ночевал, - вселили в меня подозрение, что ему разрешается только бренчать
монетами в кармане, но отнюдь не тратить их. Позднее я убедился, что именно
так оно и было, или, во всяком случае, между ним и бабушкой существовало
соглашение, по которому он должен был давать ей отчет во всех своих
расходах. Поскольку же ему и в голову не приходило надувать ее и всегда
хотелось доставить ей удовольствие, то он весьма скупо тратил деньги. В этом
отношении, как и решительно во всех других, мистер Дик был убежден, что
бабушка является самой мудрой и самой удивительной женщиной на свете, о чем
он мне неоднократно сообщал под большим секретом и всегда шепотом.
поделившись со мной этой своей уверенностью, - кто этот человек, который
прячется около нашего дома и пугает ее?
заговорил шепотом, - никому не передавайте... она самая мудрая, самая
удивительная женщина...
произвело на меня его суждение о бабушке.
это было... погоди... короля Карла казнили в тысяча шестьсот сорок девятом
году. Кажется, ты говорил, что в тысяча шестьсот сорок девятом?
головой. - Не думаю, чтобы я был так стар.
истории, Тротвуд?
Дик.
простодушен и верил в это.
неладно. А все-таки этот человек пришел впервые вскоре после того, как
произошла ошибка и в мою голову попали заботы из головы короля Карла. В
сумерки я гулял после чая с мисс Тротвуд, и он появился около нашего дома.
Н-нет. Нет! Он не гулял.
что-то ей шепнул, - объяснил мистер Дик. - Тут она обернулась, и ей стало
дурно, а я стоял и смотрел на него, а он ушел прочь. Но вот что самое
удивительное: с тех пор он, вероятно, где-то прятался... должно быть, под
землей или где-нибудь в другом месте...
показывался до вчерашнего вечера. Мы гуляли вчера вечером, а он снова
появился за ее спиной, и я его узнал.
задрожала, и заляскал зубами. - Ухватилась за ограду. Заплакала - И вот еще
что... Тротвуд, подойди поближе... - Он притянул меня к себе и чуть слышно
зашептал: - Почему, мой мальчик, она дала ему денег?
повторив несколько раз очень убежденно: "Нет, не нищий, сэр, нет, не нищий",
- рассказал еще о том, что поздно вечером он видел из своего окна, как
бабушка снова, при свете луны, дала этому человеку деньги за садовой
оградой, и он улизнул - должно быть, опять спрятался под землей, как полагал
мистер Дик, - и больше не показывался. А бабушка быстро, но стараясь не
шуметь, вернулась домой и даже сегодня утром была сама не своя, что весьма
волновало мистера Дика.
сей неизвестный является лишь плодом фантазии мистера Дика и подобен тому
злосчастному монарху, который причинял ему столько хлопот; но после
некоторых размышлений я стал опасаться, не пытался ли кто-нибудь дважды (пли
угрожал попытаться) вырвать бедного мистера Дика из-под защиты бабушки и не
вынуждена ли была она, питавшая к нему такую сильную привязанность, - о чем
я знал от нее самой, - откупиться деньгами, чтобы сберечь его мир и покой. К
тому времени я искренне привязался к мистеру Дику и был озабочен его
судьбой, а потому боязнь потерять его укрепляла такое предположение; и в
течение многих недель ни одна среда, когда он обычно приезжал, не проходила
без того, чтобы я не беспокоился, увижу ли я его, как обычно, на крыше
кареты. Но он неизменно оказывался там, седовласый, оживленный, сияющий, и
больше нечего было ему рассказать мне о человеке, которому удалось испугать
мою бабушку.
были менее счастливыми для меня. Скоро он перезнакомился в школе со всеми
мальчиками и хотя не принимал никогда деятельного участия в наших забавах и
только запускал с нами змей, но питал глубокий интерес к нашим играм -
ничуть не меньше любого из нас. Как часто он следил, не отрывая глаз и
затаив дыхание, за нашей игрой в кубарь или в шарики! Как часто, взобравшись
на какой-нибудь холмик, когда мы играли в зайца и гончих, он подбадривал нас
криками и размахивал шляпой над своей седой головой, совсем забыв о голове
короля Карла Мученика и обо всем, что с ней связано! Сколько летних часов
промелькнули для него на крикетной площадке, промелькнули как минуты!
Сколько раз в зимние дни, когда мальчики катались с гор, он стоял с
посиневшим от холода и восточного ветра носом и в восторге хлопал руками в
шерстяных перчатках!
казалось непостижимым. Он мог разрезать апельсин так замысловато, как никому
из нас и в голову не приходило. Он мог сделать лодку из чего угодно, чуть ли
не из спицы. Он превращал коленные чашки животных в шахматные фигуры,
сооружал римские колесницы из старых игральных карт, мастерил из катушек
колеса со спицами и птичьи клетки из старой проволоки. Но, пожалуй, самое
замечательное мастерство он обнаруживал, когда брался за бечевку и солому,
из которых, по нашему общему убеждению, мог соорудить решительно все, на что
способны человеческие руки.
нескольких сред сам доктор Стронг расспросил меня о нем, я ему сообщил все
сведения, полученные мною от бабушки, и это так заинтересовало доктора, что
он просил меня познакомить их в ближайшую же среду. Я совершил эту
церемонию, и доктор пригласил мистера Дика приходить в школу всякий раз,
когда я не встречал его в конторе почтовых карет, и отдыхать, пока мы не
кончим наших утренних занятий; скоро у мистера Дика вошло в привычку
направляться прямо к школе и, если мы задерживались, что случалось по средам
нередко, гулять по двору в ожидании меня. Здесь он познакомился с красивой
молодой женой доктора (теперь она была более бледна, чем раньше, менее
весела, но не менее красива; я, да, кажется, и все мы видели ее реже) и
постепенно все больше осваивался со школой, пока, наконец, не начал заходить
в класс, где и ждал меня. Он всегда усаживался в одном и том же уголке, на
одном и том же стуле, который прозвали в честь него "Дик"; здесь он сидел,
опустив седую голову и внимательно прислушиваясь ко всему, о чем бы ни шла
речь, с глубоким благоговением к наукам, которые никогда не мог постичь.
самым глубоким и непревзойденным философом всех времен. Только спустя
некоторое время он решился разговаривать с ним, не снимая шляпы, но даже
тогда, когда они подружились и совместно прогуливались во дворе по боковой
дорожке, которая называлась у нас "Аллея доктора", - даже тогда мистер Дик
время от времени снимал шляпу, чтобы засвидетельствовать свое уважение к
мудрости и наукам. Не знаю, как случилось, что во время этих прогулок доктор
стал читать вслух отрывки из знаменитого словаря; быть может, сначала ему
казалось, будто это все равно, что читать самому себе. Но эти чтения вошли в
привычку, а мистер Дик слушал с лицом, сияющим от гордости и удовольствия, и
в глубине души твердо верил, что словарь - самая увлекательная книга на
свете.
комнаты. - о докторе, о том, как время от времени он помахивает листами
рукописи, сопровождая чтение любезной улыбкой или важным покачиваньем
головы, и о мистере Дике, который внимает чтению как зачарованный, тогда как
его бедный разум витает на крыльях непонятных слов бог весть где, - когда я
думаю о них, это зрелище представляется мне одним из самых умилительных,
которые я когда-либо наблюдал. Мне кажется, что, если бы они могли вечно
прогуливаться взад и вперед, мир стал бы лучше и что тысячи вещей, о которых
так много шумят, приносят меньше пользы и миру и мне, чем эти прогулки
мистера Дика и доктора.
дома, он познакомился и с Урией Хипом. Дружба между мной и мистером Диком
крепла, но зиждилась на довольно странных основах: считаясь моим опекуном и
приезжая в этом своем звании проведать меня, он всегда советовался со мной
по всем вопросам, которые его смущали, и неукоснительно следовал моим
советам, так как не только питал глубокое уважение к моей врожденной
рассудительности, но и полагал, будто я многое унаследовал от своей бабушки.
гостиницы в контору наемных карет, а потом вернуться в школу (у нас был один
урок до завтрака), я встретил на улице Урию, который напомнил мне о своем
обещании зайти как-нибудь и выпить чайку с ним и его матерью, при этом он,
извиваясь, добавил:
Земляной Андрей
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Беляев Александр