цвет к постепенно истаяло. Звук тоще угас. И опять будто кто-то стал лить
прозрачную жидкость на прозрачный колпак - сверху вниз потекли сизые волны
пульсирующего сияния.
гораздо меньше половины главной видеозаписи десанта.
остальная часть оригинала?
Гэлбрайт. - Они утверждают, что запись постепенно улетучивается с
информационного кристалла. Как это происходит - никто не понимает.
Купер.
исчезающей информацией?.. - Никольский задумался. - Адекватный процесс?..
из хранилища? - предложил Купер. - До выяснения физических причин
таинственного процесса. Как бы там другие разведматериалы не тронулись...
концов мы располагаем множеством копий. Гораздо больше меня волнует
другое...
удалять побывавших на Обероне людей?..
водитель-автомат, нажал кнопку "обратного хода" и выпрыгнул через борт.
Все вокруг было тошнотворно желтым: небо, кусты и деревья, трава и вода.
Вдобавок небо отливало глянцем, и этот неравномерный призрачный блеск
делал небо похожим на повисший над головой океан ананасового желе...
Нортон продрался сквозь придорожные кусты. Его покачивало. Сквозь просветы
между деревьями блестела ядовито-желтая вода. Он лег на траву и уставился
в небо. Летом такого он еще не испытывал. В апреле дьявольская желтизна
мучила каждые три-четыре дня, но потом вдруг прекратилась, и, помнится, он
с надеждой подумал, что это уже навсегда. С таким же успехом он мет бы
надеяться, что вслед за апрелем наступит февраль.
засохшую ветку, отбросил в сторону. Безобидное движение вызвало
тошнотворные колебания небесного глянца, и Нортон старался больше не
двигаться. Желтое небо утомляло глаза, но он не позволил себе смешить веки
- знал: будет хуже. Впрочем, и так было нехорошо.
Пошел сверкающий снег. Казалось, ветер принес откуда-то громадное облако
рыбьей чешуи, разметал его наверху, а потом этот мусор стал падать на
землю, сверкая под солнцем. Желтое небо сменил глубокий коричнево-йодистый
фон, ничего, кроме "фона" и "снега", не было видно, и Нортон почувствовал
себя совершенно беспомощным, как слепец. Он опустил усталые веки - теперь
это уже не имело значения: "снегопад" продолжался.
подозрения, подумал, что внезапная глухота слишком похожа на... Нет!
Только не это! Он готов вытерпеть все, что угодно, только бы на Земле его
не нашло то, от чего он сбежал...
тишина, которой он боялся, никогда не звенела. Та была абсолютно мертвой -
мертвее представить себе невозможно. Да, все в порядке - сегодняшняя
тишина звенит. Очень тонко, едва уловимо... И где-то в самой ее сердцевине
словно бы часто-часто лопались липкие пузыри и торопливо шелестела пена.
Разговорчивая такая пена, как шепоток безумца...
засоряя пространство серыми клочьями торопливого шелеста. Разной плотности
смутные тени и коричнево-йодистые пятна... И как будто бы из всего этого
кристаллизуется чье-то коричнево-бронзовое лицо - в перевернутом виде,
наполовину скрытое тенями, наполовину освещенное колеблющимся пламенем...
Не лицо, а скорее намек на него - громоздкое, диковинно-живописное
сочетание теней и отсветов бронзы. Нельзя сказать, чтобы это смутно
различимое лицо было придвинуто слишком близко, но почему-то хотелось хотя
бы слегка от него отстраниться. Как и тогда, в прошлый раз... Он попытался
связать в один узел все свои сиюминутные чувства - томило злое желание
разобраться и в конце концов подавить в себе рецидив недоверия к
вещественной зримости... нет, не то слово... - ощутимости? - да,
ощутимости образа. Тем более что в необычном лице было нечто обычное и
даже знакомое... Он сделал попытку сосредоточить внимание только на том,
что ему показалось знакомым. Эдуард Йонге? Тэдди?.. Торопливый
шелест-шепоток безумного эха достаточно внятно повторил его нетвердую
мысль: - "Эдуард Йонге? Тэдди?.." Бронзовое лицо, кажется, дрогнуло. Нет,
он не был в этом уверен. Но шелест-ответ, мгновенно распространенный
ошалело качнувшимся эхом, плеснул в мозг резонансной волной: "Жан? Лорэ?
Нет, ты не Жан... Кто ты, не улавливаю, не могу понять!.." Эхо было
насыщено беспокойством. Тени и отсветы чуть переместились (диковинно
подсвеченные куски бронзы словно бы ожили), и лишь теперь он догадался,
чье это лицо. Оно отличалось своеобразием черт - смесь европейского с
азиатским. Своеобразие было весьма привлекательным. Да что там - даме
красивым. Среди ребят "Лунной радуги" Тимур Кизимов выделялся броской
красотой...
подумал он. Просто так подумал, на всяким случай И вздрогнул, захлестнутый
новой волной ответного резонанса.
поэты, рад эфирному свиданию с тобой".
всегда на боку..."
извилин".
впервые? Не готов поверить в эфирную встречу?"
несколько раз. Тэдди - два раза".
вижу скверно. Узнал скорее интуитивно, чем визуально... Так что у тебя с
Эдуардом?"
мере, я это так ощутил".
два чудака! Ведь это же превосходная дальняя связью!"
Еще тогда я не мог понять почему. Правда, ходила какая-то сплетня, будто
бы ты оставил Йонге в хвосте своей внезапной женитьбой..."
сфере моего воображения ему просто нечего делать. Так же как мне... в
его..."
собственного воображения..."
связь"..."
выяснить отношения лично".
мимоходом, обронил кое-какие фрагменты наших "эфирных бесед"!.. Впрочем,
есть к другие способы перепроверки. Скажем, по почте. О, придумал! Я
отправлю тебе карточку-квитанцию, которая удостоверит факт сверхдальней
церебролюбительской связи. И знаешь, что на ней нарисую? С одной стороны,
рукопожатие континентов, с другой - систему Урана. Но в образе Оберончика
там будет этакий плешивый череп с дыркой на лысине я с двумя косточками
крест-накрест..."
чувствую?"
жить..."
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Круз Андрей
Орлов Алекс
Перумов Ник