куда он попадет; он знал только, что ему нужно спрятаться где-нибудь.
лег плашмя в снег. Теперь он был гораздо выше всех крыш и труб и хорошо
видел, что делается кругом. Через ближайший к нему парапет переползал
какой-то человек, а за ним бежало еще несколько; их лица четко белели под
взмахами клинков света. Из дальнего люка тоже вылезали люди и спешили к
нему, петляя между труб. Он поднял револьвер, прицелился и выстрелил;
преследователи остановились, но ни один не упал. Промах. Он выстрелил
снова. Ни один не упал. Бежавшие рассыпались, попрятались за трубами и
парапетами. Шум на улице перешел в оглушительный радостный вой. Вероятно,
услышав звуки выстрелов, там решили, что он пойман, ранен или убит.
выстрелил еще раз. Человек юркнул за трубу. Промах. Может быть, курок
плохо слушается окоченелого пальца? Может быть, выждать, подпустить их
ближе? Он повернул голову и в эту минуту увидел еще полисмена,
показавшегося за выступом крыши со стороны улицы. Очевидно, он карабкался
по лестнице, приставленной снаружи к стене дома. Биггер прицелился, но
полисмен перелез через выступ и исчез под баком.
прямо перед собой и увидел еще двоих, которые пробежали и скрылись под
баком. Теперь их там было трое. Они устраивали ему засаду, но взять его
могли, только рискуя жизнью.
выпустил струйку белого дыма, похожую на развевающийся султан; ветер тут
же подхватил ее и унес. Слезоточивый газ! Торопливым движением он столкнул
черный предмет с бака. Рядом упал еще один, он и его столкнул. Еще два
упали, и он сбросил оба. Ветер дул со стороны озера и относил газ от его
глаз и носа. Он услышал, как кто-то закричал:
относит.
вылезали люди. Он хотел выстрелить еще, но вспомнил, что у него осталось
только три пули. Он выстрелит тогда, когда они подойдут совсем близко, и
одну пулю прибережет для себя. Живым они его не возьмут.
перед его глазами легли на край бака четыре пальца белой руки. Он стиснул
зубы и, не раздумывая, ударил по пальцам рукояткой револьвера. Пальцы
исчезли, и он услышал глухой стук падения тела в снег. Он лежал и ждал, не
полезет ли кто-нибудь еще, но никто не лез.
ненадолго: иди они схватят его, или убьют. Он с удивлением обнаружил, что
не чувствует страха. Какая-то часть его сознания отделилась и действовала
сама по себе; он ушел за свою завесу, за свою стену и оттуда наблюдал за
всем презрительным, угрюмым взглядом. Он видел себя со стороны: вот он
лежит под зимним небом, освещенным длинными бегающими полосами света, и
слушает жадные выкрики и голодный вой. Он крепко сжал револьвер,
вызывающе, ничего не боясь.
прицела; но ничего не было видно. Он перестал ощущать свое тело, перестал
чувствовать что бы то ни было. Он только помнил, что лежит здесь с
револьвером в руке, окруженный людьми, которые хотят его убить. Вдруг он
услышал где-то совсем рядом громкий стук, он оглянулся. За соседней трубой
откинулась дверца люка.
говорят! Слезай!
они не видят его. Что же? Еще не успев догадаться, он узнал: стремительная
водяная струя, блестя серебром в ярком свете прожекторов, с бешеной силой
взметнулась над его головой, описала дугу и загрохотала по крыше в
нескольких шагах от него. Они пустили в ход пожарный рукав. Они хотели
выгнать его на открытое место. Вода била из-за трубы, скрывавшей люк, но
пока не задевала его. Струя извивалась в воздухе над ним, металась из
стороны в сторону: они старались добраться до того места, где он лежал.
Наконец вода попала в него, ударила ему в бок; это было как удар молота. У
него подсекло дыхание, и он ощутил в боку глухую боль, которая шла дальше,
разливаясь по телу. Вода старалась столкнуть его с бака; он судорожно
вцепился в края, чувствуя, что его силы на исходе. Он тяжело дышал, все
его тело сотрясалось от боли, и он понимал, что долго не выдержит
сокрушительного напора водяной струи. Он чувствовал, что замерзает;
казалось, сама кровь в нем превратилась в лед. Он задыхался. Пальцы его
разжались и выпустили револьвер; он хотел схватить его покрепче, но не
смог. Потом струя отодвинулась; он лежал обессиленный и ловил воздух
широко раскрытым ртом.
обхватила его тело; холод сдавил его со всех сторон, точно кольца
чудовищного удава. У него заломило плечи. Из-за своей завесы он смотрел на
самого себя, замерзающего под непрерывным потоком воды на ледяном ветру.
Потом струю отвели немного в сторону.
Почему же они не идут за ним? Он попробовал ухватиться опять за края бака,
царапая пальцами лед. Но силы его иссякли. Он сдался. Он перевернулся на
спину и устало посмотрел в небо, затянутое подвижным переплетом лучей. Это
конец. Теперь они могут стрелять. Почему они не стреляют? Почему они не
идут за ним?
страха. У него для этого не было сил.
Медленно он протянул вперед руку и хотел подобрать револьвер, но
закоченевшие пальцы не разгибались. Что-то внутри его засмеялось холодным,
жестким смехом; это он смеялся над самим собой. Почему они не идут за ним?
Они боятся. Он скосил глаза, жадно глядя на револьвер. И вдруг он увидел,
как шипящая серебряная струя захлестнула револьвер и потащила с собой...
могли цепляться за край бака; он просто лежал не шевелясь, раскрыв глаза и
рот, вслушиваясь в журчание струи над ним. Потом вода снова ударила ему в
бок, он почувствовал, что скользит по припорошенному снегом льду. Он хотел
схватиться за что-нибудь, но не мог. Его тело закачалось на краю бака,
ноги повисли в воздухе. Потом он свалился вниз. Он упал плашмя, лицом в
снег, падение на миг оглушило его.
смотрел на все из-за своей завесы, своей стены. Он услышал разговор, и
голоса как будто доносились издалека.
втолкнули в люк, ногами вперед.
потащили за ноги. Он закрыл глаза, чувствуя под головой неровные доски
пола. Потом его протолкнули во второй люк, и он понял, что находится уже
внутри дома, потому что теплый воздух пахнул ему в лицо. Его опять
схватили за ноги и поволокли по коридору, устланному мягким половиком.
за собой, так что его голова колотилась о ступени. Защищаясь, он обхватил
ее мокрыми руками, но от ударов о ступени локти и плечи так заболели, что
скоро последние силы покинули его. Он закрыл глаза, стараясь потерять
сознание. Но оно не хотело исчезнуть, точно тяжелый молот стучало в мозгу.
Потом вдруг удары прекратились. Улица была уже близко; рев и крики
доносились, точно грохот прибоя. Его вытащили на улицу, поволокли по
снегу. Сильные руки вздернули его ноги в воздух.
Он приоткрыл глаза и увидел строй белых лиц, расплывающихся в тумане.
наступили на его ладони, глубоко втаптывая их в снег. Его глаза медленно
закрылись, и он провалился в темноту.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СУДЬБА
Лондон Джек
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.
Роллинс Джеймс