Чтение 58–й страницы книги ~Херувим~

него жгучим черным взглядом.

- Триста долларов, - улыбнулся Микос, - триста новеньких американских
долларов, которые я заработал всего за пять часов, совершенно ничего не
делая.

- Мне не понравилась эта девица. Кто она такая? Где ты с ней
познакомился?

- Она француженка. Богатая сумасшедшая туристка. Вчера вечером подошла ко
мне на этой бензоколонке и спросила, не могу ли я одолжить на день ей и ее
другу свой грузовик.

- И ты, как полный идиот, сразу согласился?

- Не сразу. Для начала я назвал очень большую цену. Триста долларов.

Думал, она откажется, но она даже не стала торговаться.

- Да? В таком случае она не француженка. Французы ужасно жадные.

- Господи, Елена, какая нам с тобой разница, кто она? Лучше подумай, что
делать с этими деньгами. Положить в банк или купить наконец новую стиральную
машину?

- Не знаю, Микос. Это нехорошие деньги. На твоем месте я бы прежде всего
проверила, все ли в порядке с грузовиком, нет ли на нем следов крови сбитого
человека. - Елена поднялась с циновки, осторожно ступая по камням,
направилась к морю. У самой кромки воды она обернулась и крикнула:

- Ты дурак, Микос! Эта девица вовсе не француженка! Иди проверь грузовик,
а заодно и доллары. Вдруг они фальшивые?

- И вовсе я не дурак, - проворчал Микос, сладко потягиваясь на циновке, -
доллары настоящие. Сотню, которую она дала в задаток, я вчера поменял на
драхмы. Если бы я был дурак, то отдал бы тебе не триста, а все пятьсот и не
догадался бы попросить у красотки Ирен паспорт. Может, она и не француженка,
но паспорт французский. Я на всякий случай запомнил имя, фамилию и номер.
Если что не так, могу сообщить все это полиции. - Микос смотрел, как
мелькает в несильных волнах черная голова его жены. Елена отлично плавала,
но никогда не ныряла, поскольку прическу делала в парикмахерской и не хотела
ее портить.

А девушка с платиновыми волосами вошла в маленький бар у бензоколонки и
села за столик напротив своего бородатого спутника.

- Ну что, Ирка, расплатилась с греком? - спросил он хрипло. - Не кажется
тебе, что это слишком жирно - пятьсот баксов?

- Не кажется, - покачала головой Ирина, - и вообще, все это не твое дело.

Пожалуйста, свежий апельсиновый сок и кофе эспрессо, - обратилась она к
официанту, достала сигареты и закурила.

- Конечно, не мое, - кивнул бородач, - но ты можешь объяснить чисто
по-человечески, если этот тип так достал Палыча, то почему мы его просто не
замочили сегодня? Что за странные игры?

- Именно потому, что он слишком достал Палыча, мы его не замочили, а
только напугали, - медленно, тихо произнесла Ирина и выпустила три
аккуратных колечка дыма.

- Не понимаю, - пожал плечами бородач, - он что, Палычу много бабок
должен и мы пугали, чтобы вернул, в натуре?

Официант поставил перед ней стакан сока и чашку кофе. Она положила
сигарету, отхлебнула сок и задумчиво произнесла:

- Нет, Гундос, никогда не бывать тебе смотрящим.

- Это почему? - насупился бородач.

- Потому, что в голове у тебя одни только бабки. Человек, которого мы
сегодня не замочили, Палычу, конечно, должен. Но не бабки. Долг его
значительно больше.

- Ну ладно, Ирка, не гони пургу. Самая умная, да? Больше бабок могут быть
только очень большие бабки. А если нельзя вернуть, то просто мочат, в
натуре, и все дела.

- Десять лет жизни, - пробормотала Ирина, - самые лучшие десять лет. Вот
что он должен.

- Так замочили бы. Что базарить зря? Если бы он валялся сейчас дохлый на
дне пропасти, это была бы хорошая плата.

- Да, неплохая, - кивнула Ирина, - но Палыч не считает такую плату
достаточной.

- И долго мы будем его пугать? - спросил Гундос.

- Не знаю. Наверное, пока он не поймет, что натворил, и не захочет
рассказать об этом.

- Кому именно рассказать?

- Ну хотя бы самому себе.

Глава 25

Серебристый "Фольксваген" - капля был похож на красивую новенькую
игрушку, которую минуту назад достали из коробки, перевязанной ленточками.
Сергей не верил, что эта крошка поедет, пока не включил двигатель. У крошки
был великолепный мягкий ход. На таких машинах Сергею доводилось ездить разве
что в детских мечтах. Окна закрывались и открывались автоматически. Кондишен
позволял создать в салоне любую температуру, какая нравится. Из магнитолы
звучала музыка, и качество звука оказалось таким, как в Большом зале
Консерватории. Сергей сделал торжественный круг по территории базы, с
сожалением оставил машину и отправился в кабинет к Райскому.

- Можно подумать, вы бывали в Большом зале консерватории, -
снисходительно усмехнулся Райский, когда Сергей поделился с ним
впечатлениями от первого знакомства с машиной.

- Почему? Бывал. Мама водила - в детстве часто, а когда стал взрослым,
конечно, реже. Она у меня пианистка. Обычно брала с собой на концерты
тетради с нотами, читала с листа и тихонько подпевала. Я не так музыку
слушал, как наблюдал за ней. Очень было интересно, как она переживала каждую
ноту, у нее такое становилось лицо... - он осекся, встретив ледяной блеск
очков полковника.

- Ну извините, извините, вы не так меня поняли. Майор Сергей Найденов,
конечно, ходил на симфонические концерты, ничего в этом странного для меня
нет.

Но Станислав Герасимов никогда в жизни не был ни в Консерватории, ни в
Зале имени Чайковского. Стас терпеть не может серьезную музыку. Если хотите
съездить на кладбище, то лучше это сделать завтра с утра, до того, как вы
легализуетесь, - кашлянув, добавил он, - заодно обкатаете машину. Как зовут
вашего отца?

- Герасимов Владимир Марленович.

- Кто он?

- Генерал ФСБ, три года в отставке. Вы были у него в подчинении. Сейчас
он является председателем Совета директоров банка "Триумф".

- Мать?

- Герасимова Наталья Марковна. Когда-то работала учителем начальных
классов.

- Как называется фирма, которой вы руководите?

- "Омега".

- Секретарши?

- Рита Симкина, брюнетка, Марина Степанцова, рыжая.

- Какие у вас с ними отношения?

- С Мариной я спал, с Ритой пока только собираюсь. На обеих позволяю себе
орать. Тьфу, пакость какая...

- Что делать? Привыкайте. Впрочем, спать вам пока ни с кем не придется,
вы еще долго не сможете оправиться после автокатастрофы. И орать не
придется. У себя на фирме вы вряд ли появитесь. Как зовут начальника охраны
банка "Триумф"?

- Плешаков Егор Ивановичи Прозвище Плешь. - Когда вы встречались с ним
последний раз и о чем говорили? - Я приехал в банк на следующий день после
убийства шофера Георгия Завьялова.

- Гоши. Шофера вы всегда называли Гоша и фамилию его вообще не помнили.

Продолжайте. - Я приехал в банк, чтобы выяснить, почему заблокирована моя
кредитная карточка. Меня проводили в кабинет Плешакова. Там находился
Владимир Марленович Герасимов. - Папа, - криво усмехнулся Райский, - там
находился ваш папа. Вы уже знали о том, что убит шофер?

- Нет. Но это не правда. Я соврал.

- Так, стоп. Что за импровизация? - Райский снял очки и удивленно
уставился на Сергея.

- Это не импровизация. Я трижды просмотрел видеозапись разговора в
кабинете начальника охраны, и мне странно, как участники разговора не
заметили, что Стас врет. Ладно, с генералом, то есть с папой, все понятно.
Он очень нервничал, и вообще он лицо заинтересованное. Но Плешаков должен
был догадаться.

- Догадался он или нет, мы с вами все равно не узнаем, - пожал плечами
Райский, - в конце концов, зарплату он получает из рук вашего папы и на
многое предпочитает закрывать глаза. Как вам кажется, вы бы в этой ситуации
сумели соврать искусней?

- А зачем?

- Ну мало ли зачем люди врут? Есть тысячи разных причин.

- В этой ситуации врать мне пришлось бы только по одной причине - если бы
я сам убил шофера Гошу.

- Зачем же вам было его убивать?

- Пока не знаю.

- Вы не делали этого, - широко, ласково улыбнулся Райский, - вам это было
совершенно не нужно. А соврали вы потому, что малодушно удрали, увидев в
машине труп шофера.

- Я что, идиот? - Нет. Вы не идиот. Но вы жуткий трус и лентяй. Вы, как
теперь принято выражаться, "пофигист". Кстати, запомните это словечко. Итак,
вы удрали вместе с вашей подругой Эвелиной потому, что вам до смерти не
хотелось общаться с милицией, давать показания. Вы тихо смылись, оставив все
как есть. И в этом, заметьте, вся ваша человеческая суть. Убить кого-то вы
вряд ли сможете, если только совсем случайно. А вот удрать, оставить в
беспомощном состоянии - это запросто. Между прочим, прошу заметить: Эвелина