Чтение 58–й страницы книги ~Охота на героя~

- Да, еще одно. Зовут меня Вальдси.

Киноцефал, недоверчиво покачивая головой, взобрался на спину эльфовой
рептилии и уселся в шаткое креслице. Заметив удивленный взгляд Эльтдона,
пояснил:

- Лламхигин-и-дурры - твари неприятные. Если они обоснуются здесь
надолго, я буду вынужден менять весь маршрут. А-а, да что там говорить, сам
увидишь!

Признаться, Эльтдон как раз предпочел бы услышать, но от него здесь,
кажется, ничего не зависело.

Караван, ведомый Вальдси, продолжил движение, теперь уже без задержек.

Эльф надеялся, что Годтар-Уф-Нодол доведет до конца рассказ о Книге, но
тот лишь махнул рукой, продолжая над чем-то напряженно размышлять. Эльтдону
ничего не оставалось, как пожать плечами и обратить свое внимание на
окружающее.

Дольдальмор Лиияват жили обычной жизнью, и им было глубоко наплевать на
караван, продирающийся через колючую мокрую чащобу. Ветви деревьев плотно
переплетались где-то над головами путешественников, так что солнечные лучи
сюда попадали в очень ограниченном количестве. Их хватало ровно настолько,
чтобы эльф мог разглядеть ближайшие широколистные кусты и узкую корчащуюся
тропу под ногами парайезавра. Все остальное пространство силился заполнить
собой серый туман.

Но если на зрительные картины Мокрые Леса были бедноваты, то уж звуками
они сполна возмещали эту ущербность. Помимо чавкающе-чмокающих шагов
парайезавров и их "бесед", состоявших из грубых рычащих нот, вокруг
рождались и умирали тысячи и тысячи разнообразнейших звуков. Капанье, писк,
шорохи, тонкие пронзительные выкрики "ай-ай-ай" какого-то местного
насекомого, кваканье и сопенье, дикий хохот неведомой рептилии, чей-то шепот
- все это напирало со всех сторон и, казалось, готово было разорвать
барабанные перепонки путников, забираясь внутрь черепа. Но - удивительная
вещь! - это же и убаюкивало, так что Эльтдон сам не заметил, как задремал
той разновидностью полудремы, когда все, что слышится вокруг, мозг
незамедлительно переделывает в логически связанные образы. Стоит ли
упоминать о том, что подобная логика, кажущаяся естественной во сне, эльфа
бодрствующего способна надолго вывести из равновесия?..

- Ах ты!.. - досадливо вскрикнул кто-то над самым ухом, и Эльтдон
растерянно заморгал, силясь разобрать, в чем же, собственно, дело.

Сверху пролетело что-то массивное, задев его тонким хвостиком с
кисточкой на конце. Эльф испуганно отшатнулся, заслоняясь руками от этого
неведомого существа, с запозданием понимая, что мгновение назад видел
крупную хвостатую жабу с широкими кожистыми крыльями. И между прочим, с
кисточкой на конце хвоста! Такое даже в самом невообразимом сне не
примерещится!

Годтар-Уф-Нодол снова прокричал: "Ах ты!.." - и попытался спрыгнуть на
землю, но у него ничего не вышло. Словно какая-то невидимая нить привязала
дуршэ к сиденью. Как, кстати, и Эльтдона. Как и всех остальных, кто сидел на
парайезаврах. Только Вальдси бегал внизу, по грязи, и выкрикивал какие-то
непонятные слова да размахивал в воздухе руками.

А над головами путешественников кружились, разочарованно шипели жабы -
целая стая летающих жаб с их смешными хвостиками. Потом Эльтдон увидел
разинутую пасть одной из них - и всякое желание смеяться у него мгновенно
пропало. Всю жизнь он был уверен, что жабы - существа беззубые. Даже та
тварь, из-за которой он попал в пациенты к Фтилу, даже она обходилась только
ядом, а здесь... Создатель! - полон рот зубов, да каких! тоненьких, острых,
словно какой-то шутник иголок понавтыкал. Эльф судорожно вздохнул и
покосился на дуршэ. Тот уже догадался, почему ему не удается покинуть свое
место на парайезавре, и теперь внимательно следил за дождевиком. Эльтдон
попытался было о чем-то спросить, но киноцефал только раздраженно покосился
на астролога и бросил отрывисто:

- Это и есть лламхигин-и-дурры. Любуйся.

Секундой позже одна из жаб заметила сидевшую на ветке ящерку и
спикировала прямо на жертву. Ящерка раздула горловой капюшон и отчаянно
зашипела, что, впрочем, ей ничуть не помогло. Жаба, разинув пасть, налетела
прямо на маленькую рептилию и прокусила ей голову. Потом уселась на ветку,
удерживаясь задними лапами и помогая себе пальцевидными выростами на
крыльях. Моргнула большими радужными глазами и стала поедать добычу.

Эльтдон ни минуты не сомневался, что окажись он вне магического
колпака, которым дождевик накрыл весь караван, лламхигин-и-дурры накинулись
бы на него и сожрали, не испугавшись больших размеров добычи. Теперь стали
понятны рассказы о "поучительном зрелище" в деревушках, над которыми
пролетали эти твари. Видимо, Годтару-Уф-Нодолу и впрямь придется менять
маршрут каравана.

Вальдси все еще что-то выкрикивал, но уже перестал бегать. Похоже,
самое страшное миновало, да и лламхигин-и-дурры, сообразив, что поживиться
больше нечем, потихоньку улетали в чащу леса, недовольно поквакивая.
Неожиданно магические путы исчезли, и Эльтдон смог подняться с сиденья.
Годтар-Уф-Нодол же попросту спрыгнул в грязь и поспешил к дождевику.

-Ты же говорил, до завтрашнего утра все будет спокойно! Кто-нибудь
пострадал? - обратился он к Вальдси.

- Нет. Следовательно, я соблюдаю условия соглашения. Что же до
лламхигин-и-дурров, то для меня их появление было такой же неожиданностью,
как и для всех остальных. Но я не волен управлять ими. К сожалению.

Дождевик отвернулся и направился к переднему парайезавру. Только сейчас
Эльтдон заметил, что Вальдси шатается от усталости, - наверное, то, что он
сотворил, далось чародею нелегко. Дуршэ тоже обратил на это внимание.
Годтар-Уф-Нодол велел, чтобы колдуна напоили крепким цахом и выяснили, может
ли он вести караван дальше. Тот ответил, что да, может, в конце концов, это
его прямая обязанность. Киноцефал, пробормотав что-то о гордецах, вернулся
на свое место, и караван двинулся дальше.

Еще несколько раз лламхигин-и-дурры появлялись в пределах видимости, но
Вальдси успевал поставить магический заслон, исправно выполняя свои
обязанности.

Тем не менее к вечеру его шатало так, что Годтар-Уф-Нодол снова
попытался настоять на привале. Дождевик только зло оскалился:

- Как ты не понимаешь! Чем быстрее мы минуем здешние края, тем лучше.
Остановись мы хоть на пару часов, эти твари слетятся отовсюду, как мухи на
труп. Да мы и будем трупами, потому что я не смогу постоянно держать заслон.
Поэтому двигайтесь, двигайтесь, сожри вас пиявки, вы платите мне деньги за
работу - я ее выполняю. Большие деньги - тяжелая работа. Но подыхать из-за
вашей тупости я не намерен. Двигайтесь, двигайтесь! Никаких привалов, пока я
не разрешу.

- Животным скоро потребуется отдых, - заметил дуршэ, несколько
смущенный такими речами.

- Перебьются, - отрезал Вальдси. - Парайезавры способны идти несколько
суток безо всяких привалов. Вот пускай и идут. Если и потеряете одного-двух,
это все же лучше, чем погибнуть самим. Вперед!

Киноцефал возражать не стал. Его приказ передали по цепи, и караван
продвигался даже ночью, с зажженными факелами, с полусонными лицами - а
наверху кружились, шипя, лламхигин-и-дурры. Эта фантасмагорическая картина
запомнилась Эльтдону надолго. Он забыл обо всем, таращась в мрак, окруживший
их со всех сторон, и тщась разглядеть, откуда твари атакуют на сей раз. Было
очень страшно. Астролог боялся, что вот сейчас Вальдси упадет, не в силах
что-либо сделать, изнуренным непрерывным колдовством, и лламхигин-и-дурры
накинутся на них, чтобы растерзать в клочья.

Но этого не случилось ни в эту ночь, ни в следующую. Парайезавры,
утомленные долгим переходом, удивленно порыкивали и поднимали головы, чтобы
укоризненно взглянуть на своих погонщиков, но те только понукали рептилий да
сами порой оглядывались на дуршэ. А что мог поделать дуршэ? Он, как и
остальные, зависел сейчас от мастерства Вальдси.

На вторую ночь лламхигин-и-дурры почти не появлялись, а утром дождевик
заявил, что главная опасность миновала. Но все равно гнал караван вперед еще
часа три, и только после этого позволил устроить привал. Поклонился
Годтару-Уф-Нодолу и... рухнул на землю, потеряв сознание.

7

- Мне нужно поговорить с тобой, эльф, - сказал Сафельд.

Привал, которого все так долго ждали, растянулся до самых сумерек.
Небольшие робкие костры, разведенные караванщиками, отчаянно дымили, вокруг
собрались погонщики с усталыми, изможденными лицами. Парайезавры жалобно
сопели и тянулись к зеленым кустам из тех, что поближе. Дуршэ молча сидел у
того костра, где приводили в чувство дождевика, и наблюдал за врачующими с
мрачным интересом. Эльтдон задремал было, но седой тролль тихонько тронул
его за плечо, а вот теперь даже требовал беседы. Нашел, однако, время!

Тем не менее эльф поднялся и пошел вслед за Сафельдом во тьму. Они
остановились у покрытого костяными наростами бока парайезавра, и только
здесь тролль заговорил снова:

- Насколько я понял, Книга у тебя.

Первой мыслью было отпираться, но Эльтдон тут же понял, что это глупо.
Припомнив рассказ Годтара-Уф-Нодола, он начал понимать, что вроде бы
случайные фразы, брошенные Сафельдом как бы мимоходом и спасшие, киноцефала
от опасности, на самом деле не были случайными. Каким-то образом тролль
узнал о Книге, и "играть в дурачка" не стоило.

- Да, она у меня. Но тебе-то что за дело до этого?

Наверное, слова прозвучали излишне задиристо, но, когда речь заходила о
Книге, Эльтдон не мог иначе. В конце концов, это подарок Фтила, не говоря
уже о той величайшей ценности для ученых всего мира, которую таит в себе
неказистый том в зеленой коже. "А как же слова об опасности? - спросил
какой-то язвительный голосок внутри. - Уж не перехитрил ли ты сам себя,
мудрый астролог? Наверное, не зря твой "бесценный том" так долго и