грязном сортире над умывальником висело треснутое мутное зеркало, и оттуда
взглянула Варе в глаза пьяная сумасшедшая бомжиха лет сорока. В черных,
взлохмаченных, тусклых волосах виднелась седина. Она не сразу заметила, что
в ушах у нее нет золотых сережек с бирюзой, а на пальце такого же, с
бирюзой, колечка. Исчез золотой крестильный крестик. Вместо, куртки,
джинсов и свитера на ней было драное засаленное пальто, надетое прямо на
голое тело, вместо кожаных модных ботиночек - войлочные дырявые боты.
Она заставила себя умыться холодной водой, она уже начала давать показания
дежурному следователю, но опять потеряла сознание. Из милиции ее на
"скорой" увезли в больницу, туда пришла к ней мама, туда же впервые пришел
к ней маленький кругленький следователь Илья Никитич Бородин.
Как только врачи разрешили ей подняться, она сумела привести оперативников
в вонючую квартиру в панельной пятиэтажке. Ей казалось, что даже с
закрытыми глазами, на ощупь, она может найти это место и голыми руками
убить всех троих, даже четырнадцатилетнюю дебильную Раису.
Все трое оказались дома и были арестованы. Кроме них, в квартире находились
две девочки, пятнадцати и семнадцати лет, обе в бессознательном состоянии.
Следствие длилось совсем недолго. Маньяк, которого звали не Гарик, а Рафик
Тенаян, чистосердечно признался в пяти убийствах и семи изнасилованиях в
изощренной форме. Большинство его жертв были несовершеннолетними. Троих он
придушил, двое умерли от передозировки психотропных и снотворных
препаратов, позже, когда дело было передано в суд, скончались, не приходя в
сознание, те две девочки, которых обнаружили в квартире.
Варя спокойно, как говорящая кукла, давала свидетельские показания на суде.
Адвокат в своей пламенной речи несколько раз повторял, что все до одной
жертвы вошли в квартиру к маньяку совершенно добровольно, у каждой был шанс
уйти. Каждая готова была сниматься в обнаженном виде и не отказывалась от
кофе и шампанского. Адвокат говорил так азартно, так убедительно, что даже
Варе на миг показалось, что жертвы виноваты больше самого преступника. И
все в зале взглянули на нее уже как-то иначе. Жалость в глазах сменилась
холодным любопытством.
- Значит, вы сами, без принуждения, отправились в неизвестную квартиру с
человеком, с которым были знакомы меньше часа? - спрашивал вкрадчивый
высокий голос.
- Сама, - спокойно отвечала Варя.
- И сами по просьбе Тенаяна сняли одежду
- Да.
Она старалась не смотреть в сторону железной клетки, где сидел и ухмылялся
Тенаян. Ему как будто нравилось слушать подробности.
Когда объявили приговор, всего лишь пятнадцать лет вместо ожидаемой
смертной казни, по залу прошел удивленный гул. Варя встала и выбежала вон.
А через пару дней после суда из голых кустов во дворе у ее дома выскочил
парень с длинными сальными волосами, в зеленой кожаной куртке-"косухе".
Рядом с ним был оператор, прямо в лицо Варе уперлись камера и микрофон.
- Скажите, Рафик Тенаян был вашим первым мужчиной? Что вы испытали, когда
он лишил вас девственности? Вы ведь сами, добровольно, вошли в квартиру,
разделись и легли с ним в постель?
Она закричала и побежала, ей показалось, что она сходит с ума и мир состоит
из уродов, злобных наглых уродов, у которых сало в глазах, сало в мозгах, и
нет никаких иных органов, кроме половых. Если бы в тот миг в руках у нее
оказалось оружие, автомат например, она, не задумываясь, прошила бы
очередью обоих, и журналиста, и оператора, И не было бы у нее чувства, что
она убивает людей. У нее вообще никаких чувств, кроме ужаса и брезгливости,
не осталось.
Ей долго еще мерещилось, что журналист и оператор преследуют ее, сначала
пешком, потом на машине. А потом, когда она шла по улицам, ей мерещилось,
что все на нее смотрят, и все знают, что она сама, по доброй воле, сняла с
себя одежду в вонючей квартире маньяка.
Неизвестно, как долго она бродила по городу, не разбирая пути, не чувствуя
ни времени, ни холода, ни мокрого снега. Опомнилась в каком-то незнакомом
районе, на набережной. Уже начало темнеть, снег стал гуще, он шел сплошной
стеной. Варя остановилась и стала смотреть на черную воду. По воде медленно
плыли грязные тонкие куски льда. И. чем дольше она смотрела, тем спокойней
и медленней билось ее сердце. Оглядевшись, она увидела лестницу, которая
вела прямо к воде. Достаточно было просто спуститься вниз и шагнуть в воду.
Это было совсем просто и не страшно. Только потом, когда ледяная свинцовая
толща стиснула ее тело и холод стал пожирать ее, как стая из тысячи
рыб-пираний, она по-настоящему испугалась, и впервые в жизни ей
по-настоящему безумно захотелось жить...
Спустя четыре года, совсем недавно, всего лишь дней десять назад, включив
ночью телевизор, она долго, тупо глядела в лицо бойкому ночному
телеведущему. Он сильно изменился. Остриг волосы, немного потолстел. Но
глаза все такие же, тусклые, мертвые, как грязный лед Москвы-реки. Впрочем,
возможно, это и не он. У него совершенно никакое лицо, можно двадцать раз
увидеть и не запомнить, не узнать.
- Что за гадость ты смотришь, Варюша? - удивился Дмитрий Владимирович,
заглянув в гостиную.
- Ты не знаешь, кто это? - спросила она, не отрывая глаз от экрана.
- Понятия не имею. Какой-то очередной помоечный журналистишка, - он
протянул руку к пульту, но за секунду до того, как погас экран телевизора,
передача кончилась, и Варя успела прочитать первую строку титров: "Ведущий
Артем Бутейко".
Книга 2.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Елизавета Павловна проснулась от настойчивого телефонного звонка, не
открывая глаз, протянула руку. Телефон в гостиничном номере стоял на
тумбочке у кровати. Но рука наткнулась на пустоту.
Голова раскалывалась, а телефон продолжал надрываться. Лиза обнаружила, что
лежит поперек кровати, в футболке. Одеяло скомкано, подушки раскиданы,
покрывало валяется на полу, рядом, безобразным комком, валяются ее джинсы.
За окном светло, на часах одиннадцать.
- Добрый день, госпожа Беляева, с вами все в порядке? - услышала она в
трубке. - Вы должны сегодня выступать в прениях по докладу...
"О, Господи, я проспала! Как такое могло случиться? Заседание началось в
девять, сейчас перерыв..."
- Да, простите, я себя неважно чувствую, - ответила она слабым голосом.
- Что случилось? Вам нужен врач?
- Нет, спасибо. Все нормально. Мне уже лучше. Вероятно, я немного
простудилась. Через полчаса спущусь в конференц-зал.
Лиза тут же пожалела о своем обещании. Чувствовала она себя действительно
ужасно. Болела не только голова, но все тело, как будто ее избили ночью.
Под горячим душем стало немного легче. Она отчетливо вспомнила, что у нее в
номере был Красавченко, причем она его в гости не приглашала. Он явился,
воспользовавшись каким-то дурацким предлогом, что-то, связанное с
ювелирными украшениями. Он интересовался ее серьгами и кольцом, болтал о
знаках Зодиака.
Взглянув в зеркало, она обнаружила, что выглядит отвратительно. Волосы
встрепанные, лицо бледное, отечное, под глазами серые мешки. Серьги были в
ушах, кольцо на пальце.
"Ну да, а как же иначе? - подумала она. - Этот Красавченко хам, мерзавец,
но все-таки не грабитель. Он сотрудник МИДа, официальный участник
конференции".
И тут она почувствовала неприятный холодок в желудке. Она вспомнила, что
все это время Красавченко вертелся в гостинице, в фойе, в барах, постоянно
попадался ей на глаза, но в конференц-зале она его ни разу не видела. Не
встречала его и на заседаниях тематических групп. Впрочем, могла просто не
заметить в зале, участников больше трехсот человек.