рассказала о том, что произошло у мыса Эскимосов и как большая льдина
откололась здесь от острова.
острова, омываемая снизу сравнительно теплыми водами, постепенно таяла.
То, что произошло с мысом Эскимосов, могло каждую минуту случиться и с
мысом Батерст. Постройки фактории в любой час дня и ночи грозили рухнуть
на дно океана, и единственной надеждой на спасение была зима, зима с ее
лютыми морозами. Но она все еще не наступала.
показало, что положение острова по сравнению с предыдущим днем мало
изменилось. Он по-прежнему оставался неподвижным между двумя
противоположными течениями, и в тех условиях это было в сущности наиболее
благоприятным обстоятельством.
остановят движение острова, а море вокруг замерзнет, - сказал Джаспер
Гобсон - и я буду считать наше спасение обеспеченным. Сейчас до берега
меньше двухсот миль; решившись пройти это расстояние по крепкому ледяному
полю, мы сможем добраться до Русской Америки или до берегов Азии. Но нам
нужна зима, зима - во что бы то ни стало и как можно скорее!
приготовления к зимовке. Заготовлялись все необходимые корма для домашних
животных на время долгой полярной ночи. Собаки были здоровы и жирели от
безделья, но они заслуживали хорошего ухода: ведь бедным животным
предстоял немалый труд, когда обитатели форта Надежды покинут остров и
пойдут по льду, направляясь к материку. Надо было поэтому сохранить собак
сильными, и для "их не жалели мяса, главным образом мяса оленей, которых
удавалось подстрелить в окрестностях фактории.
удобные стойла и в сараях форта запасено много мха. Оленьи самки давали
хорошие удои, и миссис Джолиф все время употребляла молоко для
приготовления пищи.
обильный урожай. Они еще до снега подготовили землю для посадки щавеля,
ложечника и лабрадорского чая. В этих ценных противоцинготных средствах
колония не должна была терпеть недостатка.
наступила даже самая суровая, морозная зима, когда ртуть замерзает в
чашечке термометра, и то зимовщикам не пришлось бы, как в прошлые холода,
жечь обстановку дома. Мак-Нап и его подручные приняли в этом отношении
свои меры, и лес, оставшийся от постройки судна, значительно пополнил
запасы топлива.
свой зимний мех. То были куницы, норки, голубые песцы, горностаи.
Лейтенант разрешил Марбру и Сэбину поставить несколько ловушек недалеко от
ограды форта. Он не счел возможным отказать им в этом, опасаясь, как бы
они чего-нибудь не заподозрили, ибо веского довода к тому, чтобы
прекращать снабжение фактории мехами, у него не было. Между тем он знал,
что это совершенно бесполезный труд, и уничтожение ценных и безобидных
зверьков никому не принесет пользы. Впрочем, их мясом кормили собак,
экономя таким образом оленину.
самом надежном месте; солдаты работали с усердием, какого бы они, быть
может, и не проявляли, если б им было известно истинное положение
фактории.
существенных изменений в местонахождении острова. Видя, что их плавучий
дом стоит неподвижно, Джаспер Гобсон воспрянул духом. Если в
неорганической природе еще не замечалось признаков зимы и температура
держалась в среднем на сорока девяти градусах по Фаренгейту (+9oC), то все
же наблюдались другие приметы приближения холодов: на юг, в поисках более
теплых стран, улетело несколько лебедей, да и другие птицы, которых не
пугали длительные перелеты над морем, постепенно покидали берега острова.
Они знали, что материки Америки или Азии, с их менее суровым климатом,
более гостеприимной землей и со всякого рода жизненными ресурсами,
расположены недалеко, а крылья у них достаточно сильны, чтобы перенести их
туда. Несколько таких птиц было поймано, и, по совету миссис Барнет,
лейтенант прикрепил каждой из них на шею лоскуток прорезиненного холста,
на котором обозначил местоположение острова и имена его обитателей. Затем
птиц выпустили и не без зависти следили, как они улетали на юг.
лишь миссис Барнет, Мэдж, Калюмах и сержанта Лонга.
провести зиму, как всегда, в более теплых краях, где у них были уже
обжитые места. В это время года, в первых числах сентября, олени, полярные
зайцы и даже волки обычно уже покидали окрестности мыса Батерст и
укрывались где-нибудь около Большого Медвежьего или Невольничьего озер, то
есть гораздо южнее Полярного круга. Но на сей раз море преградило им путь,
и, чтобы отправиться на поиски более подходящих мест, надо было ждать,
пока оно замерзнет. Конечно, инстинкт подсказывал им необходимость
переселиться на юг, что они и попытались сделать, но, не имея возможности
уйти дальше берега, они вновь, повинуясь инстинкту, возвратились обратно в
окрестности форта Надежды, ближе к людям, таким же пленникам, как и они,
ближе к охотникам, которые когда-то были их злейшими врагами.
положении острова Виктории. Он стоял неподвижно в обширном водном
пространстве, между двумя течениями. Если бы это status quo [неизменное
положение вещей (лат.)] сохранилось в продолжение двух, самое большее -
трех недель, лейтенант готов был бы поверить в спасение.
Надежды ожидали новые жестокие, можно сказать, нечеловеческие испытания!
переместился. Этот пока еще медленный дрейф происходил в северном
направлении.
захватило остров в свои воды! Он уплывал в сторону той неизвестной части
Северного Ледовитого океана, где образуются ледовые заторы! Он уходил в
его пустынные просторы, недоступные человеку, в те области, откуда не
возвращаются.
этой новой опасности. И миссис Барнет, и Мэдж, и Калюмах, и, уж конечно,
сержант Лонг мужественно и безропотно встретили этот новый удар.
может, он будет двигаться медленно! Не надо терять надежды... подождем!
Зима не за горами, и мы идем ей навстречу. Во всяком случае, да свершится
воля божья!
следует предупредить наших товарищей? Вы видите, в каком мы положении и
что с нами может случиться! Не беру ли я на себя слишком большой
ответственности, скрывая от них угрожающую нам опасность?
надо повергать в отчаяние наших товарищей, пока мы еще не исчерпали всех
возможностей.
что друзья поддержали его.
обнаружилось еще явственнее. Остров Виктория двигался со скоростью от
двенадцати до тринадцати миль в день. Тем самым он удалялся на двенадцать
- тринадцать миль от берегов всякой земли, поднимаясь к северу, то есть
следуя резко выраженному изгибу, который образует Камчатское течение на
этой высокой широте. Вскоре остров должен был перейти ту самую семидесятую
параллель, что пересекала когда-то крайнюю точку мыса Батерст и за
пределами которой в этой части Арктики уже не было ни материка, ни другой
земли.
местоположение блуждающего острова и видел, навстречу каким опасностям он
несется. Единственной надеждой было то, что остров, как выразилась миссис
Барнет, "шел навстречу зиме". Двигаясь на север, он вместе с холодами
встретил бы там и плавающий лед, который постепенно увеличил бы и укрепил
его основу. Но если обитатели форта Надежды и могли бы тогда надеяться,
что остров не рухнет в океан, то какой бесконечный, быть может,
непроходимый путь предстояло им совершить, чтобы вернуться из этих глубин
полярного края! О, если бы только судно, пусть даже несовершенное, было
уже готово, лейтенант Гобсон не побоялся бы пуститься на нем в море со
всеми обитателями фактории! Но плотник должен был особенно тщательно
строить судно, которому, возможно, пришлось бы доверить жизнь двадцати
человек, да еще в столь опасных водах, и, несмотря на все старания
Мак-Напа, бот не был, да и не мог быть скоро готов.
восемьдесят миль севернее того пункта, где он прежде неподвижно
удерживался несколько дней между двумя течениями - Камчатским и
Беринговым. Теперь признаки приближения зимы стали более заметными. Снег
шел уже чаще и иногда падал плотными хлопьями. Ртуть в термометре
постепенно понижалась. Днем средняя температура достигала еще сорока
четырех градусов по Фаренгейту (+6,7oC), но ночью падала до тридцати двух
градусов (0oC). Солнце описывало над горизонтом чрезвычайно удлиненную
кривую. В полдень оно поднималось всего на несколько градусов над
горизонтом и ежедневно исчезало уже на одиннадцать часов из двадцати
четырех.