помог?
совершенно седую бороду.
глыбы:
Против магии что я могу?
неподвижное лицо калики чуть ожило, усталые морщинки разгладились. Голос
был измученный, но без слабости:
отступниками-ведунами! Люто, нещадно. Но постепенно силы слабели, а когда
в борьбе с одним... гм... отступником-ведуном погиб верховный маг, глава
Семи Тайных, могучий Фагим, то оставшиеся Тайные повернули в сторону
ведарства. С того времени ведарство стало все чаще именоваться наукой.
глазами:
добивался. Но для себя магию оставили.
Олег задумчиво.-- Если очень нужна. Не просто нужна, а очень! Чтобы ради
нее нарушить свои правила. Никак не могу понять, зачем она им?
облако. Костяшки пальцев на сжатых кулаках побелели. Томас пока не решился
спросить, чего именно он добивался, и почему он говорит так, будто уже
схлестывался с непобедимыми Тайными?
повинился, просил прощения за грех, допущенный в мыслях. Вождь усмехнулся,
широко развел руками, словно охватывая все племя:
всего золота мира не хватит, чтобы перетянуло волшебное золото, что
хранится в душах моего народа. Так станем ли мы продавать честь и совесть
за два мешка простого золота?
укоряющего взгляда коричневых глаз Иегунды. Если уж спас, то должен взять
спасенное, ей лучше быть съеденной медведем, чем печалью о таинственном
рыцаре с далекого Севера...
несколько раз стукнул себя металлическим кулаком по бедру, приговаривая,
словно убеждая:
мире. Есть!
Значит, тоже полагал, что есть в этом мире люди. А тогда язычниками были
все до единого.
попахивали насмешкой, даже если говорил очень серьезно.
коней, посматривал по сторонам. Зачем-то сделал полукруг, а потом,
оказавшись за барханами, стегнул коня и помчался вихрем, удивленный Томас
едва успевал. Но калика ничего зря не делает, и Томас потащил из ножен
меч.
следы на песке. Томас еще издали узнал следы их коней, и гнев закипел как
вода в котле на раскаленных углях.
шпионов?
ринулся на всадников. Те были слишком заняты следами, ветерок засыпал
быстро, и не сразу услышали яростный крик рыцаря. А когда оглянулись,
заверещали и начали понукать коней, было поздно. Рыцарский конь способен
развивать огромную скорость на коротком расстоянии. Он догнал заднего,
ударил корпусом и опрокинул в песок, а второго Томас достал мечом. Ударил
плашмя, но всадник вылетел как выброшенный за ненадобностью старый горшок.
звонкий удар железа по железу. Всадник вскинул руками, подпрыгнул на
седле, и рухнул на землю. Сбитый стрелой шлем упал по другую сторону коня.
летучей мыши. Томас был уверен, что дьяволы утащили душу грешника, ибо меч
рассек его от затылка до середины спины. Двоих связали и бросили в круг
вытоптанной конями травы. Олег сразу разжег огонь, начал собирать хворост.
Был он хмур и задумчив. Красные волосы падали на лоб, нечеловечески
зеленые глаза смотрели с недоброжелательством.
выглядят крепкими воинами. Один зло сверкает глазами, руки так и
дергаются, пробует крепость веревки. Другой не двигается, но это
недвижимость змеи, что умеет затаиваться перед прыжком. Такие умеют
молчать и под пыткой.
подвижный спросил тревожно:
вдруг сказал дрожащим голосом:
богов запрещает есть людей под лучами всевидящего солнца. Огнепоклонник!
зенит, с облегчением катился к закату. Потом пленник внезапно вздрогнул
так сильно, что подпрыгнул. Лицо его посерело.
чувствуя как проворачиваются суставы, похрустывают.-- Разве что тучами
заволочет небо... но в этих краях такое бывает редко.
и вырастало в размерах беленькое и пушистое как котенок облачко.
снова спросил что-то у рыцаря, тот в нерешительности посмотрел на близкую
стену густого кустарника. Пленник спросил торопливо:
соорудить шалаш. А вас затащит туда уже без моей помощи.
дикарь...
достоинством.-- Хоть и дикарь, но не раз спасал мне жизнь!.. Вы пристыдили
меня, указали на мое себялюбие и леность, недостойные благородного рыцаря.
Конечно же, я должен помочь моему спутнику... оказать ему маленькое
одолжение. А потом удалюсь на часик-другой на берег половить рыбку.
Говорят, здесь водится дивной нежности рыба! Я вам покажу... Ах да... Ну
да ладно, все там будем.
иной раз Понтом Эвксинским, что значило морем Гостеприимным, а другой раз
-- морем Негостеприимным, а многие другие народы, обитавшие по его
берегам, звали просто Русским морем, ибо от русских кораблей издавна было
тесно в его волнах: торговали и разбойничали, перевозили товары и людей,
устраивали набеги на ту сторону -- там часто сменялись племена, народы,
государства, и русские ушкуйники, бродники, вольные сорвиголовы, казаки и
прочий разбойный люд иронично называл свои броски через море походами за
зипунами.
все, что знали, продавали и предавали хозяев, обещались быть верными
рабами, только не надо вытаскивать их внутренности и пожирать на их
глазах... Калика был молчалив, задумчив. Да и не сказали пленники ничего
стоящего.
похмелье, лют и всклокочен, команда пряталась, и на Томаса сперва попер,
наваливаясь дурной кровью и радостно зверея от предчувствия доброй драки,
но Олег поспешно вклинился, сообщил, что они-де от его родственника
Самоты, лучшие друзья и соратники, вместе пили всего лишь вчера, и хозяин
судна из лютого зверя обратился в сияющего и радостного дядюшку, хлопал
обоих по плечам, обнимал, а обернувшись к выглядывающему из-за связки
канатов трепещущему повару, зычно взревел: