пространства. При этом характерно, что Ньютон не обращается для определения
Коперника. Хотя сам Ньютон считал звезды неподвижными, тем не менее центр
мира он ищет как центр тяжести планетно-солнечной системы, т.е. определяет
пространство бесконечно, то в нем, как это в свое время показал Аристотель,
а в новое время продемонстрировали Николай Кузанский и Джордано Бруно, не
видеть в его "Системе мира", изложенной в третьей части "Начал", он реально
имеет дело не с бесконечно большим пространством, а с тем пространством,
которое простирается вплоть до неподвижных звезд. Более того, космическая
механика Ньютона в сущности есть динамика солнечной системы, и именно в ней
предпосылках ньютоновых "Начал", что в этом вопросе существуют различные
точки зрения. Так, например, невозможно согласиться с Т. Куном, который
физике конца XIX в., Кун пишет: "Один источник кризиса можно проследить в
Ньютона за сохранение, хотя и в модернизированном варианте, классического
понятия абсолютного пространства. Они довольно точно, хотя и не всегда в
движение не несли какой бы то ни было нагрузки в системе Ньютона вообще.
Больше того, они высказали догадку, что полностью релятивистское понятие
пространства и движения, которое и было открыто позднее, имело бы большую
эстетическую привлекательность". Во-первых, здесь Кун говорит о "сохранении
абсолютного пространства". А между тем понятие пространства как абсолютного
в том значении, которое ему придает Ньютон, мы не встречаем ни в древней,
ни в средневековой науке, ни даже в науке эпохи Возрождения, за исключением
современников Ньютона. Поэтому неясно, почему Кун полагает, что это понятие
Декарта, а тем более Лейбница нет того понятия пространства, что у Ньютона.
Вероятно, Кун, называя абсолютное пространство "классическим", употребляет
непонятно, почему Ньютон его "сохранил"- он в сущности впервые ввел его в
систему механики. Во-вторых, Кун необоснованно заявляет, что "абсолютное
пространство и абсолютное движение не несли какой бы то ни было нагрузки в
ньютоновских понятий со стороны Лейбница, Гюйгенса, картезианцев, а также,
по-видимому, подразумевает то развитие, которое ньютонова механика получила
относительное. Но по отношению к самому Ньютону такое утверждение является
неверным: оно носит неисторический характер. Ибо историческое рассмотрение
касается оппонентов Ньютона в XVII-первой трети XVIII в., то дальнейшее
философско-теологические взгляды Ньютона, игравшие в его мышлении гораздо
ограничиться только чтением "Математических начал натуральной философии".
"Ньютон был теологом, причем крупным теологом, - пишет в этой связи Б. Г.
Кузнецов. - Он посвятил немало страниц и немало доводов догматической и
сторонником унитарианского вероучения, что не помешало "Началам" стать на
континенте Европы знаменем деизма и даже атеизма". Публикация материалов из
архивов Ньютона только подтвердила то, что уже и раньше было известно на
работах (в том числе и в "Началах"), так и переписки Лейбница с Кларком,
помогают понять как действительную связь принципов его научной программы,
пассивное, а потому должно существовать некоторое активное начало, которое
представление о материи у Ньютона совпадает с картезианским: у Декарта, как
мы знаем, источником движения в мире является Бог. В своей "Оптике" Ньютон
частей и способности передачи движения (чего нельзя предполагать), движение
которое мы находим в мире, постоянно уменьшается и существует необходимость
сохранения и пополнения его посредством активных начал". Такими активными
началами Ньютон считает тяготение и брожение, причем важно отметить, что
организмов, вообще для органических веществ. Мы говорим о брожении прежде
всего, поскольку это общеизвестный факт; но с точки зрения Ньютона, много
процессах, так и в процессах, протекающих в живом организме, тяготение в
такой же мере есть специфическая "активная сила природы", как бы деятельная
Бога" (Sensorium Dei). Вот недвусмысленное высказывание Ньютона по этому
близости к этой субстанции? И если эти вещи столь правильно устроены, не
разумное, всемогущее, которое в бесконечном пространстве, как бы в своем
чувствилище, видит все вещи вблизи, прозревает их насквозь и понимает их
душой, с одной стороны, и "чувствилищем" божественным невольно приводит к
мысли, что ньютоново абсолютное пространство есть, в сущности, нечто вроде
мировой души неоплатоников, которая как бы осуществляет связь всех вещей во
Вселенной, подобно тому, как душа животного - связь всех его органов. В
пользу такого понимания абсолютного пространства говорит и тот факт, что
оно, согласно Ньютону, не является делимым. "Пространство конечное, как и
неделимо, даже мысленно, ибо представить себе, что его части отделены друг
пространство не есть простая точка". Сам же Кларк подчеркивает и аналогию
пространства с душой, указывая, что душа тоже неделима и что это не значит,
будто она присутствует только в одной точке. Тем самым, по мнению Кларка,
понятие мировой души, как известно, несовместимо с христианством. Хотя это
понятие и получило новую жизнь в эпоху Возрождения, но Ньютон решительно
заявляет, что пространство - это атрибут Бога, но не его субстанция. Бог
"вечен и бесконечен, всемогущ и всеведущ, т.е. существует из вечности в
вечность и пребывает из бесконечности в бесконечность, всем управляет и все
знает, что было и что может быть. Он не есть вечность или бесконечность, но
Он вечен и бесконечен, Он не есть продолжительность или пространство, но
продолжает быть и всюду пребывает. Он продолжает быть всегда и присутствует
схоластики XIII-XIV вв., что возможно мыслить себе не только заполненное,
действительности же оно не есть просто ничто, ибо в нем присутствует Бог.
Поскольку христианский Бог бесконечен и вездесущ, то - по логике, какую мы
сотворенных Им вещах (а мир Брадвардин мыслил себе в аристотелевском смысле
- как конечный ограниченный космос), но и там, где нет вещей и мира - в
беспредельной пустоте. Пустота выступает здесь, в отличие от того, как ее
представляли себе в античности, скажем, у атомистов, - как то "место", где
соответственно, в аристотелевской и платоновской школе тоже отождествлялась
с материей, или чистой потенциальностью, которая на шкале ценностей стоит
ниже актуального бытия, то рассуждение христианских теологов XIII и XIV вв.
Курылев Олег
Быков Василий
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Махров Алексей