
Хуберта--среди дерини нашлись искатели наград или прощения, готовые служить
по собственной воле.

О существовании предателей на службе регентов не было широко известно,
но слухов и подозрений хватило, чтобы подтолкнуть дерини к отчаянным
поступкам. Возможно, одним из них было то, что произошло неподалеку от
Ремута накануне Михайлова дня и крепко задело королевскую семью.

День выдался ясным, с утра был легкий морозец. Три принца собирались
проехаться верхом и поохотиться с соколами, но утром в Ремуте открывался
суд, требовавший присутствия Элроя, поэтому его не отпустили с братьями.

Итак, их было девять, в то утро покинувших замок:

Джаван и Рис Майкл, лакей при каждом, чтобы прислуживать на привале и
составить партию в игре, четверо стражников, включая Дэвина, и Тавис
О'Нейлл. Единственной охотничьей забавой, доступной теперь Целителю, была
охота с ловчими птицами, она его очень развлекала, и в тот день на плече
Тависа сидел кречет. Джаван, которого положение обязывало иметь более
представительную птицу, выбрал свою любимую пустельгу, которая была его
первой действительно хорошо выученной. Рис Майкл не любил птиц--от них он
начинал чихать,--поэтому просто воспользовался возможностью вырваться из
замка. Он и Эйдиярд очень сдружились. Принц, чьей страстью были лошади, весь
последний месяц упрашивал Эйдиярда дать ему уроки верховой езды, в которой
стражник блистал мастерством.

Все утро они скакали. Рис Майкл забавлялся ездой наперегонки со слугами
и охраной, а Джаван и Тавис с успехом пускали своих соколов. К полудню они
нагуляли такой аппетит, с которым можно было уничтожить внушительные
припасы, захваченные с собой. После короткого обсуждения было выбрано
удобное место на берегу ручья, и слуги начали раскладывать еду. Пока
стражники расседлали лошадей, отвели их на водопой и отпустили пастись
немного ниже по ручью, Корунд устроил птиц на удобной ветке, Джаван,
извинившись, исчез среди деревьев и кустов на холме и через несколько минут
вернулся. Его лицо горело от возбуждения и стремительной смены мыслей. Принц
подскочил к Тавису, едва дождался, пока тот снимет с плеча кожаный фартук
для соколиной охоты, и потащил в сторону.

-- Тавис, пойдем со мной, пожалуйста.

Он говорил тихо, чтобы другие не могли услышать, и что-то в его
интонации заставило Тависа обеспокоиться сильнее, чем следовало.

-- В чем дело, мой принц?

-- Пойдем со мной. Ты увидишь,--настаивал мальчик, ухватившись за его
рукав и увлекая его в том направлении, откуда появился.

Они прошли совсем немного вверх по тропинке между кустами и деревьями и
вышли на открытую, поросшую травой площадку.

-- Посмотри. Там маленькая пирамида, это очаг. Как ты думаешь, лилипуты
могут приходить сюда?

Тавис раскрыл рот и попытался сделать все, что было в его силах, чтобы
не засмеяться.

-- Лилипуты?

-- Прекрати смеяться и не смотри на меня так, будто я сошел с
ума!--важно произнес Джаван.--Я слышал разговор солдат. Они точно танцуют в
день смены сезонов и зажигают костры на вершинах холмов? Посмотри же.--Он
показал на другую сторону площадки, где холм спускался к равнине.-- Огонь
виден отсюда на несколько миль. Тавис, это правда? Лилипуты выходят и
танцуют вокруг костров?

Чтобы скрыть удивление, Тавис подошел поближе к костру, поддел носком
сапога давно потухший уголь и наклонился над холодным пеплом.

Он знал, что среди населения деревень все еще сильны такие странные
обычаи. Как было известно, в день смены сезонов зажигались костры. Учитывая,
что осеннее равноденствие было только неделю назад, было вполне возможно,
что Джаван действительно наткнулся на остатки такого костра.

Кроме того, присутствовала сила, неопасная, но реальная. Тавис
чувствовал ее остатки в пепле, незначительные, но неоспоримые. Любой, кто
обладал внутренним зрением, не мог не заметить этого. Но у Джавана не было
зрения. Как ему удалось заметить? И эти лилипуты?

-- Джаван, почему ты думаешь, что это нечто большее, чем просто костер
пастуха?--наконец спросил Целитель, поднимая глаза на мальчика.

Джаван покачал головой.

-- Это не костер пастуха. На прошлой неделе был день осеннего
равноденствия. Тогда простые люди зажигают огни, а они... они танцуют вокруг
костров. Я читал про это. Почему они так делают, Тавис?