искренний, веселый, и Сергей вдруг вспомнил, что так же весело смеется
Микаэль...
комнатах я не хочу. Мне лишь надо договориться с вами, что мне докладывать
этим негодяям. Я играла в пьесе "Ошибка инженера Кочева" и знаю, что это
называется "двойной агент".
свою очередь, лучшим способом войти в доверие. Она открыто шла на
перевербовку, этот способ Сергей часто рекомендовал агентам...
расположение мебели в моей квартире...
неглупа.
Но вот тут я им не слуга... Хотите верьте - хотите нет. Вы помогли мне - я
все-таки не последняя сволочь...
подумать: ему еще ни разу не приходилось планировать операцию в подобных
условиях...
порядком. Сергей чувствовал себя неловко и поспешил отвернуться к стене,
буркнув что-то о будильнике и вечном недосыпе. Вера ничего не ответила на
его "спокойной ночи". Внезапно он услышал что-то, похожее на плач.
Она что-то говорила - быстро, неразборчиво, но Сергей не мог понять ни
слова. В голове вертелась дурацкая фраза, слышанная когда-то еще в
Харькове: "Лучший способ вербовки агентуры..." И еще, когда его руки
случайно коснулись ее горла, Пустельга вздрогнул: под пальцами оказался
шрам - длинный, широкий. Странно, он не видел его. Или виною был грим?
Впрочем, о подобном не думалось - он лишь ощущал холод, странный холод, не
оставлявший его ни на мгновение... Казалось, сердце начинает замирать, и он
проваливается куда-то, где ничего нет - лишь темнота и странная, звенящая
тишина...
произошло. Сразу накатил стыд и что-то похожее на раскаяние. Вдобавок
почему-то болела шея. Пустельга провел рукой по коже и поморщился: кровь...
Хорош же у него будет вид, когда придется идти на службу!
и неуверенно повторил: - Вера, вы... ты...
повернулся. Да, кровать пуста. Там, где лежал он, на простыне краснело
маленькое пятно. Пустельга вновь поморщился и с трудом встал. Голова
отчего-то слегка кружилась...
агентуры"! Интересно, кто кого вербует? Пустельга ощущал себя обманутым, в
душе медленно закипало раздражение. Что она, играет с ним? Ладно, моральные
устои не в счет - но почему Вера исчезла, даже не попрощавшись? Что это все
значит?
опаздывал, и лишь спускаясь по лестнице, сообразил, что выходя ему пришлось
открывать два замка: первый - ключом, и второй - задвижку. Задвижку,
которую можно закрыть лишь изнутри. Он чертыхнулся, провел рукой по
смазанной йодом шее и решил, что начинается бред. Думать обо всем этом не
хотелось...
невозмутимо сообщил, что Михаил успел позвонить, предупредив, что
задержится по важному делу. Пустельга мрачно кивнул, мысленно пожелав
подчиненному, чтобы тот пришел позже, когда его собственное настроение
слегка улучшится...
заставив себя забыть собственные неурядицы, поспешил отослать Прохора с
каким-то поручением в следственный отдел. Как только они остались одни,
Микаэль невесело улыбнулся:
позвонили утром: нашли Веру...
недели...
жизнерадостный Михаил.
могилу на Головинском кладбище - там двое. Штатный покойник - и Вера. Я
ездил смотреть... У нее горло - почти пополам...
шее - ранка болела... "Опаснее всего совпадения" - так, кажется, говорил
когда-то Микаэль...
смолой. Казалось, погибшее дерево еще живет, теряя последние капли
прозрачной крови. В домике было тихо, но за стенами по-прежнему шумели
солдаты, слышались автомобильные гудки и грохот тяжелого железа - вероятно,
подтягивали пушки. Орловский лежал неподвижно: делать нечего...
Крапивин, на этот раз обошлись без Юрия. Переводчик не требовался, а
тонкости дхарской этнографии не интересовали Усатого и тех, кого он прислал
под Чердынь. Оставалось ждать - и надеяться на чудо...
защищал муж, мог прикрыть Флавий, но если ею действительно заинтересовался
Иванов, и тем более усатый с портрета, заступничество не поможет.
время - удалось утаить. Вначале им было как-то не до разговоров о научных
штудиях Орловского. Потом, когда она стала бывать у него чаще, пришли
вопросы. Можно было солгать, сослаться на незаконченную книгу о дхарах, но
Юрий почему-то не решился. Он пообещал рассказать попозже - и это была
ошибка...
кончившаяся же плохо. Он уже написал больше половины своей книги, и тут
силы иссякли. Он не мог работать: то, что приходилось читать, обдумывать,
казалось слишком страшным. Блеклые странички, приходившие от Флавия и
Марка, словно кричали. Начала болеть голова, впервые за всю жизнь стало
пошаливать зрение...
- полностью, бесповоротно. Рекомендовалось ходить в театр, есть мороженое и
наведываться в гости - к тому же Терапевту. По поводу театра Орловский не
спорил, но хотелось отвлечься по-настоящему, заняться чем-то совсем иным,
далеким и романтичным.
перенесен памятник Гоголю. Терапевт язвил по поводу нового памятника -
чугунного болвана, установленного на бульваре на страх прохожим, а затем
внезапно предложил Юрию помочь ему разобраться в одной запутанной давней
истории. Нечего и говорить, что Орловский с радостью согласился.
Христа. Терапевт был вообще человек неожиданный, посему Юрий не особо
удивился, решив, что его старший друг тоже старается отвлечься, занявшись
очередной "вечной темой". В обычных библиотеках читать было нечего. Ренана,
Штрауса и менее известного Никольского Терапевт одолел еще в студенческой
молодости и теперь просил найти ему что-нибудь посолиднее. Особенно
интересовали его мифы о Пилате и, что совсем уже странно - об Иуде.
полдюжины книг, но хотелось найти что-либо в самом деле уникальное, редкое.
Поиск увлек - события седой древности внезапно ожили, и они провели с
Терапевтом не один вечер, оживленно обсуждая некоторые любопытные апокрифы
и еще более интересные толкования к ним.
почему-то называлась "имени РСФСР", Орловский наткнулся на редкую брошюру
на немецком. Это было именно то, что интересовало Терапевта, - история
Понтия Пилата, совершенно лишенная научной ценности, зато оснащенная мощным
мифологическим антуражем, включая царское происхождение Прокуратора Золотое
Копье, его астральную сущность и последующее вознесение к звездам.
десяток фраз, но этого явно недоставало. Юрий охотно взялся перевести и
законспектировать текст, благо работать было легко и приятно. Местами, где
автор особенно увлекался, Орловский не удерживался от хохота, удивляя
строгих посетителей библиотеки...
уже имелся ключ от флигеля, скучала в его комнатке, разглядывая лежавшие на
столе книги. На беду, он оставил там несколько страничек конспекта. Когда