отсюда. Но даже если б нам повезло, то сесть на автопилоте вертолетик не
мог. Это ж не "Ка-50", который, говорят, ежели пилота ранили или убили, сам
прилетает в исходную точку вылета и зависает в двух метрах над землей, чтобы
его можно было поймать за шасси и усадить. Вранье это или правда, не знаю,
краем уха слышал. Но тот вертолет, где мы находились, никуда возвращаться не
собирался.
тринадцать лет назад, когда убегал с Марселой от хайдийских полицейских. Я
что-то помнил, что-то нет, но делать было нечего. Надо было хотя бы
подняться повыше, чтобы перескочить горку, которая неотвратимо надвигалась.
Или повернуть от нее.
Труп Гила скорчился в кресле перед Ленкой, а передо мной громоздился
стокилограммовый Кеннет, оттащить которого куда-либо было просто невозможно.
Кабинка была такая тесная, что даже с живым человеком в ней было трудно
разминуться, а уж с неповоротливым мертвецом - и вовсе никак. Оставалось
одно - открыть дверцу и просто выпихнуть труп за борт. Жестоко, некультурно,
но жить-то хочется...
пуль, не заклинило. Но тут Бог был на моей стороне. Перегнувшись через плечо
мертвеца, я дотянулся до рукоятки и сдвинул дверь на себя. В кабину ворвался
крепкий, тугой поток встречного воздуха, который вообще-то в шортах и
рубашке с коротким рукавом воспринимается как холоднющий ветер. У меня аж
глаза заслезились, но все-таки я сумел воспользоваться тем, что Кеннет был
не пристегнут, и выпихнул его из кабины. Правда, перед этим выдернул из его
ладони "ингрем", а из кармана - радиотелефон. Лишь на какую-то секунду у
меня возникло сомнение: а не живого ли выкидываю? Но подавить это сомнение
оказалось легче легкого. До горы оставалось самое большее пять минут лету.
подумать, что они не видели, как из кабины выбросили труп! Перебравшись на
освободившееся место, я первым делом снял с головы Гила гарнитуру, но
вступать в переговоры мне было некогда.
кроссовки Гила фиксировались на педалях эластичными ремешками - что-то типа
"Нормы". Я минуту-полторы на этом потерял. После этого настала очередь
двери. Вот тут-то и поджидал тот самый, что "подкрался незаметно". Я боялся
за правую дверь, в которую несколько пуль попало, а заклинило левую.
Одна-единственная девятимиллиметровая дрянь долетела, и надо ж ей было
тюкнуть именно в замок! Вмяла, перекосила - дергай сколько хочешь, ни хрена
не выйдет. На это бестолковое дерганье я угробил тридцать секунд.
надо было ее торопить. Перетащил бы покойника, а уж потом бы выпихивал. Но
разве тут сообразишь? Ленка рада стараться - открыла. Но вертолетик-то
легонький, а мы на один борт навалили сразу все. И восемьдесят с небольшим
моих, и без малого семьдесят Ленкиных, и полных девяносто Гила в убойном
весе.
дала правый крен градусов на тридцать. Гила, которому было на это глубоко
плевать, повалило на меня, вовсе не хотевшего вылетать из открывшейся двери.
Гил всей тушей навалился на меня, я успел только растопырить локти и
повиснуть вниз головой над бездной в полтораста метров. Никогда так не
висели? Молитесь Богу!
вперед. Локти трещали от боли, поскольку в них впились какие-то угловатые
детали, плечевые суставы вот-вот должны были хрястнуть от непомерной
нагрузки. Встречный воздух плюс вихри от ротора полировали мне рожу с
нежностью наждачной бумаги. А кисти рук судорожно искали, за что бы
ухватиться, но никак не находили. Ноги, придавленные трупом летчика, должно
быть, и после смерти не хотевшего покидать свой вертолет, были беспомощны.
стыдно! - но из-за рева двигателя Ленка этого могла не услышать. Особенно
когда крен достиг максимума и мертвец, весь липкий от крови и холодного
пота, скользнул вниз по моему лицу. Я едва пересилил себя и не убрал локти,
хотя мне показалось, что кости уже трещат. Как раз в этот момент мертвая
оскаленная рожа Гила наползла на мое лицо и уставилась на меня стеклянными
неживыми глазами!
царь и не герой", как пелось в одном популярном шлягере. Растерянность у нее
кончилась в аккурат на пятнадцатой секунде, и она, издав какой-то звериный
рык, рывком приподняла труп и спихнула его вниз, а затем, сцапав меня за
рубашку, вдернула в кабину и задвинула дверь... Она же привела меня в
чувство, поскольку еще пятнадцать секунд я мог только хлопать глазами и
глубоко дышать, будто недостаточно свежего воздуха за бортом было!
это вывело меня из того полушокового состояния, в котором я пребывал. Я
забрался на липкое от крови сиденье, всунул ноги в ремешки педалей, отключил
автопилот.
всякие вывозные-провозные, чтобы более или менее прилично управлять
вертолетом. То, что начал выделывать я, состояло из сплошных предпосылок к
летным происшествиям.
и попер вверх. Еще несколько секунд, и его завалило бы на ротор, после чего
задача угробиться была бы выполнена с гарантией. Потом я столь же резко
пихнул ручку от себя, да еще и завалив ее влево. Чуткая машинка едва не
рассыпалась от такой крутизны и ушла в левый вираж со снижением. В том, что
она с опаснейшим креном отвернула от какого-то утеса, едва не чиркнув
поплавками по скале, исключительно ее заслуга, и больше ничья.
выровнял аппарат где-то в полусотне метров от земли. Ежели бы тут была хоть
какая-нибудь площадка, то я, наверно, сумел бы относительно безболезненно
посадить вертолет, хотя даже с я-Брауном в мозгах никогда этого не делал.
Тогда, с Марселой, мы просто плюхнулись в воду, израсходовав горючее, но
очень удачно стали на три точки.
безнаказанно плюхаться. Вертолетик наверняка бы завалился, поломал ротор,
сплющился в лепешку от падения с пятиметровой высоты, взорвался бы и спалил
нас на угольки в горящем бензине.
увидел, что стремительно сближаюсь с полицейским вертолетом. Откуда он
вывернулся, хрен знает, я его во время предыдущих маневров потерял из виду.
Боюсь, что и полицейские тоже не поняли, куда я подевался, когда снизился до
полусотни метров. И когда мой вертолетик, разогнавшись примерно до двухсот
миль в час, понесся в ту самую точку, где вертолеты должны были долбануться
друг о друга и превратиться в огненное облако, из которого летят
металлические клочья, пилот "ирокеза" решил, что имеет дело с фанатиком.
догадаться, что вертолетиком управляет дилетант, по сути дела в первый раз
усевшийся на пилотское сиденье. Может быть, у него на это просто не хватило
времени.
воздушный пират или как там еще меня представили, разделавшись с более
нормальными спутниками и повыбрасывав их из кабины, собрался идти на таран,
он подумал, что моя главная цель - врубиться в его машину. Он и не
подозревал, что я вовсе не собираюсь таранить, а, наоборот, очень хочу
избежать столкновения, только не знаю, как это сделать.
забыл, что нахожусь не в автомобиле, а в вертолете, где педали имеют другое
назначение. Глупее мог поступить только пилот, сидящий за рулем автомобиля и
потянувший на себя баранку.
комиссии, даже трибуналу святой инквизиции. Во-первых, потому, что сделал
несколько чисто инстинктивных движений, подсказанных вовсе не летным, а
водительским опытом, а во-вторых, потому, что после всех этих фокусов машину
закрутило вокруг оси несущего винта и к тому же с небольшим наклоном к
плоскости горизонта. А это означало, что земля и небо, в направлении которых
периодически поворачивались то кабина, то хвост вертолета, лично для меня и
для Ленки, конечно, стали чем-то единым целым, крутящимся против часовой
стрелки. Однако при этом вращении горизонтальный вектор тоже сохранился, и
вращающаяся тарахтелка продолжала нестись в направлении полицейского
вертолета. У пилота "ирокеза" при виде столь сумасшедшего зрелища сдали
нервы. Он дал полный газ и, накренив вертолет вправо, просто шарахнулся от
меня в сторону. Уже через секунду я услышал в эфире дикий вопль. "Ирокез"
несся прямо на группу острых скал, торчавших из лесистого склона горы,
словно обломки гнилого зуба из десны.
несознательными, мне удалось остановить вращение вертолетика и заставить его
забраться повыше. Несмотря на то, что в глазах у меня все еще мельтешило и
вращалось, я все же сумел разглядеть, как двухлопастный ротор "ирокеза"
рубанул по скале. С треском и звоном обломки лопастей швырнуло в сторону,
вертолет развернуло и с лязгом грохнуло о скалу левым бортом. Бу-бух! Гул я
хорошо расслышал даже через рев своего двигателя.
камни, глыбившиеся у ее подножия. Тарарах! Хвост отломился, бесформенная
жестянка вместе с прихваченными по дороге камнями ломанулась вниз по
лесистому склону, заваливая деревья и вминая в землю кусты. Потом еще раз
Роллинс Джеймс
Пехов Алексей
Эриксон Стивен
Браун Дэн
Шилова Юлия
Сертаков Виталий