- А слышала ты, Сара, что натворили мертвецы в Азуре, - рассказывал Габай
апатичной супруге. Было видано, что в его вранье про лавку она не верит, и
вообще он ей давно уже надоел. Это обстоятельство ничего, по сути, не
меняло, но было приятно Кадишману, есть ведь на свете умные люди, которые,
так же как и он не доверяют этому ползучему гаду. "Опять я сказал - люди,
имея в виду себя" - печально подумал Кадишман, проклиная свою тараканью
участь.
Переговоры в "А-пропо" затянулись.
Герцог в меру своих умственных способностей грубо высмеивал покинутого
супругой комиссара, называя его "Рогатый" или - "Наш дорогой
предшественник". Он издевался над Иудой, чтобы спровоцировать его на
скандал, и выставить в глазах окружающих обманутым мужем. Взбешенный Вольф
не раз порывался разделаться с насмешником, но последствия этого
необдуманного шага могли отразиться на Ривке, и он сдерживал себя,
стараясь не замечать "утонченные" подколки врага:
- Уважаемый рыцарь, - сказал он, деликатно улыбаясь герцогу своими
наглыми глазами, - я симпатизирую вам не меньше, чем вы мне, но лучше,
если бы мы не отвлекались от дела.
- Дорогой предшественник, - тем же любезным тоном отвечал Балкруа, -
ваши симпатии мне до одного места.
- Так же, впрочем, как и ваши, мне? - не остался в долгу Вольф, - почему
бы вам, в самом деле, не отчалить подальше, сэр, мы бы вам заплатили за
это достойное деяние.
- Дело ведь не в деньгах, Вольф, у меня душа болит, как подумаю, что
придется оставить тебя здесь в одиночестве.
"Если бы не Ривка, я бы давно пристрелил тебя, как собаку!" - думал
Вольф,
хотя в душе был уверен, что Ривке ничего такого страшного не угрожает, и
она с этим дерьмом, вероятно, заодно.
Мысль о предательстве жены изводила комиссара, и он старался
сосредоточиться на главном. Терпеть этого ублюдка и не наделать лишних
глупостей, стоило ему огромных усилий, хотя с каким удовольствием он
отдался бы теперь благородной мести. Конечно, он не мог сокрушить крепкую
челюсть врага (как это не раз и довольно профессионально проделывал с ним
герцог), но в присутствии бравых командос, державших рыцаря на мушке,
можно было, по крайней мере, влепить ему эффектную пощечину, чтобы
доказать Ривке, свою отвагу. Убить Балкруа, снайперам не удастся, но
потрясти его "бронебойными", аж до самых яиц вполне возможно.
После изощренных оскорблений, вперемежку с изысканным десертом за счет
Главного управления полиции, рыцарь принял, наконец, предложение Алис при
условии, что ему выдадут револьвер и запасную обойму к нему; недельная
побывка в криминальных кругах Тель-Авива просветила смышленого герцога, и
он знал, что одна такая металлическая хлопушка стоит десятка тяжеловесных
топоров в руках заправских воинов святого креста.
- Ты даешь мне наган, Иуда, и я навсегда смываюсь, - сказал герцог,
призывая соперника ударить по рукам.
- Все не так просто, как тебе кажется, герцог, мне нужно "добро"
министра, - сказал комиссар, пытаясь справиться с душившим его
воротничком.
Неудобство с воротником он испытывал каждый раз, когда ему надо было
принимать ответственное решение.
Масштабы нынешнего, затянувшегося скандала приняли такой оборот, что
любой неосторожный шаг с его стороны мог привести к преждевременной
отставке, а что он без погон - ничтожная личность, которую и в
регулировщики то не возьмут.
- Советуйся, - великодушно согласился герцог, - а мы с Ривкой прогуляемся
по старому Яффо, мне доводилось бывать там, в добрые старые времена...
Герцог имел в виду блестящую вылазку, предпринятую им в 1115 году, когда
малочисленным отрядом крестоносцев он разбил когорту пеших воинов
ашкелонского наместника и немало повеселился в то прекрасное время. Вот
как пишет об этом арабский историк Усама ибн Мункыз - "Перед боем с
наместником герцог Балкруа устроил для своих рыцарей небольшое
представление на центральной площади Яффо. На одном конце площади он
поставил двух дряхлых старух, а на другом поместил кабана, которого
связали и бросили на скалу. Он заставил старух бежать наперегонки. С
каждой из этих старух двигалось несколько всадников, которые их подгоняли.
Старухи падали, поднимались на каждом шагу, а рыцари хохотали до коликов в
боку. Наконец одна из них обогнала другую и взяла кабана в награду"
Пока достойный герцог предавался приятным воспоминаниям, комиссар Вольф
связался с министром и поведал ему о своих опасениях. Министр внутренней
безопасности был такой же перестраховщик, как и Вольф и вопрос - снабжать
герцога оружием или нет, вызвал в нем приступ административного
замешательства. Верный своим правилам, Когаркин не стал взваливать на себя
"тяжкий груз ответственности", не посоветовавшись с этим олухом -
профессором Хульдаи, который заправлял до сих пор в Совете безопасности.
Это был старый испытанный на практике прием, позволявший в случае срыва
операции сослаться на авторитетное мнение видного ученого. Хульдаи был
единственный человек в Совете, который никогда и ни при каких
обстоятельствах не ведал сомнений:
- Ни в коем случае нельзя этого делать, - категорически заявил он,
выслушав министра, - имея в руках оружие даже самого примитивного класса,
герцог легко может изменить ход истории, загнав человечество назад в
пещеры.
- Но, господин профессор, этак мы никогда от него не отделаемся.
- Не спешите расписываться в собственном бессилии, - сказал Хульдаи, -
где ваше оперативная смекалка, господин Когаркин?
Министр тут же сообразил, что ему следует делать и, перезвонив
истомившемуся в ожидании распоряжений комиссару, задал ему уже знакомый
вопрос:
- Где ваша оперативная смекалка, господин Вольф? - "Я так и знал, что он
даст задний ход!" - угрюмо подумал Иуда, и вдруг его осенило:
- Я придумал, господин министр, герцог получит свой пистолет, но -
стартовый!
- А, что, если он почувствует подвох? - с начальственными интонациями в
голосе спросил Когаркин.
- Исключено, господин министр, он туп, как пробка, и не заметит подмены.
- Министр облегченно вздохнул, а хитроумный комиссар вписал в свой актив
еще один существенный плюсик. Желанное кресло генерального инспектора
реально забрезжило на горизонте.
* * *
Выезд в старую Англию был назначен на ближайшее воскресенье.
Чтобы не раздражать религиозные фракции в кнесете, премьер отменил
"Передвижение во Времени" по субботам, несмотря на то, что речь в данном
случае шла о людских судьбах, которые в любую минуту могли пострадать от
рук восставших мертвецов. Нарушение святости субботы могло привести к
правительственному кризису, и благоразумные политики, не желая конфликтов
с депутатами от религиозных фракций, способных запросто "свалить" кабинет,
предпочли на сутки заморозить страну, воздерживаясь от запрещенной по
субботам политической активности.
В воскресенье утром к зданию Института Времени подъехал бронированный
джип, из которого вышли героический рыцарь и Ривка в сопровождении
сержанта Альтермана, не спускавшего глаз с романтической парочки. Министр
обороны отдал приказ оцепить Институт правительственными войсками.
Полицейские и солдаты в маскировочном обмундировании сидели почти на
каждом дереве, и славный рыцарь, сразу заприметивший "фараонов", обнял для
надежности возлюбленную за талию. Но Ривка и не думала вырываться,
напротив, при каждом удобном случае она прижималась к нему впечатляющим
бюстом, и было видно, что общество герцога ей приятно.
Вслед за Балкруа к месту встречи прибыли "Путешественники"
Комиссар с грустными глазами подошел к супруге и томно прошептал ей на
ухо. - В последний раз прошу тебя, Ривка, - одумайся.
Но Рива не отрывала влюбленных глаз, от герцога, которого забавляли
страдания несчастного Вольфа.
- Что, Иуда, неприятно, когда тебя предают? - сказал он театральным
тоном, - а Спасителю нашему каково было, когда ты его за тридцать
сребреников?
- Идиот, - громко чертыхнулся комиссар, - ты за все мне ответишь.
Герцог разразился демоническим смехом.
- Де Хаимов, - не унимался он, - ты, надеюсь, не в претензии ко мне? Нам
с твоей женой будет хорошо....
Сжимая кулаки, Василий мрачно бросил комиссару:
- Я свою жену с этим дегенератом не отпущу...
- Спокойняк, Дубровский, - усмехнулся комиссар, - я же свою отпускаю.
- Что-то не видно, чтобы она горевала по этому поводу.
- Твоя тоже особо не возражает...
Василий пытливо посмотрел на жену:
- Дорогой, - сказала она, спокойно выдержав взгляд мужа, - я должна это
сделать, поверь мне...
- Не соблаговолит ли герцогиня, пояснить мне - кто и кому здесь,
собственно, должен?
- У нас будет ребенок, - тихо сказала герцогиня и, густо покраснев,
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Андреев Николай