меня это чувство.
давно уже нужно куда-то упрятать. Запереть в психушку. Вы бы только
послушали, что он лопотал в телефон!
потом уже взял трубку сам. Это было восхитительно! Можно было подумать,
что он добрался до Северного полюса на велосипеде! Вы знаете, на нас
подадут в суд за поврежденный дом. Кроме того, он разбил самолет.
Гражданская авиация забирает его летные права. Надо бы, чтобы они забрали
и его самого. Но он был вне себя от восторга. Он спросил: "Не рассказать
ли папе?"
на всех - на доктора Косби, на Уоллеса, на Видика, на Хоррикера. С
Сэммлером она была сегодня резка. Да и сам он был вне себя. Что за день!
Этот изуродованный негр! Лужа крови. Но сейчас, от столкновения с ее
сверхженственностью, он опять увидел все особенно ясно. Так, как увидел
вдруг свирепо освещенную Риверсайд-драйв, когда разглядел в автобусе
действия карманника. Вот так же точно он видел и сейчас. Видеть - какое
это наслаждение. Ну еще бы! Высшее наслаждение. Солнце может сиять и
давать счастье, но иногда оно освещает взбесившийся мир. Его даже пугала
необычная живость и четкость всего, что он видел. Мягкий цвет лица
Анджелы, ее хмуро сдвинутые брови - ах, какая это смесь изящества и
вульгарности. А солнце в полную силу било в окно. Исполосованное стекло
истекало светом, как медом. Это было похоже на огневой заслон нестерпимой
яркости и сладости. Сэммлеру не нужна была эта яркость. Она обращалась
против него, она слишком кружила голову, слишком волновала.
инцидент?
него и для меня. Но я не могу остановить его.
спокойствие. И никаких препирательств быть не должно. Возможно, было бы
правильно, если бы здесь появился юный мистер Хоррикер. Чтобы показать,
что он не воспринимает все серьезно. А как он воспринимает это на самом
деле?
означает воспользоваться папиной болезнью.
так легковесны; возможно, у нее наготове есть длинный список претендентов,
которых она имеет в виду: одного она встретила в парке, когда прогуливала
собаку, с другим поболтала в Музее современного искусства; один с пейсами,
другой с большими чувственными глазами, третий с больным ребенком,
четвертый с женой, страдающей рассеянным склерозом. На свете вполне
достаточно людей, чтобы осуществить немыслимое множество вожделений и
капризов. Все они всплывали из обрывков прошлых рассказов Анджелы. Он
слушал и запоминал все: и тусклые факты, и художественные штрихи. Он не
хотел слушать, но она желала рассказывать. Он не хотел ничего помнить, но
не в состоянии был забыть. Анджела действительно красавица. Пожалуй,
крупновата, но все же красавица, здоровая, молодая. У здоровых молодых
женщин есть свои потребности. Эти ее ноги - ее ляжки, открытые взгляду
почти доверху, до края зеленой набедренной повязки, - о да, она красавица!
Хоррикер должен был страдать от сознания, что потерял ее. Сэммлер все еще
думал об этом. Усталый, ошеломленный, отчаявшийся, он все еще думал. Не
терял связи. Связи с реальной жизнью.
сказала Анджела.
которые ты давала мне, - Баттеля и других теоретиков: грех, боль и секс;
похоть, преступление и желание; убийство и чувственное наслаждение. Меня
это не слишком заинтересовало.
удовольствие с этой шлюшкой. Она ему понравилась. Больше, чем мне
понравился тот мужик. Я бы никогда не стала с ним встречаться. А потом в
самолете на Уортона ни с того ни с сего нашла ревность. И никак не может
успокоиться.
Хоррикер пришел сюда.
вещи. Он во многих отношениях вполне приличный человек. Конечно, я не
очень хорошо его знаю. Но он производит впечатление солидного адвоката.
Никакой он не разбойник. У него такое большое мягкое лицо.
ему выдеру!
ошибаться. Элия - человек очень умный и понимает намеки с полуслова.
намекнул, началось-то все с Уортона. Что он, не мог держать язык за
зубами? Конечно, если он захочет навестить папу, я возражать не буду.
Просто меня все это бесит и оскорбляет.
волновать тебя еще больше. Но уж раз твой отец так огорчен мексиканской
историей, следовало ли тебе являться сюда в таком наряде?
кажется, что неразумно приходить сюда в таком игривом наряде.
или от своего?
эпохе, которая принесла такой вред нашей цивилизации. Ведь я прочел все
твои книги. Мы с тобой уже обсуждали это. Но неужели ты не понимаешь, что
твой отец расстроится и огорчится при виде этой соблазнительной кукольной
юбочки?
попало и выбежала из дому. Как странно, что вы обратили на это внимание!
Сейчас все носят такие юбки Но мне не слишком нравится форма, в которой вы
высказываете свое отношение.
раздражать тебя. Но нам обоим есть о чем подумать.
всегда был моим другом. У меня тоже болит за него сердце.
обиняков, может быть, это было чересчур прямолинейно?
благодарность. Я думаю, это ни для кого не секрет, - сказал Сэммлер. Он
так иссох и состарился, что никто не смог бы заметить, когда у него
начинается сердцебиение. Даже очень сильное. - Если б я был практичен,
если б я был только практичен, я бы старался не спорить с тобой. Но я
думаю, что на свете существуют не одни только практические соображения.
увеличивать этот список. Он не стремился к победе над Анджелой. Он только
хотел убедить ее кое в чем, да и то не был уверен, что это выполнимо. Не
воевать же со страдающими женщинами. Он начал:
замечаешь годами, вдруг напоминают о себе взрывом. Сейчас они меня жгут
очень больно. Сейчас я бы хотел сказать тебе кое-что о твоем отце, пока мы
его ждем. Внешне может показаться, что у нас с Элией было немного общего.
Он очень сентиментален. Он настаивал, даже слишком настаивал, на бережном
отношении к некоторым старомодным чувствам. Он - представитель старой
системы. Я сам всегда относился к этому скептически. Можно задать вопрос:
а что собой представляет современная система? Но мы не будем в это
вдаваться. Мне всегда не слишком нравились люди, которые открыто проявляли
свои чувства. Английская манера всегда была моей слабостью. Холодность? Я
и по сей день ценю определенную сдержанность. Мне не нравится манера Элии
обхаживать людей, его стремление завоевывать сердца, покорять души,
привлекать внимание, вступать в личные отношения со всеми, даже с
официантками, лаборантками и маникюршами. Ему всегда было слишком легко
Лукьяненко Сергей
Маккефри Энн
Шилова Юлия
Акунин Борис
Лукьяненко Сергей
Никитин Юрий