Чтение 58–й страницы книги ~Трон императора~

Таймат, Древняя Богиня, повернулась к Фаргалу, шевельнула губами.
Брошенные Ирзаи на пол отрезанные волосы взлетели и приросли к своим корням.

@PO = -- Ну вот и кончилось, о царь! -- проговорила она нежно.

Прощай и позабудь.

О том, что свет мой до конца

Твой озаряет путь!

Сияние вспыхнуло и угасло. Осталось только черное озеро и два голых
человека, распростертых на отполированном камне.

@CS1 = Глава восьмая

-- Вот храм бога моего! -- торжественно произнес маг.

Кэр увидел уходящее вверх сверкающее, изумрудно-зеленое спиральное
дерево. И лишь чуть позже, заметив огромные переливающиеся кольца,
сообразил, что это за дерево. Где-то на огромной высоте повисла широкая
сплюснутая голова с рубиновыми горящими очами. Кэр только раз поднял на нее
глаза и сразу же отвернулся.

Никогда раньше не видел он изображения Аша в полную величину. И не
догадывался, что внушающий ужас идол -- всего лишь символ Мудрого бога. Так
же, как атакующий сокол - только символ Яго. Но, в отличие от жрецов Яго,
для которых бог был незримым и никогда не воплощавшимся в изваяние,
последователи Аша очень часто создавали чудовищные подобия Змея.

Или Трехглазый Змей был не самим богом, , а только Стражем, охраняющим
сны Аша?

@BL =

Откинув назад крупную длинноволосую голову, маг наблюдал за сыном вождя.
Его глаза не упускали ни малейшей детали, фиксируя и вспышку страха и то
хладнокровие, с которым юноша сумел подавить испуг. Жрец понимал, что не
само огромное изображение потрясло Кэра. Не фетиш, а то, что юноша оказался
в настоящем храме Аша, вот что заставило затрепетать сердце молодого воина.
Да, на сей раз жрец Мудрого не ошибся. Сколь не смешны были представления
горцев о Господине, но старейшие клана Мечей сумели напитать воспитанника
благоговением.

@BL =

Слуга мага, Карашшер, тоже не спускал глаз с юноши. Его обязанность -
охранять господина от физической опасности. А то, что Кэр -- опасен,
Карашшер знал. Не важно, что сам слуга мага куда сильнее юноши. Бывает и
черная антилопа пронзит рогом прыгнувшего льва!

Воин не мог читать мысли Кэра. И сейчас переменил о нем мнение. Раньше
Карашшер думал: Кэр -- волчонок, натасканный на убийство. Гордый, что может
убивать лучше других. Ни к первому, ни ко второму качеству Карашшер не
испытывал приязни. Карашшер не любил хороших воинов. Хорошие воины
представляли пусть и незначительную, но -- опасность для него самого. И
убийц он тоже не любил, воспринимая убийство не более, чем скучную работу.
Азарт борьбы полностью угас в слуге мага. Такова была цена подаренного
бессмертия.

До сих пор Карашшер полагал Кэра волчонком, но, увидев, как потрясла
юношу какая-то размалеванная статуя, переменил мнение. Парнишка -- всего
лишь щенок. Глупый щенок крупной породы.

Карашшер презирал идолопоклонников. И постоянно забывал, что любой идол
может оказаться вместилищем магической силы.

Решив, что Кэр не слишком опасен, воин расслабился и теперь приглядывал
за молодым воином без прежнего беспокойства.

Поперек зала, к алтарю размером с шесть боевых колесниц, тянулся
выдавленный в полу канал в три локтя глубиной. Словно след, оставленный в
камне непомерной тяжестью бога.

-- Дай мне свой меч! -- приказал маг.

Сын вождя, преодолев внутреннее сопротивление, протянул чародею оружие.

Тот взял, вытянул руку, камень на диадеме запульсировал. И клинок
"скорпиона" раскалился добела, согнулся, оплыл, превратившись в некрасивый
кусок железа.

Кэр прикусил губу. Ему было безумно жаль меча.

-- Он чужд моему богу! -- будто извиняясь, произнес маг.-- Нашему богу,
Кэр!

И быстро приблизив лицо к лицу юноши, прошипел:

-- Посмотри на меня, мальчик! Посмотри на меня!

Кэру показалось: жар камня обжигает его лоб.

-- Ты не боишься! -- прошипел маг.-- Это хорошо! Хорошо! Посмотри на
меня? Ты узнаешь?

Нечто смутное шевельнулось в сознании Кэра. Это холодное красивое лицо,
определенно, было ему знакомо!

-- Сейчас! -- свистящим шепотом произнес жрец Аша.-- Сейчас я верну тебе
память!

Он начал произносить заклинание, но вдруг запнулся.

-- Нет! Слишком много сил вокруг жаждут наших тел и душ! Погоди, мальчик!
Я сделаю иначе!

"Я не мальчик! Я -- воин!"-- хотел произнести Кэр, но не успел.

Чародей прочел его мысли.

-- Успокойся, сын Хардаларула! Сейчас ты вспомнишь все!

На правой ладони его появился серый порошок.

-- Кора дерева биб! -- сказал маг.-- Она делает память крепкой и удобной,
как написанный мастером фолиант. Ты сможешь заглянуть в любой уголок. Ты
вспомнишь все не хуже, чем под властью заклинания!

Он поднес порошок к ноздрям Кэра и приказал телу юноши сделать глубокий
вдох.

Храм исчез. Смерч огней, цветов, звуков завертелся вокруг, запрыгал
тысячами знакомых и полузнакомых образов. А потом вновь проступил вид храма
Аша, смутно, нерезко. Зато все, что когда-то видел или слышал юноша,
проявилось с совершено ясностью. Он, действительно, вспомнил все.

Пред его внутренним взором предстала гора Печали. И гора Черного Снега,
немного западнее. И ущелье Четырех Братьев. А у входа в ущелье сложенные из
камня домики Старшего селения клана Мечей. Все было неизменно. Как десять
лет назад, как сто или триста лет. Горы диктуют людям иное время, чем земли
долин.

Еще увидел Кэр своего отца, вождя Хардаларула, непомерно огромного, с
жесткой черной бородой и черными, глубоко посаженными глазами. Гордого вождя
Хардаларула, тогда, тринадцать лет назад внушавшего жуткий страх двухлетнему
малышу. Он, Кэр, стоял, держа за руку высокого худого человека, который
отнял его у матери и привез сюда, в холодные горы Самери.

-- Я выбрал тебя, вождь! -- высоким свистящим голосом говорил пришелец.--
Ты -- лучший из вождей, а твой клан -- лучший из кланов. Мой господин глядит
на вас с благоволением! Возьми этого ребенка и сделай своим сыном! Он
достаточно крепок, чтобы стать твоим сыном! И он принесет клану Мечей славу,
равной которой не будет в Четырех Империях!

Говоривший подтолкнул маленького Кэра к будущему отцу.

-- Я сделаю, как ты скажешь, повелитель! -- проговорил вождь и поклонился
высокому пришельцу. (Кэр, теперешний, содрогнулся, увидев, как Хардаларул
склоняет голову.)

Жесткие сильные руки подняли мальчика, приблизили к широкому угрюмому
лицу. Малыш очень испугался, но не заплакал, а только сердито смотрел на
обросшее волосами лицо Хардаларула.

-- Не нашей крови! -- пробасил вождь.-- Но нашей породы! Волчонок!

-- Он -- моей крови! -- произнес пришелец, названный повелителем.

Маленький Кэр почувствовал, как сильнее сжались пальцы вождя:

-- Я буду беречь его!

-- Нет! Сделай то, что я сказал! Я не стану винить тебя, если он умрет,
не осилив науки воина! Но он не умрет! Прощай! Когда он пройдет испытание,
дай мне знать!

-- Как, повелитель?

-- Просто подумай об этом, и я узнаю!

Высокий человек повернулся, чтобы уйти.

-- Повелитель! -- окликнул его Хардаларул.-- Как его имя?

-- Ты дашь ему имя! -- последовал ответ.-- Теперь он -- твой сын!

Сидя на руках у вождя и обоняя его резкий мужской запах, Кэр смотрел, как
человек спускается по тропе к Теплому озеру, чтобы оттуда, обойдя озеро по
правому берегу, выйти на дорогу к городу-крепости Ахш.

-- Вот и хорошо,-- вкрадчиво произнес человек, перед которым склонил
голову сам вождь Хардаларул.

-- Мой повелитель...

Где-то у них над головами нависла огромная голова Аша, но Кэр не
осмелился поднять глаза.

-- ...Мой повелитель правил Карнагрией тысячи лет. И тебе, мальчик,
даровано право владеть ею! Наш бог дарит нам, тебе и мне, это право!

То были сильные слова. Но в сердце Кэра жило сомнение.

"Фаргал!" -- вспомнил он.

-- Забудь о Фаргале! -- прошептал маг.-- Ныне он принадлежит Ирзаи,
Всаднице! Взгляни!

Движение коричневых пальцев -- и прямо из воздуха возникла живая картина.
Кэр увидел Фаргала, полулежащего на блестящей поверхности. И огромную
женскую фигуру, наклонившуюся над царем, с черным ножом в руке. А еще
дальше, еле различимый, маячил Зверь.

-- Она убьет его? -- спросил юноша.

-- Нет! -- маг издал свистящий смешок.-- Она сделает его жизнь долгой и
сладкой, Ирзаи, Всадница! Забудь о Фаргале, мальчик! Кедровый Трон пуст!

Кэр некоторое время переваривал эту мысль, потом сказал:

-- Что ж, если так, то -- да! Думаю, я справлюсь!

И, представив себя въезжающим во главе войска в Великондар:

-- Да! Это неплохое дело для воина!

Сын вождя засмеялся, а потом, вдруг оборвав смех, добавил с неизвестно
откуда взявшейся свирепостью:

-- Пусть они только попробуют мне помешать!