Чтение 58–й страницы книги ~На восток от Эдема~

Фей села, взяла еще один коричневый ломтик - с цельным орехом. Положила
в рот, куснула и наткнулась на кусочек скорлупы. Острый этот клинышек угодил
в дупло больного зуба, на самый нерв. Нестерпимо-голубым огнем вспыхнула
боль. Лоб взмок от пота. Когда Кейт вернулась с чайником и чашками на
подносе, Фей мычала в муке, скрюченным пальцем копаясь во рту.

- Что с тобой? - вскричала Кейт.

- Зуб... скорлупка попала...

- Дай взгляну. Открой, покажи - где. Поглядев в раскрытый рот, Кейт
подошла к столу с бахромчатой скатертью, взяла из вазы с грецкими орехами
острую стальную ковырялку. В мгновение ока вынула кусочек скорлупы из зуба
и, положив на ладонь, показала:

- Вот он.

Освобожденный нерв утих, боль из нестерпимой перешла в тупую.

- Такой крохотный? А казалось, кол вонзился. Душенька, выдвинь второй
ящик сверху, где мои лекарства.

Возьми камфарную настойку опия и вату. Вложи, пожалуйста, мне ватку в
зуб.

Кейт принесла опий и, макнув, вложила ватку в дупло все той же палочкой
для выковыривания орехов.

- Его вырвать надо.

- Я знаю. Я вырву.

- У меня целых трех нет с этой стороны.

- А вовсе и не видно... Я даже ослабла вся. Дай, пожалуйста, микстуру
Пинкем. Фей отлила из бутылки с микстурой, выпила. - Что за чудесное
лекарство, - произнесла со вздохом облегчения. - Эта Лидия Пинкем была прямо
целительница божья.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

1

День был ясный, вечерело. В окне виднелась гора Фримонт-Пик, залитая
розовым закатом. Издали, с Кастровилльской улицы, донесся мелодичный звон
колокольцев - восьмерка лошадей, везущая зерно, спускалась в долину. В кухне
сражался с кастрюлями повар. Что-то прошуршало вдоль стены, раздался тихий
стук в дверь.

- Входи, слепенький, - отозвалась Фей.

Дверь открылась, щуплый и сгорбленный слепой тапер встал на пороге,
ожидая звука, чтобы определить, где она.

- Чего тебе? - спросила Фей.

Он повернулся к ней.

- Приболел я, мисс Фей. Мне бы лечь и не садиться сегодня за рояль.

- Ты уже два вечера лежал на прошлой неделе. Ты недоволен службой?

- Приболел я.

- Что ж, ложись. Но надо лечиться.

- Ты бы, слепенький, недели на две бросил опиум, негромко сказала Кейт.

- А, мисс Кейт. Я не знал, что вы здесь. Я нынче не курил.

- Курил, - сказала Кейт.

- Да, курил, мисс Кейт. Я брошу, брошу. Нездоров я через это. Он
затворил дверь, и слышно было, как он ведет рукою вдоль стены коридора.

- А мне сказал, что бросил, - проговорила Фей.

- Не бросил он.

- Бедняжка, - вздохнула Фей. - В жизни у него так мало радостей.

Кейт подошла, встала перед ней.

- Ты такая милая, - сказала Кейт.- Всем веришь. За ними нужен глаз -
твой или хотя бы мой, - а то дождешься, что у тебя крышу с дома украдут.

- Кто у меня захочет воровать? - спросила Фей.

Кейт положила руку на ее пухлое плечо.

- Не все такие хорошие, как ты.

В глазах у Фей блеснули слезы. Она взяла с кресла платочек, вытерла
глаза, слегка коснулась носа.

- Ты заботишься обо мне, Кейт, как родная дочь.

- Мне кажется, я тебе и вправду дочь. Я матери не знала. Она умерла,
когда я была совсем маленькая.

Фей глубоко вздохнула и, набравшись духу, приступила:

- Кейт, мне не хочется, чтобы ты работала с клиентами.

- Не хочется? Почему?

Фей покачала головой, нахмурилась, подыскивая слова.

- Я не стыжусь. У меня дом хороший. А другая на моем месте могла бы
превратить его в плохой. Я никому вреда не причиняю. Я не стыжусь.

- Да чего тут стыдиться? - удивилась Кейт.

- Но я не хочу, чтоб ты обслуживала клиентов. Не хочу, и все. Ты мне
как дочь. И не хочу, чтобы моя дочь обслуживала клиентов.

- Не будь глупышкой, родненькая, - сказала Кейт. Я должна работать - не
здесь, так в другом доме. Я ведь тебе говорила. Мне обязательно нужны эти
деньги.

- Нет, не обязательно эти.

- А какие же? Где еще я могу их заработать?

- Ты будешь моей дочерью. Будешь управлять домом. Смотреть за всем, а
не работать в спальне. Ты ведь знаешь, я иногда прихварываю.

- Знаю, моя бедненькая. Но мне нужны деньги.

- Денег нам обеим хватит, Кейт. Ты у меня будешь получать столько же,
сколько сейчас, даже больше. Ты стоишь этого.

Кейт грустно покачала головой.

- Я так тебя люблю, - произнесла она. - И так бы хотела сделать
по-твоему. Но то немногое, что ты скопила, тебе надо беречь. И вдруг с тобою
что-нибудь случится - что тогда я?.. Нет, нельзя мне бросать работу. Знаешь,
родненькая, я ведь сегодня приму пять постоянных клиентов.

Фей вскинулась, как от толчка.

- Не хочу, чтоб ты работала.

- Нельзя иначе, мама.

И это "мама" довершило дело. Фей разрыдалась. Кейт присела к ней на
подлокотник, гладя ей щеку, вытирая ручьи слез. Всхлипы утихли.

В долине сгущались сумерки. Лицо Кейт лучезарно светлело под черной
прической.

- Ну вот и успокоилась. Я пойду гляну, как там на кухне, и переоденусь.

- Кейт, а ты не можешь сказать своим клиентам, что заболела? - Конечно,
нет, мама.

- Кейт, сегодня среда. Работа, вероятно, к часу ночи кончится.

- Лесовики <"Лесовики Всего Мира" - общество взаимопомощи, основанное в
1890 г.> сегодня празднуют.

- Ах, да. Но ведь среда - лесовики позже двух не пробудут.

- Ты к чему это?

- Кейт, когда кончишь, постучись ко мне. У меня будет для тебя
небольшой сюрприз.

- Какой сюрприз?

- Это секрет! На кухне скажи, пожалуйста, повару, пусть зайдет ко мне.

- Торт будет! Угадала?

- Не допытывайся, душенька. Это секрет.

- Что ты за дорогулечка, мама, - сказала Кейт, целуя ее.

Вышла в коридор, закрыла дверь. Минуту постояла, пальцами поглаживая
остренький подбородок. Глаза ее были спокойны. Закинув руки за голову, Кейт
потянулась всем телом, сладостно зевнула. Опустила ладони к груди, медленно
пропела по бокам вниз до бедер. Чуть приподняла уголки рта в улыбочке и
пошла на кухню.

2

Побывали и ушли постоянные клиенты, наведались два заезжих
коммивояжера, а лесовики все не показывались. До двух ночи сидели девушки в
гостиной, ожидая и позевывая.

Лесовикам помешало прибыть печальное и непредвиденное происшествие. Еще
до ужина, посреди заключительного ритуала, с Кларенсом Монтитом случился
сердечный приступ. Его положили на ковер в ожидании врача, прикладывали ко
лбу мокрые салфетки. За ужин садиться никому не захотелось. Явился доктор
Уайльд, осмотрел Кларенса; потом соорудили носилки, просунув два древка в
рукава двух пальто. По дороге домой Кларенс умер, и опять пришлось посылать
за доктором Уайльдом. Потом условливались о похоронах, писали некролог в
местную газету, и желание посетить бордель угасло окончательно.

Назавтра, узнав об этом происшествии, девушки вспомнили, что без десяти
два Этель сказала:

- Господи! Никогда так тихо у нас не было. Рояль не играет, Кейт язык
проглотила. Точно покойник в доме.

И сама Этель потом удивлялась этим своим вещим словам.

- А в самом деле - почему ты молчишь, Кейт? - подхватила Грейс.
Приболела, что ли? А, Кейт? Приболела?

- Что? - встрепенулась Кейт.- Нет, я просто задумалась.

- А мне вот ни о чем не думается, - сказала Грейс. Спать хочется.
Давайте кончать. Спросим Фей, не пора ли запирать. Даже ни один китаец нынче
уж не заявится, Пойду спрошу Фей.

- Не надо беспокоить Фей, - остановил ее голос Кейт.- Фей нездорова. В
два часа закроем.

- Эти часы врут, - сказала Этель. - А что с Фей?

- Об этом я и задумалась. Фей болеет. Я ужасно тревожусь. Она крепится,
виду не показывает.

- Выглядит она ничего, - сказала Грейс.

И опять вещунья Этель каркнула:

- А мне ее вид не нравится. Румянец вроде нездоровый. Я заметила.

- Только, девочки, пусть это останется между нами, не проболтайтесь ей,
- вполголоса сказала Кейт.- Фей не хочет, чтоб вы из-за нее тревожились.