ноткой в голосе проговорила она.
ние или вывешивать его на стену? Мы скажем, что свое состояние граф де
Водрек разделил между нами поровну... Вот и все... Ведь без моего разре-
шения ты не можешь принять наследство. А разрешение я даю тебе при одном
условии - при условии раздела, иначе я буду всеобщим посмешищем.
снова обуяли сомнения, и теперь он явно избегал проницательного взгляда
жены.
заться... Это будет честнее... благовиднее... достойнее... Впрочем, и
так нас не в чем будет упрекнуть, положительно не в чем. Самые щепе-
тильные люди не найдут здесь ничего предосудительного.
с ним, объясню, в чем дело. Скажу ему о своих сомнениях и сообщу, что мы
из приличия, чтобы избежать лишних разговоров, решились на раздел. А раз
я принимаю половину наследства, то ясно, что никто не посмеет даже улыб-
нуться. Это значит, что я во всеуслышание заявляю: "Моя жена принимает
наследство, потому что принимаю я, ее муж, единственный правомочный
судья в том, что касается ее чести". А то выйдет скандал.
день. Мы получаем наследство от друга, который не хотел делать между на-
ми различия, не хотел никого из нас выделять, не хотел сказать этим за-
вещанием: "Я и после смерти отдаю предпочтение одному из них, как это я
делал при жизни". Разумеется, он больше любил жену, но" оставляя свое
состояние обоим, он хотел подчеркнуть, что предпочтение это было чисто
платоническим. Можешь быть уверена, что если б он подумал об этом, то
так бы и поступил. Ему это в голову не пришло, он не учел последствий.
Ты совершенно верно заметила, что цветы он каждую неделю приносил тебе,
и последний свой дар он тоже предназначил тебе, не отдавая себе отче-
та...
ражение. - Я все поняла. Тебе незачем вдаваться в столь подробные объяс-
нения. Иди скорей к нотариусу.
обратился к ней: - Я постараюсь сделать так, чтобы племянник помирился
на пятидесяти тысячах. Хорошо?
просит: сто тысяч франков. Если хочешь, можешь взять их из моей доли.
так и то у нас останется целый миллион. До скорого свидания, моя крошка,
- прибавил Жорж.
думала жена.
Дю Руа уступала мужу пятьсот тысяч франков.
пройтись. Он прикинулся заботливым, предупредительным, внимательным,
нежным. Ему было весело, он ликовал, а она хранила задумчивый и нес-
колько суровый вид.
пясь куда-то. Дю Руа подвел жену к тому самому магазину, перед которым
он так часто останавливался, чтобы полюбоваться хронометром, предметом
его мечтаний.
напускную холодность и мгновенно оживившимся любопытным взором окинула
витрины, полные ювелирных изделий.
ла она.
кой-нибудь драгоценный камень.
франков, - всего выйдет четыре тысячи, плачу наличными. Идет? Не хотите
- а дело ваше, я пойду в другой магазин.
письменными буквами мои инициалы: Ж. Р. К.
из магазина, она уже с какой-то нежностью взяла его под руку. Ода убеди-
лась, что он действительно сильный и ловкий человек. Теперь, когда у не-
го есть деньги, ему необходим титул - это резонно. - Ювелир проводил их
с поклонами.
таться достать ложу.
рок? Мне говорили, что ее муж приехал. Мне бы очень хотелось с ним пови-
даться.
не имел против, что с ним жена, а по крайней мере, можно будет избежать
объяснений.
нять приглашение.
Журналист то и дело зажигал восковые спички.
ватил из темноты зеркало, и в нем четко обозначились две фигуры.
дут в ночь.
смехом воскликнул:
Франция сделалась обладательницей всего Африканского побережья Средизем-
ного моря до самого Триполи и обеспечила заем аннексированной страны.
и почти открыто называли имя Ларош-Матье.
миллионов тридцать - а сорок нажил на займе и от восьми до десяти милли-
онов на медных и железных рудниках, а также на огромных участках земли,
купленных за бесценок еще до завоевания и перепроданных колонизационным
компаниям на другой день после французской оккупации.
ним из всесильных финансистов, более могущественных, чем короли, - одним
из тех финансистов, перед которыми склоняются головы, немеют уста и ко-
торые выпускают на свет божий гнездящиеся в глубине человеческого сердца
низость, подлость и зависть.
доверия, издатель подозрительной газеты, депутат, по слухам, замешанный
в грязных делишках. Теперь это был господин Вальтер, богатый еврей.
особняков на улице Фобур-Сент-Оноре с садом, выходившим на Елисейские
поля, находится в затруднительном положении, он предложил ему в двадцать
четыре часа продать эту недвижимость со всей обстановкой, не переставляя
ни одного кресла. Он давал ему три миллиона. Прельстившись суммой, князь
согласился.
голову только завоевателю, желающему победить Париж, мысль, достойная
Бонапарта.
реть картину венгерского художника Карла Марковича, изображавшую Христа,
Шилова Юлия
Корнев Павел
Ковальчук Вера
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Суворов Виктор