портах, на всех рынках. Они трудолюбивы, искусны в ремеслах, бережливы,
нетребовательны, но вспыльчивы, мстительны, ревнивы; конечно, легче всего
изучить нравы простонародья. Говорят мальтийцы на своеобразном наречии,
основу которого составляет арабский язык, так как после падения Восточной
Римской империи остров был завоеван арабами; язык мальтийцев отличается
остротой, живостью, красочностью, богат метафорами и образами. Когда
мальтийцев удается приручить, они становятся хорошими моряками, и все они
бесстрашные рыбаки, ибо вследствие частых штормов свыклись с опасностями.
был коренным мальтийцем. Здесь он и жил уже лет пятнадцать со своей
сестрой Марией Феррато.
расположено не менее шести городков. Флориана, Сенглеа, Коспика,
Витториоса, Слиема, Мизида - это не пригороды, не местечки, населенные
беднотой, а настоящие городки с роскошными жилищами, особняками, церквами.
Столица насчитывает двадцать пять тысяч жителей и украшена дворцами,
которые скромно именуются гостиницами, - их пять: Провансальская,
Кастильская, Оверньская, Итальянская и Французская.
приютились в своего рода подъемном квартале, именуемом Мандераджо, куда
можно проникнуть с улицы Сан-Марко. Там они нашли жилище себе по
средствам; в это подземелье и провел Луиджи доктора Антекирта.
лодочников-мальтийцев, Луиджи, доктор и Петер высадились на набережную.
Они прошли Морские ворота, оставив позади столицу Мальты, над которой не
смолкает оглушительный перезвон колоколов. Миновав крепостное укрепление с
двойными казематами, они вскарабкались по крутому склону, затем
направились по узкой уличке-лестнице, по обеим сторонам которой
выстроились высокие дома с зелеными балкончиками и нишами, где горят
лампады. Наконец они вышли с собору св.Иоанна, вокруг которого роился
шумный люд.
как и собор, доктор и его друзья вновь стали спускаться, направляясь к
Карантинной гавани; на улице Сан-Марко они остановились перед лестницей,
уходившей вправо, в глубь города.
улички никогда не заглядывает солнце: в высоких желтоватых стенах домов
кое-как пробиты оконца, некоторые из них с решетками. На каждом шагу -
лестницы, спускающиеся во дворы, похожие на клоаки; низенькие,
заплесневевшие, грязные двери, размытые канавки, темные переходы, даже не
заслуживающие названия переулка. У всех дверей, у всех окошек, на
перекошенных площадочках, на покосившихся ступеньках копошатся страшные на
вид существа - старухи, похожие на колдуний, молодые женщины, бледные и
чахлые от недостатка воздуха, растрепанные девочки, полуголые, худосочные
мальчишки, валяющиеся в грязи, нищие со всевозможными увечьями и язвами,
приносящими им немалый доход, мужчины - носильщики или рыбаки - со
зверскими лицами, готовые на любое злодеяние; кое-где в толпе попадается
флегматичный полицейский, уже присмотревшийся к диковинному населению, не
только освоившийся, но даже сроднившийся с этим сбродом! Словом, истинный
Двор Чудес [площадь в средневековом Париже, где происходили сборища нищих;
"Двор Чудес" описан в романе Виктора Гюго "Собор Парижской богоматери"],
но перенесенный в еще более причудливую обстановку. Улички этого квартала
тянутся до Карантинной гавани, а решетчатые окошечки его последних лачуг
зарываются в землю, находятся на уровне мостовой и выглядывают на
набережную, где все залито ярким солнцем и где веет свежий морской
ветерок.
них было всего две комнаты. Доктора поразила бедность и в то же время
чистота этого убогого жилища. Здесь чувствовалась рука заботливой хозяйки,
той самой, которая некогда хлопотала в доме ровиньского рыбака.
воскликнула:
рискуя жизнью, спас погибавшее судно. Он добавил, что его спутник - сын
покойного Иштвана Батори.
незнакомца, и у него мелькнула тревожная мысль: уж не догадывается ли она,
что перед нею граф Шандор? Но он тут же успокоился. Как могла она узнать
человека, который пятнадцать лет тому назад и вдобавок лишь несколько
часов был гостем ее отца?
все те же правильные черты, в больших глазах все тот же огонь. Только в
черных волосах появилось несколько седых нитей, свидетельствовавших о том,
что, несмотря на молодые годы, она уже успела настрадаться.
Преждевременная седина была следствием волнений, усталости и горя, которые
выпали на ее долю после смерти отца.
рассказ. - Ведь мои товарищи так обязаны Андреа Феррато! Вы не возражаете,
Мария, если Луиджи останется с нами?
- отвечала Мария, - и я благодарю небо, что оно внушило ему эту добрую
мысль. Он сын человека, который всегда свято выполнял свой долг.
который...
проникал ему в душу. Доктор испугался, не сказал ли он чего лишнего.
ней Петер Батори.
руку.
следили австрийские агенты, отравляя ей существование, как она надумала
отправиться на Мальту, где Луиджи должен был обучиться морскому делу, не
бросая своего рыбацкого ремесла; рассказала, наконец, о нужде, с которой
им пришлось бороться долгие годы, ибо их скромные сбережения быстро
растаяли.
доблесть которых общеизвестна. Он был такой же превосходный пловец, как
знаменитый Николо Пешей, уроженец Ла-Валлетты, который, как говорят,
доставлял телеграммы из Неаполя в Палермо, пересекая вплавь Тирренское
море. Луиджи с успехом охотился на кроншнепов и диких голубей, гнездящихся
в бесчисленных прибрежных пещерах, куда можно пробираться лишь с
опасностью для жизни, так как их постоянно захлестывает прибой. Но Луиджи
был бесстрашным рыбаком и в любой шторм расставлял сети или забрасывал
удочки. Минувшей ночью, когда он услышал тревожные гудки гибнущего
парохода, он рыбачил в бухте Мелльеха.
на них очень низки и промысел приносит лишь незначительный доход. Как
Луиджи ни старался, его заработка не хватало на удовлетворение их скромных
потребностей; поэтому Мария стала портнихой. Им приходилось снимать
полутемную квартирку в Мандераджо.
комнату, вернулся с письмом в руке. То были строки, написанные Андреа
Феррато перед смертью.
останешься у него ты одна. Я ничуть не сожалею о своем поступке, дети мои,
хотя я и лишился свободы и скоро лишусь жизни, жаль только, что мне не
удалось спасти людей, которые доверились мне. То, что мною сделано, я
сделал бы и вторично. Не забывайте вашего отца, который перед смертью шлет
вам свое благословение.
доктор Антекирт отвернулся, чтобы избегнуть пристального взгляда Марии.
барка при столкновении с яхтой разбилась...
любого рыбака это была бы небольшая потеря.
именно тем самым, которое вы спасли.
молодой человек, хороший моряк.
Антекирте, - ответил доктор. - Отныне ваша жизнь будет в моих руках, и я
создам для вас такие условия, что вы уже не будете тужить о прошлом, - вот
только отца вам никогда не забыть!
выразить свою признательность только слезами.
сделав Петеру знак, чтобы тот следовал за ним.
юноше.
Конан-Дойль Артур
Влодавец Леонид
Гюго Виктор
Володихин Дмитрий
Мурич Виктор
Володихин Дмитрий