где его надо искать... Там, наверху, у каменной стенки, ограничивающей
кладбище. Догадаться об этом было несложно - внизу, у дороги, деревья,
которые окружали памятники и плиты, уже успели вырасти и затеняли землю, а
наверху они были невелики, как кусты, редкие саженцы поднимались возле
плит, подчеркивая их обнаженную сиротливость...
скорее, центральная лестница кладбища. Кладбище было небогатое, большей
частью на нем хоронили чахоточных, которые померли в пансионах и их родные
не имели средств либо желания перевозить их домой. Порой среди скромных
памятников встречались монументы побогаче - они принадлежали алупкинским
домовладельцам либо врачам. Почему-то Лидочка, которая поднималась, все
замедляя шаг - не от усталости, а от нежелания ног приближать ее к встрече
с Андреем, внимательно читала надписи на плитах, отмечая, что среди
погребенных чаще всего встречаются молодые польки и младенцы, не достигшие
года.
там неплотно, обходя камни и россыпи щебня. Кто-то, посадивший там саженцы
деревьев и кустов, ухаживал за ними, подвязал и даже, как видно, поливал -
темные круги влажной земли еще не высохли вокруг тонких стволов.
сказал о смерти Андрюши. Значит, это проклятая табакерка забросила его в
осень. На четыре месяца раньше, чем ее, и он оказался здесь совсем один.
Он думал, что войны уже нет, а его убили... Сейчас это просто кладбище. Ты
знаешь, что в этой могиле похоронена вдова купца, в этой - действительный
статский советник из Варшавы, в этой - девица Григорянц, а в этой -
невинно убиенный Андрей Берестов. Но к ней, к живой и чувствующей Лидочке,
это не имеет отношения. Потому что это случилось очень давно.
ждала и она сама от себя. Что надо сделать? Броситься на плиту, разметав
волосы? Рыдать - на кого ты меня покинул? Или просто сидеть на лавочке,
грустно опустив голову... Что за циничные мысли? Здесь же похоронен мой
муж, мой единственный любимый человек, ради которого я уехала в чужой мир,
в чужое время. А он умер...
через десять. Хорошо, Лидия?
в стороне от домов, бурлила июньская жизнь - Лидочка еще не была в этом
году за городом, - стрекотали кузнечики, над могильными памятниками реяли
во множестве бабочки и стрекозы, за ними с веселым щебетанием носились
птицы, кузнечики выпрыгивали из еще не пожелтевшей травы, а пчелы,
облагодетельствовав пышные кладбищенские ромашки и клевер, тяжело жужжали
к своим ульям. Этот громкий и сочный гомон природы отделил Лидочку от
всего мира, и, только погрузившись в это кипение звуков, она осталась одна
на один с Андрюшей и услышала снова его голос, увидела его глаза.
вернулся шум кладбища. Не было Андрея, ушел. Исчез. И как бы в попытке
вернуть его Лидочка спросила вслух:
рассчитав, о плечо Лидочки и испуганно сделал свечку к самому небу.
бегство... А теперь надо ехать в Одессу, встречаться с мамой и папой - они
будут рады, они будут счастливы... и уже Андрюши не будет никогда, и не
будет даже памяти о нем, потому что их связывали два случайных поцелуя,
одна прогулка, один долгий заплыв до лодочки с рыбаком... остальное -
только попытка будущего. Но будущего не случилось.
романтические глупости Лидочки, он бы сейчас был жив. Ощущение
предопределенности судьбы, которое Лидочка не могла сформулировать,
овладело ею - потому что казалось, что она уже сидела на этом кладбище, у
этой или подобной могилы, и все уже случилось тысячу лет назад...
Лиде и этому мирному кладбищу. Но не смолкали, хоть Лидочка и поморщилась,
чтобы их отогнать. Лидочка поднялась и сбежала по дорожке вниз.
набросились на Ахмета, крутили ему руки. Канотье упало на траву. Ахмет
ругался и отбивался как бешеный.
Как вы смеете? Я буду жаловаться!
втащили в закрытый мотор, и тот сразу же взял с места.
очень толстый краснолицый полицейский. Он принялся грозить Лидочке пальцем
и при том смеялся, показывая зубы в золотых коронках.
никогда и Ахмета.
пустоте, где ничто тебя не поддерживает, никто не притягивает к себе хотя
бы ниточным натяжением. Сзади могильная плита - оборванная нить к Андрею.
Впереди клуб пыли - бывшая ниточка к Ахмету.
скуластое лицо, скулы прижимали глаза к бровям неровно, косо, словно
архитектор этого лица был ленив и пьян.
под его тяжестью, и Лидочка поняла, что ей надо испугаться: этот человек -
насильник и грабитель. Теперь-то, в этом звенящем и клокочущем мире, никто
не услышит ее криков и боли, да и не будет она кричать - не будет она
кричать, потому что воспитанные девушки никогда не позволяют себе кричать.
- Покажь деньги, - повторил извозчик, ступив на землю и улыбаясь.
охватить. В сумке было все, что связано с ее жизнью, - деньги, бумаги
Сергея Серафимовича... Сейчас он все отнимет, а она тем временем убежит.
шнурованные башмаки на высоких каблучках, на них никуда не убежишь.
убедительной:
хуже, чем угрозы и крики.
отскочить, потому что наткнулась каблуком на край плиты и чуть было не
упала. Она завела руку с сумкой за спину, а извозчик схватил ее за плечи
и, когда старался дотянуться до сумки, невольно обнял Лидочку. Он притянул
ее ближе, все еще стремясь к сумке, но Лидочка начала биться - и даже не
столько от страха, как от отвращения, - так сильно и затхло воняло от
извозчика чесноком и потом. И тут извозчиком овладело желание - настолько
сильное, что он забыл о сумке и деньгах и, действуя вряд ли сознательно,
начал возить руками по ее спине, все ниже и ниже, и старался при том
повалить ее на траву.
отворачивала голову от него и боялась, что ее вырвет, и старалась, чтобы
ее не вырвало, но этот проклятый извозчик навалился на нее всеми своими
восемью пудами, и оттого тело ее конвульсивно сжалось, извозчик
почувствовал неладное, он даже успел несколько отстраниться, но рвота
измарала ему щеку и плечо, - и извозчик в растерянности отпустил Лидочку и
стал отталкивать ее от себя, крича:
облегчить свой желудок - и наверное, со стороны в этой сцене было нечто
комическое, но не было никого, кто бы оценил этот комизм, потому что
голос, прозвучавший над ее головой, как только тень загородила Лидочку от
солнца, был совершенно серьезен и даже формален.
сказал очень знакомый голос, - то ты уже никуда не уедешь. Никуда.
убегающие сапоги.
спасителя, но новый пароксизм рвоты настиг ее и заставил, стыдясь,
отползать от него на коленях.
что он отошел. Она достала из сумки носовой платок.
от церкви, неся глиняный горшок с водой, - вернулся, Лидочка уже была
похожа на человека и даже могла смотреть на Теодора без стыда и ужаса.
Березин Федор
Маркеев Олег
Елманов Валерий
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Афанасьев Роман