Чтение 58–й страницы книги ~Обездоленный~

не заплачу, потому как нечем. А у тебя не найдется ли синенькой, чтоб
выпить рюмочку в такую холодную ночь? Уж наверно, есть у тебя
синенькая-то.

Он подошел ближе. Шевек увидел раскрытую ладонь, но не понял и
попятился.

- Да ладно тебе, мужик, шуток, что ль, не понимаешь, мне ж только
одну синенькую, - бормотал старик, не угрожая и не умоляя, машинально, так
и не закрыв бессмысленно ухмыляющегося рта и протягивая руку.

Шевек понял. Он порылся в кармане, нашел остаток денег, сунул их в
руку нищего и, похолодев от страха, - страха не за себя, - протиснулся
мимо старика, который все еще что-то бормотал и пытался ухватить его за
куртку, и кинулся к ближайшей открытой двери. Над ней была вывеска:
"Ломбард и Торговля Подержанными Вещами - Самые Выгодные Цены". Внутри,
между стойками с поношенными куртками, обувью, шалями, старыми
инструментами, разбитыми лампами, разрозненной посудой, старыми
канистрами, ложками, бусами, сломанной мебелью и другим хламом, причем на
каждом предмете была этикетка с ценой, он остановился, стараясь взять себя
в руки.

- Ищете что-нибудь?

Шевек еще раз повторил свой вопрос.

Владелец лавки, смуглый, высокий, ростом с Шевека, но сутулый и
худой, смерил его взглядом.

- А вам зачем туда?

- Я ищу одного человека, который там живет.

- Сами-то откуда?

- Мне нужно попасть на эту улицу, Шутливый Переулок. Это далеко
отсюда?

- Сами-то вы откуда?

- Я с Анарреса, с Луны, - раздраженно сказал Шевек. - Мне нужно в
Шутливый Переулок, сейчас, сегодня вечером.

- Так вы и есть он? Тот самый ученый? А здесь-то какого черта
делаете?

- Убегаю от полиции! Вы хотите сказать им, что я здесь, или поможете
мне?

- Ах, чтоб меня... - сказал лавочник. - Чтоб меня... Слушайте... - Он
замялся, хотел было что-то сказать, потом собрался сказать что-то другое,
потом сказал:

- Идите-ка вы отсюда, - и, даже не запнувшись, хотя было ясно видно,
что он решительно передумал, продолжил:

- Ладно. Я закрываюсь. Отведу вас туда. Погодите. Черт возьми!

Он ушел в свою заднюю комнату, повозился там, выключил свет, вышел с
Шевеком из лавки, запер металлические ставни, запер дверь на висячий замок
и, бросив: - Пошли! - быстро зашагал.

Они прошли двадцать или тридцать кварталов, все углубляясь в лабиринт
кривых улочек и переулочков, в самое сердце Старого Города. В неровно
освещенной тьме мягко падал мелкий, как изморось, дождь, усиливая запахи
гнили, мокрого камня и мокрого металла. Они свернули в неосвещенный, без
таблички с названием, проулок между высокими старыми доходными домами,
нижние этажи которых были заняты главным образом магазинами. Проводник
Шевека остановился и постучал в закрытое ставнями окно одного из таких
магазинов: "В. Маэдда. Изысканные Бакалейные Товары". Дверь открылась
очень не скоро. Хозяин ломбарда посовещался с человеком за дверью, потом
сделал знак Шевеку, и они оба вошли. Их впустила девушка.

- Туио у себя в кабинете, проходите, - сказала она, снизу вверх глядя
в лицо Шевека в слабом свете из коридора в глубине дома. - Вы - он? - Ее
голос был слабым и настойчивым; она странно улыбалась. - Вы правда - он?

Туио Маэдда оказался смуглым мужчиной сорока с лишним лет, с усталым
умным лицом. Когда они вошли, он закрыл конторскую книгу, куда что-то
записывал, и быстро встал. Он поздоровался с хозяином ломбарда, назвав его
по имени, но не отрывал глаз от Шевека.

- Туио, он приходит ко мне в лавку, спрашивает дорогу сюда. Говорит,
он - этот... знаешь... ну, который с Анарреса.

- Это ведь так и есть, правда? - медленно проговорил Маэдда, - вы -
Шевек. Что вы здесь делаете? - Он в упор смотрел на Шевека испуганными,
сияющими глазами.

- Ищу помощи.

- Кто послал вас ко мне?

- Первый же, кого я спросил. Я не знаю, кто он такой. Я спросил его,
куда мне пойти, он сказал, что к вам.

- Кто-нибудь еще знает, что вы здесь?

- Они не знают, что я ушел. Завтра узнают.

- Сходи за Ремеиви! - велел Туио девушке. - Садитесь, г-н Шевек. И
расскажите-ка мне, что происходит.

Шевек опустился на деревянный стул, но куртку не расстегнул. Он так
устал, что его трясло.

- Я убежал, - сказал он. - Из Университета, из тюрьмы. Я не знаю,
куда идти. Может быть, здесь только тюрьмы. Я пришел сюда, потому что они
говорят о низших классах, о рабочих классах, и я подумал: похоже, что это
- мои люди. Люди, которые, может быть, помогают друг другу.

- Какой помощи вы ждете?

Шевек сделал усилие, чтобы взять себя в руки. Он оглядел маленький,
заваленный бумагами кабинет, перевел взгляд на Маэдду.

- У меня есть что-то, что им нужно, - сказал он. - Идея. Научная
теория. Я прилетел сюда с Анарреса, так как думал, что здесь смогу сделать
эту работу и опубликовать ее. Я не понимал, что здесь идеи - собственность
государства. Я не работаю ни на какие государства. Я не могу брать деньги
и вещи, которые они мне дают. Я хочу вырваться от них. Но я не могу
улететь домой. Поэтому я пришел сюда. Вам не нужна моя наука, и, может
быть, вы тоже не любите ваше правительство.

Маэдда улыбнулся.

- Да, не люблю. Но и наше правительство любит меня не больше, чем я
его. Вы выбрали не самое безопасное место, как для себя, так и для нас...
Не беспокойтесь, сегодня - это сегодня; мы решим, что делать.

Шевек вынул записку, найденную им в кармане куртки, и подал ее
Маэдде.

- Вот что привело меня. Это от людей, которых вы знаете?

- "Присоединяйся к нам твоим братьям"... Не знаю. Возможно.

- Вы - одониане?

- Частично. Синдикалисты, Сторонники Свободы. Мы работаем с
тувианистами, с Союзом Рабочих-Социалистов, но мы - антицентристы. Вы
прибыли в довольно горячее время, знаете ли.

- Война?

Маэдда кивнул.

- Объявлено, что через три дня состоится демонстрация. Против
мобилизации, военных налогов, повышения цен на продукты. В Нио-Эссейя -
четыреста тысяч безработных, а они взвинчивают налоги и цены. - Все время,
пока они разговаривали, Маэдда не сводил с Шевека глаз; теперь он отвел
взгляд и откинулся на стуле, словно закончил исследование. - Этот город
почти готов на все, что угодно. Забастовка - вот что нам нужно, всеобщая
забастовка и массовые демонстрации. Как забастовка Девятого Месяца,
которой руководила Одо, - добавил он с сухой, напряженной улыбкой. -
Сейчас нам бы пригодился кто-нибудь вроде Одо. Но на сей раз у них нет
Луны, чтобы откупиться от нас. Мы добьемся справедливости здесь - или
нигде... - Он оглянулся на Шевека и добавил более мягким тоном:

- Знаете ли вы, что значило ваше общество здесь, для нас, в последние
сто пятьдесят лет? Знаете ли вы, что, когда люди хотели пожелать
кому-нибудь счастья, они говорили: "Желаю тебе вновь родиться на
Анарресе!"... Знать, что оно существует... знать, что существует общество
без правительства, без полиции, без экономической эксплуатации, что им
больше никогда не удастся назвать это миражом, мечтой идеалиста! Хотел бы
я знать, вполне ли вы понимаете, д-р Шевек, почему они так хорошо спрятали
вас в Иеу-Эуне? Почему вам ни разу не позволили появиться ни на одном
собрании, открытом для публики? Да, как только они обнаружат, что вас нет,
они за вами кинутся, как собаки за кроликом! Не только потому, что им
нужна эта ваша идея. А потому, что вы сам - идея. И опасная. Идея
анархизма, которая оделась плотью. И ходит среди нас.

- Значит у вас есть ваша Одо, - сказала девушка, как и раньше, тихо и
настойчиво; она опять вошла, пока говорил Маэдда. - В конце концов, Одо
была всего лишь идеей. А д-р Шевек - доказательство.

Помолчав минуту, Маэдда возразил:

- Доказательство, которое нельзя предъявить.

- Почему?

- Если люди узнают, что вы здесь, то узнает и полиция.

- Пусть придут и попробуют его забрать, - улыбнувшись, сказала
девушка.

- Демонстрация должна быть и будет абсолютно ненасильственной, - с
внезапной силой сказал Маэдда. - Даже СРС согласен на это!

- Я на это не согласна, Туио. Я не собираюсь позволять черным
мундирам разбить мне лицо или вышибить мозги. Если они меня ударят, я
отвечу ударом.

- Если тебе нравятся их методы - присоединяйся к ним. Справедливости
не добиться силой!

- А власти - пассивностью.

- Мы не добиваемся власти. Мы добиваемся, чтобы власть кончилась!...
А вы что скажете? - с надеждой обратился Маэдда к Шевеку. - Средство есть
цель - это всю жизнь утверждала Одо. Только мир ведет к миру, только
справедливые действия приводят к справедливости. Нам нельзя разойтись во
мнениях об этом накануне того, как начнем действовать.

Шевек посмотрел на него, на девушку и на хозяина ломбарда, который
напряженно слушал, стоя у двери. Устало и тихо он ответил: