Чтение 58–й страницы книги ~Фирма~

Официант исчез и через минуту вернулся с двумя бутылками шампанского.

- Слушай, Игнат, - глядя на бутылки, сказал Митя. - А у тебя от
шампанского голова утром не болит? Я, например, в таких дозах не могу. Мне
бы лучше водочки. От шампанского, если его перепьешь, по утру вообще - туши
свет. Голову не поднять.

- Да? А я ничего. Привык. Эй, слышь, - крикнул он в спину официанту. -
Водки еще принеси. Бутылку.

- Ну так что же? - Он снова посмотрел на Митю. - Давай конкретно.

- Конкретно - бабки нужны. Для начала бизнеса.

- А у тебя нету, что ли?

- Есть. Но этого не хватит.

- Какие вы все-таки... - Игнат покрутил в воздухе пальцами. - Ничего сами
не можете сделать. Чуть что - "бабки нужны". Я их рисую, что ли? Сам
зарабатываешь не слабо.

- Да. Не слабо. На одного - не слабо. А для дела - маловато будет.

- И сколько же надо для дела?

- Много, Игнат. Надо структуру вписывать.

- Какую еще структуру?

- Вашу, например.

Матвеев слегка блефовал. Он понятия не имел, что за "структура" стоит за
Игнатом и есть ли она вообще, но подозревал, что "крыша", которую
представлял этот молодой и строящий из себя крутого мафиози бандит, не может
состоять из него одного и еще таинственного Крохи, которого Митя никогда в
жизни не видел. Если уж такая акула, как Гольцман, пользовался услугами
Игната, значит, за ним точно должны стоять люди чрезвычайно серьезные и в
криминальном мире уважаемые.

- Нашу... Хм... Интересные вещи говоришь, Матвеев.

Игнат впервые назвал Митю по фамилии, и тон его как-то странно изменился.
Исчезло из голоса уркаганское ерничанье. Игнат вдруг перестал выглядеть
бандитом, и облик его приобрел неуловимое сходство с государственным
деятелем среднего звена, словно перед Митей сидел еще не примелькавшийся на
телеэкранах, но вполне крепкий думский депутат.

- Ты, Митя, либо не понимаешь, что говоришь, либо действительно принял
серьезное решение. Ты хорошо подумал?

- Да. Иначе не позвонил бы тебе. И не завел бы этот разговор.

- Структура... Тоже, словечко придумал. У тебя сегодня какой-то прямо
творческий подъем, Матвеев.

- Очень может быть.

- Так что ты там про Москву начал? - поинтересовался Игнат. - Давай
договаривай.

- Нужно с московскими партнерами все делать. Чем самим открывать
производство, вбивать деньги в завод, лучше использовать готовый.

- Это понятно. А ты сам-то какие функции хочешь исполнять?

- Я хочу сделать новую фирму.

- Угу. А как же господин Гольцман?

Теперь Игнат смотрел на Митю наивными круглыми глазами. Митя еще раз
удивился, как быстро меняет маски бандит и как обширен арсенал этих масок.

- Гольцман? При чем тут Гольцман? - Митя стукнул донышком бокала по
столу. - Я от него ухожу.

- Что так?

- Сказал же тебе, свое дело хочу делать.

- И все? Это все твои причины?

- Понимаешь... Мне что-то не нравится, как он повел дела. Вернее, в какую
сторону.

- А в какую?

- Все эти его игры с мэрией, с отделом культуры...

- И что?

- Знаешь, чем это закончится?

- Ну, чем же?

- Тем, что в один прекрасный день он тебе скажет: "Извини, Игнат, я в
твоих услугах больше не нуждаюсь". И мне скажет то же самое. Сделает себе
новый "Ленконцерт". Я ведь слышал частично всякие его переговоры. Он хочет
войти во власть, частный бизнес его уже не устраивает. Ему нужен бизнес в
государственном масштабе. Номенклатурой хочет стать. И тогда и ты, и я
станем ему абсолютно не нужны. Я не знаю, как ты с ним договоришься, но если
он фирму ликвидирует, то я от него уйду только с тем, что он мне даст.
Понимаешь? Не с тем, что я хочу взять, а с тем, что он мне захочет дать.
Меня это не устраивает.

- А что устраивает? Сколько ты хочешь взять?

- Я хочу взять все.

Игнат взял бутылку водки, неслышно поданную призраком-официантом, и сам
наполнил Митину рюмку.

- Махни, братан. - Теперь он снова говорил, как обыкновенный урка, громко
и вальяжно, растягивая окончания слов. - Махни. Вижу, нам есть о чем
побазарить.

Моня сидел в машине Эльвиры и ждал, когда хозяйка разберется с
инспектором ГАИ.

- Сука, - громко сказала Эльвира, сев в машину и хлопнув дверцей. -
Взяточник паскудный.

- Сколько взял? - спросил Моня. Настроение у него было хорошее, и
происшествие на Марсовом поле даже развеселило директора группы. Машина
Эльвиры, поворачивая с Садовой на площадь к мосту, проскочила на красный и
едва не размазала по асфальту небольшой табунчик студенток Института
культуры, перебегавших через дорогу.

- Сколько, сколько... Пятьдесят баксов ему сунула.

- Много, - покачал головой Моня.

- А если бы он начал выебываться, в отделение бы погнал? Там вообще без
штанов останешься.

- Или без прав, - добавил Моня.

- Да ладно, без пра-а-ав, - протянула Эльвира, выруливая на Кировский
мост. - Что там, не люди, что ли? Всем деньги нужны.

- Ошибаешься. Сейчас мент принципиальный пошел. На одного взяточника три
честных приходятся. Интересно, на чем они бабки делают, если у народа
перестали брать?

- Ты мудак, Моня, - ответила Эльвира, опасно обгоняя дряхлые "Жигули". -
Не берут только у тех, кто мало дает. А если сразу сунуть нормально, возьмут
за милую душу.

- Это тебя в Магадане так научили? - улыбнулся Моня.

- Да. А что? Чем тебе Магадан не нравится?

- Он мне безумно нравится. Правда, я там ни разу не был. Но зато много
читал.

- Читал он... Умный... Ладно, замнем про Магадан. Говно город, чего там,
я согласна. Но и Питер тоже не ахти.

- Чем же тебе Питер не угодил?

- В Нью-Йорк хочу, - не ответив на вопрос, сказала Эльвира.

- В Нью-Йорк? Чем же ты там заниматься будешь?

- О-о... Нашла бы чем. Это вы все думаете, лежа на диванах, - чем бы
заняться? Как бы денег заработать? А я, например, пошла и заработала. Нечего
думать! Работать надо!

- Ну да, конечно.

Машина свернула к служебному входу дворца культуры Ленсовета.

Эльвира несколько раз погудела, чтобы расступилась толпа подростков возле
железных ворот.

- Видишь, народу сколько? - спросил Моня.

- Да ладно, подумаешь... Не особо и много.

- Для первого концерта вполне достаточно.

- Посмотрим, что в зале будет.

Оставив машину во дворе, они прошли через вахту. Эльвира, не
останавливаясь и не глядя по сторонам, сразу свернула в актерское кафе,
через которое можно было попасть в гримерки, а Моня вынужден был отстать,
удерживаемый руками знакомых, журналистов, товарищей-администраторов,
музыкантов, друзей музыкантов, звукорежиссеров, друзей звукорежиссеров,
друзей этих друзей и всей той обычной публики, которая посещает все концерты
на халяву, считая, что входит в круг особо приближенных...

Цепкие руки держали Моню минут пять. Кому-то он выдал пропуск на сцену,
кому-то - пропуск в гримерку, кого-то одарил билетами в зал для подружек,
ожидающих на улице, с кем-то просто поздоровался и ответил на вопросы о
предстоящем концерте.

Эльвира вошла в гримерку под приветственные крики Люды и Нины.

- Ну где ты, ей-богу? - Нинка вскочила с кожаного дивана и подлетела к
припозднившейся солистке. - Мы тут чуть не обделались. Думали, опять машина
встала или еще чего...

- Она и встала, - ответила Эльвира. - Гаишник тормознул на Марсовом.
Полташку баксов отдала, чтобы успеть. И на концерт пригласила. Сказал -
приедет.

- Еще не хватало! - Знакомый рокочущий голос за спиной заставил девушку
обернуться. - Значит, теперь с ментами дружбу водим?

В дверях гримерки стоял Кроха.

- Кроха, милый!

Эльвира бросилась на шею двухметровому гиганту, которой тут же растопырил
рельсоподобные руки, обхватил певицу и, прогнувшись в спине, "взял на себя",
словно хотел провести один из приемов греко-римской борьбы, входящей сейчас
в моду в высших политических кругах. Впрочем, Сергей Кропалев в детстве
действительно занимался классической борьбой.

- Задушишь, дурак!

Эльвира повисла на груди Крохи, болтая ногами и стуча кулачками по
широким, покатым плечам гиганта.

- Ладно, живи пока, - то ли в шутку, то ли всерьез сказал Кроха и разжал
руки. - Ну как, девчонки, дадите сегодня по полной? - обратился он к Нинке с