Чтение 58–й страницы книги ~Слой~

"Нет, - сказал он себе, - это Петр отметился. И мудрить тут нечего. Петр
их и взял, записи эти долбаные. Если, конечно, они не фикция. И у Бориса
он не случайно загостился. Ясный день! Про такие совпадения пусть кино
снимают, а мы народ реальный.
Просто Еремин шустрее. Первым вышел на Бориса, устранил - естественно - и
все заграбастал. И остался на квартире?.. Зная, что он не единственный
охотник до дневников Черных... Обнаглел? Да нет, сотник в этом смысле не
хам. Опыт у него хороший. Что тогда?"
"Завалить сволочугу, - все более распаляясь, подумал Немаляев. - Как там
они формулируют?.. "Именем Народного Ополчения"? Ну а мы - именем
криминала. Тоже звучит. Именем братвы, будь она проклята.
Нет, Еремина ликвидировать в последнюю очередь. И то - при условии, что
станет мешать. А не станет - пусть себе шебуршится. Какой-никакой, а все
же шанс. Роговцев, так называемый серийный маньяк, залег глубоко, уже два
месяца ни слуху ни духу. Кроме как через сотника, на него не выйти..."
Немаляев взвесил "за" и "против": оставить Петра в покое в надежде
заполучить Роговцева или как следует прижать и, возможно, приобрести
записи Черных. И то и другое выглядело весьма сомнительно. Во-первых,
неизвестно, удастся ли когда-нибудь побеседовать с маньяком, так же, как
никто не поручится, что дневник Бориса действительно существует.
Во-вторых, где гарантия, что маньяк или этот поганый дневник откроют ему
то, чего он жаждет. Гарантии нет. И третье, на закуску - Петр мог завязать
со своей мышиной возней и вести жизнь честного бандита. Вот и лоха
какого-то на квартиру притащил, и подругой правильной обзавелся... А
записи он, допустим, не брал, ему на них просто начхать.
Немаляев заметил, что бродит по кругу. И так плохо, и так дерьмо. Какой
путь ни возьми, все - в никуда. Сотник мог давно разыскать своего
подчиненного и давным-давно проштудировать учение Бориса, или что там у
него. И овладеть - абсолютной свободой. Обрести настоящую волю, какой
никому и не снилось. Передвигаться по слоям. Самостоятельно. Ни от кого не
зависеть. Ни от чего не зависеть. Выбирать свою жизнь. Выбирать - себя.
Воля... Вот она, так близко. Есть адрес. Можно снять с Петра кожу. Можно
посадить его на иглу или купить, отдав взамен все. Есть разные способы.
Нет только уверенности, что у него это получится - вырваться. Вырваться
отсюда к чертям собачьим.
Коньяк, братва, бешеные деньги. Безумная власть. Но пользоваться ею...
Настоящий, тутошний Немаляев-Штаб сказал бы: западло. Александру
Немаляеву, вице-премьеру, даже и слов таких произносить не хотелось. И все
же он пользовался - словами, деньгами, властью. Не ради удовольствия, а по
инерции. Для поддержания системы в рабочем состоянии. Ведь система должна
работать -
любая.
Он достал из стола девятимиллиметровый "зиг", тяжелый мужской пистолет, и
сбросил рычажок справа. Передергивать затвор было ни к чему - при замене
магазина "зиг" заряжался автоматически. Достойное оружие для авторитета по
имени Штаб.
Немаляев развернул пистолет на себя и хладнокровно заглянул в ствол. Палец
без возражений лег на спусковой крючок. Он не сопротивлялся.
Сопротивляться свободе глупо. Подлинной свободе, которая выше страха.
Дорога будет короткой. Шаг первый - он же последний. Не надо железных
аргументов и тонких мотиваций. Ничего не надо, никакого обмана. Он знает,
что делает. Это вернее, чем мудрость самостийного философа Черных. И это
быстрей.
Палец поерзал, нащупывая удобное положение. Фаланга чуть согнулась.
Немаляев проглотил комок. Сейчас...
- Штаб, у нас лажа! - гаркнули в другой комнате, и от неожиданности он
чуть не выстрелил. - Штаб! Слышишь?
К нему вбежал личный телохранитель: дорогие брюки, стрижка "ежиком" и
мясистые уши.
- Штаб... ты чего?
- "Пушку" смотрю, - буркнул Немаляев, откладывая пистолет в сторону. - Что
за кипеж?
- Наши с казанскими поцапались.
- Сильно?
- Шесть трупов.
- Чьих? - спросил он могильным голосом.
- Это... не разобрались еще. Кудря звонил. Он... не успел, короче. Прямо в
трубку шмальнули.
- Ну и что ты стоишь? - так же спокойно процедил Немаляев. - Собирай людей.
- Так это... всех?
- Всех. А там поглядим. Иди.
"Зиг" он оставил на столе - только защелкнул предохранитель. Взял бутылку
и умеренно хлебнул из горлышка. Затем дотянулся до телефона и по памяти
набрал номер.
С этим канителить не следовало. Что-то не сработало в его системе - в их
общей, одной на всех, системе.
Шмель из Казани ответил сразу. Ровно через шесть минут, по минуте на труп,
вопрос был улажен. Им еще предстояло встретиться и обсудить детали, но в
главном они договорились: войны не будет. Иного исхода никто из них и не
ждал. Шесть, десять или шестьдесят - количество убитых друзей не имеет
значения. Главное - сохранить статус-кво.
- Ну как? - спросил телохранитель, высовываясь из-за двери.
- Пока отбой.
Немаляев наполнил стакан и медленно, со вкусом, выпил. Жизнь снова
заиграла красками. Система скрипнула и заработала. Это важно. Тему
абсолютной свободы он решил оставить до завтра.
Задумчиво повертел пистолет и, усмехнувшись, положил его обратно в ящик.

Глава 6

Опять!..
Константин с ненавистью посмотрел на импортный аппарат и легонько провел
пальцами по ряду пластмассовых кнопок. Ногти отросли, как у испанского
гитариста, и под ними, несмотря на стерильность палаты, образовалась
черная кайма. Он потрогал лицо - щетина давно перестала колоться и
превратилась в нормальную бороденку. И усы. Видно, никуда от них не
денешься.
Он снова погладил круглые пуговки, стараясь угадать, какая из них главней.
Обычного выключателя с понятными "О - I" на панели не было, а надписи на
французском ставили его в тупик.
"Можно запомнить эти чертовы каракули, - мелькнула у Кости скучная
мыслишка. - А по возвращении обратно - проверить по словарю. Да, идея
занятная. Жаль, поздновато осенило".
- Не лапай приборы! Или ты отрегулировать? Что, самочувствие неважное? -
Мясник усмехнулся и глянул на ползущий по экрану график. - Подлечим. На то
мы и врачи.
- Где... - Костя чуть не ляпнул "Борис", но, вовремя спохватившись, укусил
одеяло. - Где охрана?
- На кой? Сам ты отсюда не сбежишь, а если и побежишь, то не быстро, -
хмыкнул врач. - А дружки твои уже не опасны. Они ту-ту-у!.. - Мясник, как
мог, изобразил движение поезда., - В сторону Мурманска.
- В Мурманск? - Константин нахмурил брови.
- Ну да. Кого в Мурманск, кого в Магадан, кого на Камчатку. Страна
большая, места на всех хватит. Мы же эту... как ее... подписали.
Конвенцию. Мораторий на расстрелы.
- Я всех сдал? - ужаснулся он. - Всех до последнего?
- А какой резон запираться? Твое Ополчение тебя наверняка приговорило -
как только ты начал давать показания. Это в твоих же интересах, чтобы их
обезвредили. А то возьмут да казнят. Им европейские конвенции до фонаря.
- А Морозова? Ее можно увидеть?
- Эк замахнулся! Она теперь генеральный прокуpop. Повысили. Догадываешься,
за что.
Константин заметил, что Мясник не просто расхаживает вокруг, а собирает
какое-то медицинское хозяйство. Выдернув иглу из вены Константина, он
смотал прозрачную трубку и оттолкнул капельницу ногой.
- На, - сказал он, протягивая клок ваты. - Прижми, а то напачкаешь тут...
Вскоре из всей оснастки остались лишь провода - цветной жгутик, уходящий в
левую часть груди. Костя растерянно следил за неторопливой работой
Мясника, соображая, что скоро очередь дойдет и до жгутика.
- Помнишь, как там у Гоголя? - спросил Мясник. - Человек простой - он и
так поправится.
Он вышел из поля зрения и чем-то щелкнул. Кривая на мониторе выпрямилась
и, сжавшись до точки, погасла.
Костя инстинктивно зажмурился и помимо своей воли сосчитал до трех.
Потом до десяти.
Открыв глаза, он увидел, что Мясник перегружает аппарат на тележку.
Провода, подключенные к сердцу, угрожающе натянулись, но боли почему-то не
было.
- Ах ты черт, совсем забыл... - Мясник подошел к кровати и взялся за
проволоку. - Да не трясись! Если б умер, так уже умер бы. А если нет - так
живи. Медицина не возражает.
Мясник повел рукой, и жгут повис в воздухе. Костя увидел, что на концах
поблескивают тонкие разъемы. Не веря своим глазам, он потрогал кожу -
пальцы нащупали три затвердевших отверстия.
- Контакты. Иногда приходится кое-что корректировать. Не резать же тебя
при каждом приступе. Ниток не напасешься.
- Мне вшили стимулятор?
- Батарейка на десять лет. Да! Вот это запомни строго-настрого: никакого