вещицы.
темного угла картонный грузовик - рекламу какой-то мельницы, и с улыбкой
указала на жестяную индианку:
их.
время думала о нем, о дяде Мартина, как называл его Генрих. Неожиданно для
себя самой она там, в прихожей, испуганная и обозленная, обняла его,
чужого мужчину. Это получилось как-то само собой. Она тут же спохватилась
и хотела отпрянуть от него, но почувствовала, как он слегка сжал ей руку,
а щекой на миг коснулся ее шеи. А как он посмотрел на нее внизу, когда она
прощалась с детьми! Мужчина не на каждую женщину так смотрит!
неожиданности: перед ней на полу стояли знакомые фанерные фигурки - они
покрылись пылью и паутиной, но яркие краски до сих пор не выцвели. Она
смахнула паутину рукой. Да, это были они, бамбергеровские _герои
германских саг_, точно такие же, как на картинках. Набор таких фигурок
Бамбергер выдавал в качестве премии постоянным своим покупателям.
Желтоволосый Зигфрид в ярко-зеленом камзоле замахнулся копьем на
ядовито-зеленого дракона. Совсем как Георгий Победоносец! Рядом с ним -
Кримгильда, Фолькер и Гагена и еще этот, хорошенький, как же его звали?
Да, Гизельгер! Фанерные фигурки были прибиты к широкой коричневой пленке с
ярко-желтой надписью: "Домашняя лапша Бамбергера".
руку на плечо.
Что с тобой?
фигурками и, даже не взглянув на него, понесла ее в свою комнату.
сказал он и, помолчав, робко добавил: - Горное озеро, часовню в лесу или
лань на полянке - все, что ты захочешь! Не вешай ты у себя эту дрянь!
была аккуратно расставлена в ящиках комода, а картонку с игрушками
кондитер поставил под кровать. В углу стояла кроватка Вильмы.
бамбергеровскими фигурками, добавила: - Детям это понравится!
Прежде всего она достала фотографию мужа и повесила ее над изголовьем
кровати на гвоздь, на котором поблескивало, словно венчик, медное кольцо
от прежней картинки.
на комод; за зажигалкой последовали часики на потертом кожаном ремешке.
Потом она быстро наклонилась и, порывшись в картонке с игрушками, достала
брезентовый чехол, в котором Карл носил свой котелок. Чехол занял свое
место на комоде рядом с часами и зажигалкой.
вырвала шкатулку у него из рук и, разыскав в ней пилочку для ногтей -
память о Лео, положила ее на комод рядом с брезентовым чехлом.
цветника на крыше.
ведь заржавела и не работает.
смотрела на фотографию улыбающегося фельдфебеля, висевшую перед ней.
Справа на комоде стояли _герои германских саг_; их яркая раскраска видна
была даже в сумерках. Она отыскала глазами своего любимца - мужественного
и в то же время мечтательно-нежного _Фолькера_ в красном камзоле, с
зеленой лирой в руках. На планке он стоял рядом с Гагеном.
другом, чья щека на миг коснулась ее шеи. Она понравилась ему! Наверное,
он сейчас тоже думает о ней! Он все понял, он помог ей, и она полюбила его
так, как не любила еще никого. Там, в прихожей, она случайно обняла его,
но он прижал ее к себе чуть крепче, чем это сделал бы другой на его месте.
Он еще вернется, привезет домой Генриха и Вильму, и она снова увидит его!
ней. Она в ярости закричала на него:
ванной, о цветнике на крыше.
фельдфебель был слишком молод. Ей даже как-то неудобно вспомнить теперь,
что когда-то она спала с этим мальчишкой-шалопаем. Кусты за казарменным
плацем, запах сапожной ваксы и склонившееся над ней нахмуренное, серьезное
лицо юного ефрейтора. Ему первому она позволила все.
решимость. Злобно ворча, он поднялся по лестнице и рванул дверь.
памяти, словно растаяли на горизонте. А лицо кондитера она больше не могла
себе представить, хотя он и стоял за дверью в двух шагах от нее.
только рассмешил ее.
угрозы. Но она думала о другом - об Альберте, и знала, что он еще придет к
ней.
22
пригласил дядя Вилль. Он обо всем позаботился: подстриг траву, починил
сетки на воротах. Они играли с азартом, но потом Генрих вдруг сказал:
"Надоело, не хочу больше". Он убежал на веранду, где за столом сидел
Альберт, потягивал из кружки пиво и просматривал газеты. Но и оттуда
Генрих вскоре ушел. Обойдя вокруг дома, он уселся на колоде у дровяного
сарая. Рядом на земле лежал топор дяди Вилля.
Альберт уткнулся в свои газеты - он мог читать их часами, не вставая.
Вильму мать Альберта отвела на кухню. Добрая старушка пекла там пироги и,
как всегда, при этом бормотала себе под нос забавные присказки. "Как
испечь пирог на праздник, коли нет припасов разных?" - медленно говорила
она и заставляла Вильму повторять. Но у той получалось только "сахар" и
"яйцо", и мать Альберта весело смеялась. На кухне пахло горячим сдобным
тестом, совсем как в подвале у кондитера. На подоконнике остывал противень
с готовым песочным печеньем.
Деревенские ребята поиграли еще немного и разошлись. Голос Мартина
доносился теперь с веранды - Альберт учил его играть в пинг-понг. Слышно
было, как они передвигали стол, укрепляли сетку. Альберт говорил Мартину:
"Становись сюда! Смотри, вот как нужно!" Запрыгали целлулоидные мячики. Их
звонкое цокание сливалось с голосом матери Альберта: "Яйца нам нужны и
сало - только этого нам мало; сахар мы возьмем, сметану и душистого
шафрану", - говорила она, а Вильма кричала "сахар!", "яйцо!" - и старушка
смеялась.
кухне, а как только услышишь голос матери Альберта, так сразу поймешь,
какая она добрая. И дядя Билль добрый, и сам Альберт - тоже. "От шафрана -
Ильин Андрей
Андреев Николай
Каргалов Вадим
Херберт Фрэнк
Ибсен Генрик