красной, как будто его только что вырвало. Но хуже всех выглядел Уэлч; он
был похож на выпотрошенный мешок нестиранного белья. Они улыбались. Они все
улыбались.
рта, и с его языка соскользнул влажный комок кладбищенской глины. Я отдаю
ее, и у него есть документ, подтверждающий это. Она вся принадлежит ему. Эта
сука - самый настоящий туз пик.., и она вся принадлежит ему.
***
из которой все еще доносились короткие гудки. Немалым усилием воли он
сбросил с себя наваждение - какое-то видение, чем бы оно ни было - и
огляделся.
Подняв одну монетку, он опустил ее в телефон и набрал номер больницы.
Дэннис. Там был Дэннис. Дэннис не мог покинуть его. Дэннис должен был помочь
ему.
звонить. Он звонил.., и звонил.., и звонил. Когда Эрни уже собирался
повесить трубку, вдруг раздался щелчок, и резкий женский голос проговорил:
голос. - Вы сможете застать его в восемь часов.
чрезвычайно важно, - но внезапно ему срочно потребовалось покинуть
телефонную будку. Клаустрофобия беспощадной железной рукой сдавила его
грудь. Он мог чувствовать запах собственного пота. Запах был кислым и
горьким.
бросился прочь из будки, оставив мелочь на полу неподобранной. Несколько
людей повернули головы в его сторону и, равнодушно оглядев, снова нагнулись
к своим тарелкам.
пробыл в будке больше двадцати минут Его лицо было сплошь потным. Руки
дрожали. Ноги были как ватные - он их почти не чувствовал.
три доллара сдачи.
нездоровым.
вытошнит: Он схватил белый пакет с надписью "ДЖИНО", в который была
упакована пицца, и выбежал на освежающий ночной холод. Небо расчистилось от
последних облаков, и звезды на нем сверкали, как отшлифованные бриллианты.
Он немного постоял, глядя сначала на звезды, а потом на Кристину, преданно
поджидавшую его на противоположной стороне улицы.
никогда не будет ничего требовать. В нее в любое время можно было забраться
и отдохнуть на ее мягкой обивке. Она никогда не предаст. Она.., она..."
продал бы ее никому другому ни за двести пятьдесят, ни даже за две тысячи
долларов. Она стояла там и поджидала нужного ей водителя. Такого, который...
белый и ароматный, но не замечаемый им пар. Он не отрываясь смотрел на
Кристину О да, он любил и ненавидел ее, он нуждался в ней и нуждался в том,
чтобы бежать от нее, она принадлежала ему, и он принадлежал ей, и...
вместе, пока смерть не разлучит вас)
Реппертон и его дружки искорежили ее? как ты ее поранил, если должен все
время носить этот вонючий пояс? как ты поранил спину?)
чтобы забраться в нее прежде, чем вспомнит все и сойдет с ума.
что не мог вынести даже части своих чувств и ему нужен был отдых или хотя бы
маленькая передышка; он бежал к ней, чтобы избежать ужаса того, что
произошло с ним; он бежал к ней, как жених бежит туда, где его невеста стоит
и ожидает его.
значения - ни его мать, ни его отец, ни Ли, ни Дэннис, ни то, что он сделал
со своей спиной, когда в ту ночь все ушли, а он поставил трансмиссию
полностью разрушенного "плимута" в нейтральное положение и толкал машину,
толкал до тех пор, пока она не сдвинулась с места на своих спущенных шинах,
пока он выкатил ее за дверь, на холодный двор, заваленный обломками
автомобилей, и начал толкать ее по кругу - один круг, другой, третий, пока у
него не стали отниматься руки и ноги, а сердце не начало стучать, как у
загнанной лошади, и спина не начала молить о пощаде; но он продолжал толкать
ее дальше и дальше вперед, а милеометр внутри машины медленно крутился и
крутился, и в пятидесяти футах, оставшихся до двери гаража, у него что-то
лопнуло в спине, отозвавшись горячей и разгорающейся болью во всем теле, но
он все равно толкал ее и толкал онемевшими руками, и она еле-еле ползла на
своих спущенных шинах, пока вдруг...
Пицца упала на пол. Он подобрал ее и откинулся на спинку сиденья, чувствуя,
как его дрожащее тело понемногу успокаивалось. Затем прикоснулся к рулю,
рука соскользнула вниз и нащупала ее сокровенную щель. Он снял одну перчатку
и полез в карман за ключами. За ключами Лебэя.
ему ужасным; сейчас, сидя за рулевым колесом Кристины, он скорее считал это
восхитительным.
каким-то волшебным образом склеились без единого шва и приняли каменно
упругую форму. Разбитое стекло стало появляться ниоткуда, вырастая из
осколков, трещины между которыми исчезали со слабым звоном. Вмятины
выпрямились, дыры в корпусе исчезли, и затем Кристина была в полном порядке.
в белой сорочке с голубым галстуком сидел Ролланд Д. Лебэй. На его груди
висел целый ряд медалей - Эрни догадался, что на похоронах они лежали на
подушечке рядом с могилой. Это был Ролланд Д. Лебэй, но только выглядел он
гораздо более молодым и подтянутым.
скрипя новыми шинами по снегу.
такой старый, как Лебэй в то время, когда они с Дэннисом встретились с ним,
но близкий к старости. В свои пожилые годы он носил желтоватую футболку и
грязные потертые джинсы. Поредевшие волосы были коротко подстрижены. За
большими очками глаза казались мутными и кровожадными. Складка горько
поджатых губ говорила о полном одиночестве. Было ли это привидением,
галлюцинацией или чем-нибудь еще, но это был он, и он был ощутимо одинок.
нечто и вдруг начало быстро стареть, изменяясь прямо на глазах ошеломленного
Эрни. Волосы поседели, футболка полиняла и прохудилась, тело сгорбилось.
Лицо разрезали крупные морщины. Глаза глубоко запали, под ними появились
огромные желтые мешки. И увы, это было его, да, его лицо.
восьмидесятилетний Эрни Каннингейм, и его тело начало скручиваться и
расползаться на красном сиденье Кристины. "Видишь что-нибудь зеленое? Видишь
что-нибудь зеленое? Видишь что-нибудь зеле..." - голос затих, превратился в
какое-то шипенье, тело покрылось язвами и нарывами, а глаза затянулись
бледно-молочной пленкой катаракты, отчего казалось, что на них упала мутная
тень. И все это разлагалось, истлевало у него на глазах и испускало такой
запах, какой он почувствовал в Кристине, какой почувствовала Ли, но только
сейчас тот был намного хуже, отвратительнее и сильнее - смрад его
собственной гниющей плоти, смрад смерти, и Эрни завопил и вопил, пока по
радио Литл Ричард надрывался и орал "Тутти-Фрутти", а потом волосы совсем
выпали, слезла кожа, и только кости торчали из лохмотьев футболки, как
гротескные белые карандаши. Губы исчезли, зубы раскрошились и выпали, он был
мертв и все-таки жив, - как Кристина, он был жив.