Чтение 58–й страницы книги ~Время меча~

-- Конечно, -- ответила Элина, кое-как прожевав, -- не оставлять же
здесь посуду до утра.

-- Должна ли я буду развлечь господина? -- уточнила служанка.

-- Почему бы и нет, -- кивнула Элина. Идея скрасить долгий зимний вечер
показалась ей весьма кстати. Она полагала, что речь идет о музыке, пении или
чем-то подобном. -- Что ты умеешь?

-- Все, что нужно, чтобы доставить удовольствие мужчине, -- служанка
по-прежнему говорила тихо и застенчиво. -- Я обучена шестидесяти двум
позам...

Когда Элина, наконец, поняла, о чем идет речь, то даже поперхнулась от
гнева и отвращения.

-- Убирайся! -- крикнула она, чувствуя, как краска заливает ее лицо.
Служанка испуганно выбежала из комнаты.

Так вот, значит, какого рода услуги полагаются почетным гостям Хейнса
Фандертольда! Впрочем, чего еще ожидать от подельника пиратов... Графине
хотелось немедленно покинуть этот вертеп, но она сдержала свой порыв. Затем
она почувствовала укол совести. Пожалуй, зря она накричала на проститутку.
Что, если эту несчастную просто заставляют заниматься столь постыдным
ремеслом? Хотя то, как она рекламировала свои услуги, наводило на мысль, что
застенчивый голос был просто маской... "Все, что нужно, чтобы доставить
удовольствие мужчине... " Хороши же мужчины, для которых это действительно
"все, что нужно! " И эти животные еще воображают себя хозяевами мира...
Хорошо, что ее отец не такой. И Артен...

Элина нащупала висящий на груди медальон. Может быть, удастся
почувствовать связь? Все-таки теперь она уже гораздо ближе к цели. Графиня
закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, мысленно вызывая образ принца.
Но нет, возникавшие в сознании картины были лишь воспоминаниями, и пальцы не
ощущали струящейся от медальона энергии. Однако Элина не оставляла своих
попыток, и постепенно ее сознание все больше и больше отключалось от
внешнего мира...

Стук в дверь нарушил ее медитацию.

-- Кто там? -- недовольно крикнула Элина, открывая глаза.

-- Вы позволите забрать посуду, господин? -- донесся из-за двери голос
слуги.

Элина взглянула на стол и обнаружила, что так и не закончила ужин.

-- Позже, -- ответила она. -- Утром!

Слуга удалился. Элина доела без прежнего аппетита, чувствуя усталость
после тщетных попыток установить магическую связь. Она прилегла на кровать,
не раздеваясь и спустив ноги на пол, и тут же заснула.

Разбудил ее очередной стук. Стучали негромко и осторожно, потому Элина
долго колебалась между сном и пробуждением, прежде чем начала осознавать
реальность помехи.

-- Утром, сказано же, утром! -- пробормотала она, не открывая глаз.

Стук не умолкал. Элина, наконец, поднялась с кровати, нашарила в
темноте меч и открыла дверь.

В полутемном коридоре стоял Гварели.

-- Быстрее уходите, -- сказал он. -- Вам грозит опасность.

Сон графини моментально испарился.

-- Кто, сколько, где? -- лаконично спросила она, бросая взгляд в оба
конца коридора.

-- Фандертольд знает, кто вы. Вечером прибыл пират с корабля. Они
говорили о вас, когда я вошел. Говорили по-пирвадийски, но я знаю этот язык.
Пират хочет вашей крови, и Фандертольд согласился.

Элине не требовалось много времени на сборы. Застегнуть пояс с мечом,
просунуть руку в лямку котомки -- вот и все.

-- Надеюсь, что могу вам верить, -- произнесла она, выходя в коридор и
пристально глядя в глаза гриндазийцу.

-- Можете, графиня, -- ответил он, опуская глаза. -- Днем я вас
обманывал, завышая цены по приказу Фандертольда, но сейчас говорю правду.

"То-то местная система числительных показалась мне странной", --
подумала Элина, а вслух спросила: -- И что же заставило вас теперь
ослушаться вашего благодетеля?

-- Благодетеля... -- горько усмехнулся Гварели. -- Что он вам наплел?
Что он выкупил меня из рабства?

-- А это не так?

Гриндазиец сдвинул назад свою чалму, с которой не расставался даже в
помещении, и Элина увидела выжженное на лбу клеймо.

-- Он меня не выкупил. Он меня купил. Я -- его раб.

-- Один белый человек -- раб другого?! -- возмущению Элины не было
предела.

-- Законы эмирата не видят в этом ничего неестественного. Однако,
поторопитесь.

-- Бегите со мной! -- Элина, как обычно, поддалась благородному порыву.
-- Я обещаю вам защиту.

-- Мне некуда бежать, -- покачал головой Гварели. -- А вы --
спасайтесь, пока они не застукали здесь нас обоих!

Элина еще раз нерешительно оглянулась на него -- и устремилась к
выходу. Ей отчаянно хотелось ворваться к Фандертольду и дать волю своему
мечу, но она в который раз напомнила себе о благоразумии.

Фандертольд, стоявший у окна, проводил взглядом выскочившую на улицу
фигурку и обернулся к своему собеседнику.

-- Гварели выполнил свою задачу, -- сказал купец. -- Как видно, и
впрямь решил, будто я не знаю, что он понимает пирвадийский.

-- И надо было ломать комедию... -- проворчал развалившийся на подушках
пират. -- Справились бы с ней прямо в комнате...

-- Если бы вы, мой кровожадный друг, прибыли чуть пораньше, это можно
было бы сделать с помощью яда на ужин, а драки на мечах мне ни к чему.
Впрочем, яд тоже нежелателен. Я не хочу никаких смертей в моей гостинице, и
даже на улице рядом с ней. У вас свой бизнес, а у меня свой.

-- Дело не в бизнесе, -- ответил морской разбойник. -- Дело в моем
брате Барго, которому эта сука выпустила кишки. Мне пришлось добить его
своей рукой.

-- Можно подумать, что на ее месте вы бы вели себя по-другому, -- купец
с кряхтением опустился на подушки. -- По правде сказать, мне жаль девчонку.
Она, конечно, чокнутая, раз отправилась в подобное путешествие... но есть в
безрассудной храбрости нечто, что внушает уважение.

-- Будь она парнем, я бы не стал мстить, -- кивнул пират. -- Бой есть
бой. Но я не потерплю, что Барго загнулся от руки какой-то сучки!

-- Эта сучка уложила девятерых, если я не ошибаюсь? -- усмехнулся
Фандертольд. -- На вашем месте я бы просто выстрелил ей в спину из арбалета
и не пытался взять ее живой.

-- Мои парни знают, что им делать на своем месте, -- пробурчал пират.

Элина шагала по погруженным во тьму улицам и ругала себя за то, что не
покинула дом Фандертольда сразу же, как только узнала, что купец связан с
людьми Саберро. Почему-то она решила, что по крайней мере до утра следующего
дня она в относительной безопасности. Глупость, какая глупость...

Однако она не собиралась повторять прежние ошибки. В отличие от той
ночи, когда она так же шла по улицам пралецкого городка -- ночи ее встречи с
Эйрихом -- теперь бдительность Элины была на высоте. И потому, как ни
осторожно подбирались к ней преследователи, она услышала их раньше, чем они
рассчитывали. Но в первый момент Элина не подала виду. Ей пришлось пережить
несколько очень неприятных секунд, прежде чем появилась возможность свернуть
в узкий переулок. Велик был соблазн остановиться сразу же за углом и ждать с
мечом наготове, но Элина понимала, что враги разгадают этот маневр по
стихшему звуку ее шагов. Что ж, довольно уже того, что переулок узкий, а
значит, численный перевес лишь оборачивается против нападающих.

Элина сосчитала про себя до тридцати и, рассудив, что преследователи
уже в переулке, сделала вид, что споткнулась, чтобы, позволив котомке
соскользнуть с плеча, тут же прыгнуть назад, прокручивая сальто и приходя на
руки. За краткий миг, когда ее ладони ударились о камень, она успела оценить
количество противников -- как минимум шестеро -- и расстояние до них, и
пошла на второе сальто. Этот акробатический номер был сложнее -- чтобы не
приземлиться спиной к уже близким врагам, ей пришлось перекрутиться в стойке
на руках и лишь затем рывком перебросить свое тело в нормальное положение.
Меч в ножнах тяжело ударил ее по бедру. Удобно иметь специально
сконструированные ножны, из которых клинок не вываливается при подобных
кульбитах, но в то же время моментально выскакивает, повинуясь пальцам
хозяйской руки! В следующий миг стальное лезвие уже рассекло воздух.

Хотя пираты и знали, с кем имеют дело, внезапный переход намеченной
жертвы в атаку оказался для них неожиданностью. Они всетаки надеялись, что
им удастся схватить Элину; у двоих из них наготове были не мечи и кинжалы, а
веревки. Поэтому графиня атаковала третьего из ближайших к ней, вооруженного
коротким и широким мечом. Клинок Элины, описав короткую дугу, обрушился на
него сверху; пират вскинул свой клинок и парировал удар -- чтобы тут же
получить увесистый пинок носком сапога в наиболее чувствительное у мужчины
место. Даже и сам граф Айзендорг признавал, что в иных ситуациях приходится
прибегать к отнюдь не рыцарским приемам.

Коротко и страдальчески охнув, пират согнулся, и следующий удар меча
пришелся на его бритый затылок, проламывая кость. Не давая врагам
опомниться, Элина атаковала бандита справа, который все еще пытался обойти
ее сбоку и набросить веревку. Сделать это он не успел -- меч рубанул его по
шее, и кровь обильно хлынула из перерубленной артерии. Графиня тут же
переключилась на третьего, который пытался отбросить веревки и достать свои
кинжалы, но от спешки сам же запутался в уготованных для Элины путах. Он
пытался попятиться назад, но ему мешали собственные товарищи. Элина угостила
его прямым ударом в грудь. Должно быть, она попала в сердце, ибо враг
рухнул, как подкошенный, едва она успела выдернуть клинок.

Таким образом, буквально за первые же секунды боя трое врагов были
выведены из строя; это был рекорд результативности в пока еще небогатой
боевой практике Элины, который, впрочем, сделал бы честь и более опытному