Луиса схватили малыша за джемпер.., а потом Луис подхватил малыша...
к дому, разбил себе нос. Его яйца отозвались сильной болью... "Оххх, если бы
я знал, я бы не стал нынче играть в футбол, и всегда бы носил плавки, а не
семейные трусы". Но та боль и боль разбитого носа ушли на задний план, когда
он услышал оскорбленные завывания Гаджа, который приземлился на плечи, упал
на спину на краю лужайки, ударившись головой. Через мгновение его плач
утонул в реве пролетевшего мимо грузовика, гудок которого звучал почти
победно.
потом, придя в себя, взял сына на руки. Через мгновение к ним присоединилась
Речел, истерически кричавшая на Гаджа:
Плохая!
а стал таращиться на свою мать.
и сильно, что на мгновение Луису показалось, что он больше не сможет дышать.
кастратом. О, мальчики мои, как больно!
испугался за нее, решил, что сходит с ума: "Если бы Гаджа убило, она бы
сошла с ума"
лишь показалось, что в тот солнечный майский день Гадж погиб.
поехал в летний лагерь, где провел удивительное, восхитительное лето. И еще:
он принес своим родителям скорее мрачный сюрприз, чем нечто радостное:
показал, что отлично может месяц их не видеть, безо всяких там психических
травм. Когда ему исполнилось десять, он целое лето провел в Лагере Агавам в
Рамонде, а в одиннадцать выиграл две синие и одну красную полоски в
Четвертом Лагере Свиматона, чем и закончилась его летняя активность. Он рос
высоким и, конечно, оставался прежним милым Гаджем, и не терял способность
удивляться окружающему миру... и в Гадже никогда не было ни капли
озлобленности или гнилостности..
Папст, даже посещал церковную школу, потому что это было обязательным для
всех членов команды по плаванию. Речел огорчилась, а Луис даже не был
удивлен, когда в семнадцать лет Гадж обратил внимание на догмы Католической
религии. Речел верила; все потому, что девушка Гаджа была католичкой. Речел
уже видела, что Гадж женится в недалеком будущем ("если эта маленькая сучка
с иконой святого Кристофера не отвалит от него, мне придется съесть твои
трусы, Луис", - сказала она) и рушатся все планы относительно колледжа Гаджа
и команды олимпийской надежды, а потом девять или десять маленьких католиков
будут бегать тут, когда Гаджу исполнится сорок лет. Гадж станет (как и
предсказывала Речел) водителем грузовика; водителем, который курит сигары;
водителем с объемистым пузом, налившимся от пива; "нашим папочкой" и
"мучителем" для супруги; он встанет на путь, ведущий к забвению в сердцах
людских.
католиком (в один прекрасный день он сделал это;
Голдмену. Там было написано: "Возможно у вас теперь есть внук, верящий в
Иисуса. Ваш зять. Луне".) Но на самом деле все было не так.., не женившись
на по-настоящему хорошенькой (и уж во всяком случае не неряшливой) девушке,
Гадж спас свою карьеру.
плаванию, и стал высоким, ослепительным и невероятно гордым в день, когда
исполнилось шестнадцать лет, стого дня как Луис спас его из-под колес
грузовика "Оринго". Луис и Речел стали почти совсем седыми, хотя Речел-то
красилась... А Гадж получил золотую олимпийскую медаль. Тогда его показали
по телевидению, стоящего с мокрой, откинутой назад головой; его глаза были
широко открыты и печальны; когда заиграли национальный гимн, взгляд Гаджа
замер на флаге, медаль повесили ему на шею и золото засверкало. Луис и Речел
тогда заплакали.
обнять жену. Но она посмотрела на него с зарождающимся ужасом, ее лицо,
казалось, постарело, словно за мгновение собрало все зло, что видит человек
за долгие годы жизни. Звуки национального гимна увяли, и когда снова Луис
посмотрел на экран телевизора, то увидел какого-то чернокожего мальчика с
темными кудряшками, которые сверкали от драгоценных капель воды.
***
в семь, вцепившись руками в наволочку. В его голове чудовищным звоном
отдавался каждый удар сердца: боль накатывалась и отступала. Он решил, что
головная боль - последствие вчерашнего пива, да и в желудке у него словно
лежал кирпич. Луис заплакал. Подушка стала мокрой от слез. Даже во сне он
помнил, знал правду и из-за этого страдал.
Жестокие воспоминания обрывками всплывали в памяти. Он едва успел добраться
до унитаза, чтобы выблеваться.
пока не почувствовал, что может встать на ноги. Схватившись за ручку, он
слил воду, потом подошел к зеркалу, хотел поглядеть на круги под глазами, но
зеркало оказалось закрыто квадратной простыней. Двигаясь почти вслепую,
Речел уже закрыла простынями все зеркала в доме.
себе, как возвращается назад и садится на кровать. Во рту - вкус прокисшего
пива, и Луис поклялся себе (в первый и последний раз), что больше никогда не
будет напиваться. Не будет Олимпийской команды, не будет колледжа, не будет
маленькой девочки-католички, не будет Лагеря Агавама, открытки тестю..,
ничего не будет.
расчлененное... Кровавая награда...Луис сидел на своей кровати, оцепенев и
сжимая руки... Дождевые капли лениво стекали по стеклу. Его горе полностью
вернулось к нему. Грезы рассеялись. Горе пришло и заполнило его целиком.
Луис закрыл лицо руками и зарыдал, качаясь взад-вперед на кровати, думая,
что может так выйти, что у него больше не будет второго шанса, ничего не
будет.
Глава 41
облаков двигались над головой. Большая часть присутствующих на похоронах
взяла черные зонтики, которыми снабдил всех желающих, владелец похоронного
бюро.
отпевающего, постарался быть краток. Он всего лишь прочитал отрывок из
Евангелия от Матфея, который начинался: "А он, подозвав ребенка, поставил
его посреди них..." Луис стоял с одной стороны могилы и смотрел на своего
тестя, стоящего на противоположной стороне. На мгновение Голдмен посмотрел
на Луиса, а потом опустил глаза. Сегодня у него не было никакого желания
драться. Мешки под глазами Голдмена напоминали почтовые сумки, а вокруг его
черной шелковой шапочки, прикрывавшей лысину, волосы были великолепными и
белыми, словно остатки паутины, которую разорвал ветер. Седые пейсы
закрывали худые щеки, и выглядел он словно выпивший. Луису показалось, что
Ирвин не понимает, где он. Луис попытался заглушить жалость к старику,
зародившуюся у него в сердце.
сидели на парс хромированных бегунков. Края могилы могильщики застелили
жгуче зеленым пластиком, который резал глаза Луису. Несколько корзин с
цветами стояли на краю этой искусственной и неприятной ямы в земле. Низкий
холм, покрытый могилами.., фамильные склепы, один римско-образный монумент с
выгравированным именем "Фиппс" - серебряное на желтом. Луис стал
рассматривать монумент. Потом он снова перевел взор на владельца похоронного
бюро, который в этот момент произнес:
стоял автопогрузчик. Он был припаркован там, где кончались могилы. А когда
владелец похоронного бюро закончил церемонию Оз - Веикий и Ушшасный - Ирвин
раздавил сигарету о каблук ботинка и убрал окурок (на кладбище сторожа
штрафовали за окурки, брошенные на землю всегда прибавляя к этому штраф за
создание пожароопасной обстановки. И вообще, многие из клиентов,
похороненных на кладбище, умерли от рака легких). Гроб опустили, навсегда
отрезав сына Луиса от солнечного света.., навсегда или до дня воскрешения?
протестуя; она хотела еще мгновение постоять...
направились к машине. Луис увидел владельца похоронного бюро, собирающего
черные зонтики с выгравированным на ручке адресом своего бюро у расходящихся
с кладбища. А потом владелец похоронного бюро передал зонтики своему
Посняков Андрей
Круз Андрей
Конан-Дойль Артур
Каргалов Вадим
Орлов Алекс
Шилова Юлия