не только публика, но и труппа и лошади. Наконец они увидели, как мистер
Слири вынес стул из боковой двери, уселся на него и закурил, точно подавая
им знак, что они могут подойти.
проходили мимо него в дверь. - Ежели я вам буду нужен, вы меня найдете на
этом мехте. Не глядите на то, что хын ваш наряжен шутом.
табурет, предназначенный для клоуна, посреди арены. На одной из задних
скамей, едва видный в сумраке этого столь непривычного и чуждого ему
помещения, все еще упрямясь и злобствуя, сидел нашкодивший щенок, которого
он имел несчастье называть своим сыном.
носят приходские надзиратели; в бесконечно длинном жилете; в коротких
штанах, башмаках с пряжками и нелепой треуголке; все это не по росту,
дрянное, рваное, побитое молью; а по черному лицу не то от жары, не то от
страха течет пот, оставляя грязные полосы там, где он пробивается сквозь
густую жирную краску; никогда мистер Грэдграйнд не поверил бы, что может
существовать нечто столь мрачное, отталкивающее, унизительно смешное, как
щенок в своей шутовской ливрее, если бы своими глазами не убедился в этом
неопровержимом и бесспорном факте. И до такого падения дошел один из его
образцовых детей!
Наконец, уступив просьбам Сесси, если такое угрюмое согласие можно назвать
уступкой, - на Луизу он и глядеть не хотел, - он медленно спустился,
переходя из ряда в ряд, пока не ступил на посыпанную опилками арену, где и
стал у самого края, как можно дальше от табурета, на котором сидел его отец.
который нашли на улице, я давно заготовил. В то утро я подбросил его, чтобы
подумали, что им пользовались. Я не за один раз взял деньги. Я делал вид,
что каждый вечер прячу остаток, но я не прятал. Теперь вы все знаете.
чем сейчас!
службе, облечены доверием; столько-то из них оказываются нечестными. Я сотни
раз слышал от вас, что это закон. Не могу же я менять законы. Вы этим
утешали других, отец. Теперь утешайтесь этим сами!
унизительном безобразии, покусывая соломинку; черная краска наполовину сошла
с ладоней, и руки его были похожи на обезьяньи. Уже близился вечер, и он то
и дело с нетерпением и тревогой поглядывал на своего отца. Одни только глаза
его с резко выделявшимися белками и казались живыми на густо покрашенном
лице.
было здесь, с тех пор как я себя помню. Уж это верно.
есть ли возможность увезти это жалкое создание?
- да или нет. До железной дороги больше двадцати миль. Через полчаха пойдет
дилижанх, который похпевает как раз к почтовому поезду. Этим поездом он
доедет до самого Ливерпуля.
дилижанс...
Дайте хоглахие, и за пять минут я подберу кохтюм и переделаю его в погонялу.
циркового арапа не отмоешь.
сундука блузу, войлочную шляпу и прочую костюмерию; щенок тотчас переоделся
за байковой ширмой; мистер Слири тотчас принес пива и отмыл его добела.
дверь; я провожу вах, и люди подумают, что вы из моей труппы. Обнимите на
прощанье родных, но только поживее. - После этого он деликатно оставил их
одних.
обеспечен. Постарайся раскаянием и честной жизнью искупить совершенное тобой
злое дело и те горестные последствия, к которым оно привело. Дай мне руку,
бедный мой мальчик, и да простит тебя бог, как я тебя прощаю!
слезинок из глаз несчастного грешника. Но когда Луиза хотела его обнять, он
с прежней злобой оттолкнул ее.
тебя!
Баундерби, выгнала мистера Хартхауса, моего лучшего друга, и вернулась домой
как раз в то время, когда мне грозила опасность. Нечего сказать - любовь!
Выболтала все, до последнего слова, о том, как мы ходили туда, а ведь
видела, что вокруг меня затягивается сеть. Хороша любовь! Ты просто-напросто
предала меня. Никогда ты меня не любила.
говорила брату, что прощает ему и любит его по-прежнему, и когда-нибудь он
пожалеет о том, что так расстался с ней, и рад будет, вдали от нее,
вспомнить эти ее слова, - как вдруг кто-то налетел на них. Мистер Грэдграйнд
и Сесси, которые шли впереди щенка и Луизы, прильнувшей к его плечу,
остановились и в ужасе отпрянули.
тонкогубым ртом, раздувая тонкие ноздри, моргая белесыми ресницами, еще
бледнее, чем всегда, словно от стремительного бега он разогрелся, не как все
люди, до красного, а до белого каленья. Он так пыхтел, так тяжело дышал,
будто мчался, не останавливаясь, с того давнего вечера, много лет назад,
когда он столь же внезапно налетел на них.
качая головой, - но я не могу допустить, чтобы меня провели какие-то
циркачи. Мне нужен мистер Том-младший. Он не должен быть увезен циркачами.
Вот он, переодетый возчиком, и я должен взять его!
ГЛАВА VIII
все еще держа за шиворот оцепеневшего от страха преступника, стал посреди
уже почти темной арены и, усиленно моргая, вглядывался в своего бывшего
покровителя.
неожиданным ударом, - есть у тебя сердце?
- кровь не могла бы обращаться. Ни один человек, знакомый с фактами,
установленными Гарвеем * относительно кровообращения, не мог бы усомниться в
наличии у меня сердца.
юноша, - и больше ничему.
так же бледно, как лицо его мучителя.
этого бедняги, - сказал мистер Грэдграйнд, - и тем самым сокрушить его
несчастного отца? Взгляни на его сестру. Пощади нас!
вы спрашиваете, какие доводы разума могут побудить меня воротить мистера
Тома-младшего в Кокстаун, я считаю вполне разумным дать вам разъяснение. Я с
самого начала подозревал в этой краже мистера Тома. Я следил за ним и ранее,
потому что знал его повадки. Я держал свои наблюдения про себя, но я
наблюдал за ним; и теперь у меня набралось предостаточно улик против него,
не считая его бегства и собственного признания - я поспел как раз вовремя,
чтобы услышать его. Я имел удовольствие наблюдать за вашим домом вчера
вечером и последовал за вами сюда. Я намерен привезти мистера Тома обратно в
Кокстаун и передать его мистеру Баундерби. И я не сомневаюсь, сэр, что после
этого мистер Баундерби назначит меня на должность мистера Тома. А я желаю
получить его должность, сэр, потому что это будет для меня повышением по
службе и принесет мне пользу.
Грэдграйнд.
отлично знаете, что общественный строй зиждется на личной выгоде. Всегда и
во всем нужно опираться на присущее человеку стремление к личной выгоде. Это
единственная прочная опора. Уж так мы созданы природой. Эту догму мне
внушали с детства, сэр, как вам хорошо известно.
спросил мистер Грэдграйнд.
Посняков Андрей
Махров Алексей
Корнев Павел
Зыков Виталий
Русанов Владислав
Ильин Андрей