тился в таком месте, где ничего сделать не можешь. В Сан-Франциско ты
мог бы оказаться куда полезнее. В Париже ты чувствовал бы себя заметно
счастливее. Но раз уж по божьей немилости ты находишься в
Столлбридж-Минстере, то ложись-ка ты спать, все равно ничего умнее не
придумаешь".
уже кое-что предпринять и что теперь уже поздно: я мог бы написать
Картью, изложив все факты, описав Бэллерса, и предоставить ему самому
защищаться или бежать, пока еще было время. Моему самоуважению был нане-
сен последний удар, и я бросился на кровать, испытывая отчаянное недо-
вольство собой.
мне в номер со свечой. Я сразу увидел, что перед этим он, вероятно,
сильно напился, потому что был с ног до головы облеплен грязью, но те-
перь он казался совсем трезвым и, как легко было заметить, с трудом
сдерживал волнение. Он весь дрожал, и несколько раз в течение нашего
разговора по его щекам начинали катиться слезы.
он. - Я не - оправдываюсь. Мне нет оправдания. Я сам виноват и наказан
за это. Я пришел к вам просить у вас помощи, а не то, боюсь, я сойду с
ума.
родке?
- унизительное признание, сэр. Могу только сказать в свое оправдание,
что вы сами по доброте душевной могли отчасти стать этому причиной. Я не
привык к шипучим винам.
спросил я.
Нью-Йорке свои доллары, - ответил он и вдруг застонал: - О господи, как
мне пришлось трудиться, чтобы скопить их!
- Надо, конечно, обратиться в полицию, но надежды мало.
Додд. Я мог бы просить вас дать мне взаймы на крайне выгодных для вас
условиях, но я предпочитаю воззвать к вашей человечности. Мы познакоми-
лись с вами при необычных обстоятельствах. Но теперь между нами устано-
вились отношения, которые почти можно назвать дружескими. Побуждаемый
искренней симпатией, я рассказал вам о себе то, мистер Додд, чего никому
не рассказывал, и мне кажется... я надеюсь... я почти уверен, что вы
слушали меня с сочувствием. Вот почему я пришел к вам так непозволи-
тельно поздно. Поставьте себя на мое место: могу ли я спать, могу ли я
даже подумать о сне, когда меня терзает такое отчаяние? Но ведь со мной
рядом друг - так я посмел подумать о вас. И я бросился к вам, как утопа-
ющий хватается за соломинку. Право, я не преувеличиваю. Наоборот. У меня
нет слов, чтобы полностью описать, что я чувствую. И подумайте, сэр, как
легко вам вернуть мне надежду, а может быть, и рассудок. Небольшой заем,
который будет возвращен вам с превеликой благодарностью. Пятисот долла-
ров мне хватит с избытком. - Он уставился на меня горящими глазами. -
Хватит и четырехсот долларов. И, на худой конец, мистер Додд, я попробую
обойтись двумястами.
Весьма обязан. Теперь выслушайте меня. Я готов отвезти вас в Ливерпуль,
оплатить ваш проезд до Сан-Франциско и вручить капитану пятьдесят долла-
ров для передачи вам в Нью-Йорке.
и хитрым. Я не сомневался, что он думает только о том, как бы меня обма-
нуть.
я не знаю никакого ремесла. У меня нет сил выполнять черную работу. Я не
могу просить милостыню... А веды вы знаете, что я не один, что мне надо
думать и о других.
вам какую-нибудь подходящую работу, а пока, в течение первых трех меся-
цев со дня вашего приезда, он будет каждый месяц первого и пятнадцатого
числа выплачивать вам лично двадцать пять долларов.
Неужели вы забыли, как обстоит дело? Ведь речь идет о здешних магнатах.
Я слышал, как о них говорили сегодня в трактире. Одно их недвижимое иму-
щество оценивается в несколько миллионов долларов. Их дом - местная дос-
топримечательность. А вы хотите подкупить меня какими-то жалкими сотня-
ми!
- ответил я. - Я не собираюсь способствовать вашим отвратительным наме-
рениям, но тем не менее я вовсе не хочу, чтобы вы умерли от голода.
- сказал я.
врага без всякой для вас пользы... - Тут его тон снова изменился: -
Семьдесят долларов... Только семьдесят, мистер Додд! Ну пожалейте меня,
у вас же доброе сердце! Не отнимайте у меня последнюю надежду! Вспомни-
те, в каком положении я, подумайте о моей несчастной жене!
сказал все и хочу спать.
мои несчастья, опасность, которая вам угрожает. Берегитесь... Пожалейте
меня... Взвесьте все хорошенько, прежде чем вы дадите мне окончательный
ответ! - И он полуумоляющим-полуугрожающим жестом протянул ко мне руки.
ясь, он заговорил, уже не сдерживая своего бешенства:
ворным хладнокровием. - Когда я буду святым на небесах, вы будете вопить
в аду, тоскуя о капле воды, и я не сжалюсь над вами. Ваше последнее сло-
во! Вы знаете, кто вы? Вы шпион! Лицемерный друг! Самодовольный преда-
тель!.. Я вас презираю и плюю на вас! Я сведу счеты и с ним и с вами. Я
чую кровь и пойду по следу! На коленях поползу, с голоду умру, но не
сойду с него. Я вас затравлю, затравлю! Будь я силен, я сейчас же вырвал
бы ваше сердце, вырвал бы... вырвал! Будьте прокляты! По-вашему, я слаб?
Я искусаю вас, загрызу, покрою позором...
дорные в халатах и ночных колпаках.
лал еще одно открытие относительно характера мистера Бэллерса, который я
изучал столько времени: я понял, что бедняга не в своем уме!
заплатив по счету. Мне незачем было спрашивать, куда он отправился, я
знал это слишком хорошо. Другого выхода не оставалось - я должен был
последовать за ним. И вот часов в десять утра я нанял экипаж и поехал в
Столлбридж-ле-Картью.
гряды, где паслись стада овец, а в небесах звенели бесчисленные жаворон-
ки. Это был приятный, но не слишком интересный пейзаж, так что мои мысли
вскоре обратились ко вчерашнему бурному разговору. Бэллерс рисовался мне
теперь в другом облике. Я представил себе, как он неукротимо стремится к
своей опасной цели, и ни страх, ни доводы рассудка не заставят его отс-
тупить ни на шаг. Прежде он мне казался хорьком, теперь я увидел в нем
бешеного волка. Теперь он не станет подбираться к добыче, а кинется на
нее. Кинется, рыча и брызгая, ядовитой слюной. И если на его пути вста-
нет даже Великая китайская стена, он попробует сокрушить ее голыми рука-
ми.
среди огороженных полей, в тени густых, росших по обочинам деревьев.
которое время слева из-за деревьев поднялась зубчатая стена, а затем я
увидел и весь дом. Он стоял в небольшой лощине среди густого парка, и,
должен признаться, мне не понравились огромные деревья и непроходимые
заросли лавров и рододендронов, окружавшие его. Несмотря на то, что зда-
ние это было расположено в низине и окружено деревьями, оно казалось
внушительным, как собор. Когда мы начали огибать ограду парка, я заметил
позади господского дома многочисленные службы. Слева виднелось небольшое
декоративное озеро, где плавали лебеди. Справа, словно цветной витраж,
пестрел старомодный цветник.
строгим фронтоном, а вдоль нижнего этажа тянулась большая терраса.
мощенная гравием, частично выложенная дерном. По бокам ее шли тройные
пешеходные аллеи.
труду стольких поколений, стоившее стольких тонн золота и - содержавшее-
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шекли Роберт
Роллинс Джеймс
Глуховский Дмитрий
Лукьяненко Сергей