кая бормотушная гладь, целое море, океан разливанный! Посре-
ди этого океана стоял остров, до него еще надо было плыть.
Сергей не мог рассмотреть острова толком. Но он другое расс-
мотрел достаточно хорошо - надо всем этим морем-окияном на-
висали исполинские мрачные своды. Не могло быть такого! Не
могло быть столь гигантских пещерных сводов! Но они были!
Они зримо и весомо давили, они были реальнее и осязаемее не-
бесного обычного свода.
хоть на миг, на долю мига опять погрузиться в ужасную пучи-
ну. Он чувствовал, что силы понемногу возвращаются в тело.
Но плыть еще не мог, лишь удерживался на одном месте, прочи-
щал легкие.
глади торчала чья-то бритая голова - лицо было залито клей-
кой и густой жижей, лишь черной дырой зиял на нем рот. Воз-
дух со свистом врывался в эту дыру и с хрипом вырывался об-
ратно.
тени высунулась рука, потом еще одна. Руки были скрючены, и
они тянулись вверх, будто пытаясь уцепиться за что-то, потом
опять пропадали на время и снова высовывались.
рук, спин появлялись над поверхностью разливанного моря. Ка-
залось, из самого ада вырвались мучимые там грешники, тяну-
лись вверх, пытались спастись, выбраться из кровавой тряси-
ны. Но та их не отпускала, засасывала в себя, проглатывала.
Многие скрывались уже навечно - лишь пузырьки воздуха, раз-
рывающие мутную пленочку, напоминали - тут недавно была
чья-то голова, руки... Все пространство под исполинским ка-
менным куполом заполнилось стонами, вздохами, бессвязными
воплями.
тило за ногу, потянуло вниз. Он дернулся, высвободился. И
почти сразу рядом с ним, вплотную, всплыл бритый человек.
Сергей увидал сначала только спину, затылок, плечи. И он уже
вытянул руку, чтобы отпихнуть незнакомца от себя. Но тот
поднял голову - и прямо в глаза Сергею уставились кровавые
мутные бельма, дохнуло смертным смрадом из раззявленной чер-
ной дыры. Липкие ладони легли Сергею на плечи, надавили. Но
он сбросил их, отплыл подальше. С ужасом наблюдая, как зах-
лебывается это непонятное бритое существо, как оно борется с
кровавой жижей и как та всасывает существо обратно. Наконец
бритый погрузился совсем, даже скрюченная рука его ушла в
жижу, ушла, сжимаясь и разжимаясь судорожно, словно пытаясь
уцепиться за воздух.
чем-то нечеловеческим, жутким. И Сергей не стал выжидать, он
поплыл к острову.
каждый метр давался с трудом. Но Сергей плыл. Он не хотел
опять погружаться в этот жидкий ад.
умел: одни саженками, другие по-собачьи перебирая руками,
третьи кроллем, четвертые и вовсе безо всяких намеков на
технику. И чувствовалось, что эти трупы или полутрупы неис-
тово и страстно желают продлить свое существование, что они
готовы до последнего издыхания бороться за каждую минутку,
секундочку бытия. Многие топили друг друга, взбирались на
плечи, погружая несчастного в жижу, карабкались по спинам,
наступали на головы, некоторым удавалось даже почти вырвать-
ся из жижи. Но сверкнув в мрачном воздухе мокрым обагренным
бормотеныо телом, они, тут же погружались в море, лишь пузы-
ри вырывались на поверхность. Кто-то тонул сам, без всякой
помощи извне.
да это удавалось. Временами и его хватали за ноги, цеплялись
за плечи, давили на спину. Но он увертывался, выскальзывал,
не давая даже временной поддержки - пусть сами выкарабкива-
ются, пусть сами плывут, он не плот!
тественный, ненормальный остров. Его будто слепили из той же
загустевшей бормотени. Сергей видел крутые скользкие берега
обрыва, видел плоскую площадку наверху. И еще он видел, как
пытаются выбраться первые из подплывших к острову. Они изо
всех сил цеплялись за болотистые берега, карабкались вверх,
тянулись, рвались... но соскальзывали, уходили с головами в
жижу. Даже смотреть на такое было страшно. Ледяной неприс-
тупной горой возвышался остров над морем-окияном!
обдавая всех вокруг брызгами. Одна из них попала Сергею на
губу, он облизнулся - и вдруг почувствовал, что это вовсе не
бормотень, что это кровь, настоящая густая, пропитанная бор-
мотушными запахами кровь. Его чуть не вывернуло наизнанку.
Но наверное уже нечем было выворачивать. Хочешь, не хочешь,
а по кровавобормотушному морю приходилось плыть.
ударил руками в слизистый багровый ил обрыва. Пальцы погру-
зились глубоко. Но тут же что-то там внутри зачмокало, за-
чавкало, вытолкнуло пальцы обратно - и он сорвался вниз,
прямо на подплывающих бритых. Оттолкнулся ногами от холодных
скользких тел, снова погрузил пальцы в ил. Полез наверх.
гей полз и полз. Четырежды он срывался, соскальзывал, погру-
жался с головой в кровавую жижу. И всякий раз ужас захлесты-
вал его. Он выныривал. И опять лез.
тупа, вцепился в край. Но в это время кто-то ухватил его за
ногу, за щиколотку. И он опять полетел вниз - полетел спи-
ной, размахивая руками и ногами, крича, разбрызгивая красную
пузырящуюся слюну.
падаться под руки бритым, ускальзывая от них. Потом полез
снова. На этот раз он сам вцепился в чью-то тощую лодыжку,
рванул на себя. И этого рывка хватило: несчастный полетел
вниз, а он забросил обе руки на край площадки, подтянулся...
Все! Он был наверху!
нервного плача. Все было позади! И все еще было впереди!
Бритые из кровавой жижи тыкали в него пальцами, охали, сто-
нали, сопели шумно. Они явно завидовали ему, они готовы были
на все, лишь бы забраться наверх... но они мешали друг дру-
гу, топили один другого.
Сергей смог оценить по достоинству это море-окиян, эту безг-
раничную адскую равнину, из которой торчали уже не сотни и
тысячи, а миллионы, сотни миллионов голов, спин, рук. Руки
эти тянулись вверх, к каменному, такому надежному на вид
своду. Да только до этого каменного неба было не меньше ты-
сячи метров, а то и больше.
лишь потом вырвался наружу. Он с силой сдавил уши. Не помог-
ло. Тогда он взглянул вверх - в туманном, зыбком мареве над
кровавым океаном, над миллионами голов нависала огромная и
расплывающаяся дьявольская харя. Была она злобна, глумлива и
сладострастна. Хыканье вырывалось из оскаленной кривой пасти
- вырывалась утробно, глухо, но столько в нем было довольст-
ва, ублаготворенное, что казалось оно не просто обоснованно,
но и вполне заслуженно, отработано. Острые глаза с прищуром
обозревали, страшную картину, и из глаз этих сочилось неск-
рываемое презрение к жалким бритым людишкам, борющимся за
свои жалкие и ненужные жизни.
в единый гулкий вздох ужаса - будто смертоносный ураган
промчался над кровавой гладью. И все смолкло. Дьявольская
харя исчезла.
походило на штурм. Тысячи голых людей лезли наверх,- падали,
но не долетали до поверхности кровавого моря, опускались на
чьи-то спины, головы и снова начинали восхождение. В край
площадки цеплялись десятки рук. Тысячи пальцев указывали на
Сергея. Похоже, бритые не собирались прощать ему то, что он
оказался первым, они собирались расправиться с ним.
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Посняков Андрей
Никитин Юрий