качественно куда более эффективной формой преобразования и выделения
энергии. Это стало экономить ему массу мозговой энергии, которая раньше
почти вся шла на простое выживание.
Металлургия, порох, паровые машины, двигатель внутреннего сгорания,
механический транспорт, станки, электричество, атомная станция и атомная
бомба. Это получило название научно-технического прогресса.
больше. Все большие толпы организовывались таким образом, что сообща
совершали все большие действия (преобразовывали все больше энергии):
распахивали степи, строили города, перемещались на огромные пространства,
уничтожая созданное соседями и создавая на этом месте что-то другое. Это
получило название истории.
x x x
хочется.
авторской редакции, мы сохраняем эту фразу, но считаем необходимым
предостеречь легковерного читателя от того, чтобы принимать ее за чистую
монету. Подобная точка зрения в научной литературе в виде столь цельном и
законченном нам пока не встречалась, и может быть сочтена самостоятельной и
оригинальной - по меньшей мере. Так что сей риторический вопрос правильнее
отнести на счет авторского кокетства. (Прим. научн. ред.)}
именно от их истолкования Главный специалист по снам Зигмунд Фрейд
решительно уклонился.
проходят. Как просто вдруг во сне оказывается лететь, легко, естественно, да
как это здорово!
так здорово летишь? А прапамять -- с возрастом отсыхает? Невозможно: что
глубже впечатано -- то забывается в последнюю очередь. Отец в детстве
подкидывал? А кого-то и не подкидывали; опять же, почему это с возрастом
проходит?
Потребность в ощущениях больше, острее. Ощущение ищет форму действия, во сне
-- воображаемого. Это сродни искушению шагнуть с высоты. Мы имеем вариант
максимального действия как образного ряда максимального ощущения: таки
шагнуть в воздух, преодолеть гравитацию, совершить аж невозможное,
принципиально небывалое. И тебе этого хочется, это нравится.
Подсознательный страх можно при старании найти у любого -- это тоже понятно.
А вот кто больше орет по ночам? Люди с активной, сильновозбудимой нервной
системой. Конкретных причин, памятных переживаний у них не больше, чем у
прочих. Сильных ощущений трэба психике. Не получая наяву -- получает хоть во
сне.
и хоть как-то должна реализовываться.
максимальными действиями. Первая группа -- угроза жизни, опасность смерти.
Вторая группа -- небывалые и тем самым сверх реального угрожающие предметы,
от непонятного нет защиты -- типа чем-то жутких летательных аппаратов.
Третья группа -- невинные образы и действия, ужас заключается в том, что
есть элемент невозможного, сверхреального -- типа говорящей кошки или
ожившей картины. Четвертая группа -- суперкатастрофа, конец света. Неясно?
которого еще не было.
образы -- понятно. Менее понятно другое: встреча во сне со старой знакомой
(знакомым) -- и вдруг ощущаемое при этом чувство огромной, пронзительной,
печальной и всепроникающей любви. Причем в реальности там никакими Любовями
и близко не пахло, и ничего особенного в этом знакомстве по сравнению с
другими не было.
примешивается. А тут разум спит, понимаешь, И ничего тут нет, кроме
реализованной способности ощущать максимум такого чувства.
искристо-голубой белизной свежего снежного покрова, и жалко ступить на него,
нарушить нетронутую красоту -- и одновременно что-то подмывает прошагать,
проложить цепочку своих следов, протоптать, испортить, нарушить?
некуда... А ощущение твое -- изменить окружающую действительность!
девочками. Агрессивное мужское начало? Уведите девочек домой. Пусть мальчики
сами построят дивные замки. Построили -- что дальше? Купаться пора, или
обедать идти. Оставить замок? Можно... А если кто-то другой его порушит? И
вообще что с ним дальше делать! Первый пинок -- даже жалко... э, ур-ра:
ломай! И жалко -- а охота...
изменять действительность.
и даже известий о них? (Опять же -- Голливуд это давно знает, даже отдельный
жанр давно возник -- фильмы катастроф.)
Либо лайнер утонул, самолет упал, землетрясение целый город снесло.
из его друзей-близких не было. Жадно интересуется подробностями, а
журналисты их знай выдают, накручивают. И даже хороший человек, сочувствуя,
горюя, вещи и деньги жертвуя пострадавшим -- а все равно испытывает где-то в
глубине души странноватое такое для себя, с оттенком нехорошести,
порочности, чувство удовлетворения от того, что это произошло. Какой-то
странный оттенок удовольствия испытывает.
безопасности, тем ее сильнее ощутил и оценил. Оно и так, да отнюдь не только
это. Ну, говорят, еще тут может быть зерно агрессивности, мизантропии, тяги
к разрушениям, которая сидит в подсознании (или в сознании, у кого как, мол)
у каждого.
понимаешь, по натуре созидатель, нет? Это, дорогие мои, та самая тяга к
максимальным действиям. Если один человек погиб -- к этому мы привыкли,
статистику знаем, он нам никто -- и ладно, у нас своя жизнь. А если сто
тысяч -- ого! это событие грандиозное, как там все случилось? Зачем тебе
подробности, какая тебе разница? Ан нет, хочется все подробнее себе
представлять -- и ужасаться, вот тянет нас ужасаться. (Есть и такой жанр,
фильм ужасов.)
Пожарные жизнью рискуют, добро пропадает -- а народ смотрит, и не со
скорбью, а -- завороженно. Как писал О.Генри: "Пошли и мы с Энди
полюбоваться зрелищем". Хибара -- ерунда, а вот если небоскреб пылает -- это
да! глаз не оторвать.
Хиросиме. Почему же так ужасает -- и манит жутью! -- зрелище атомного
взрыва, этот гигантский гриб до стратосферы? А вот -- ты подай нам
грандиозные зрелища. То есть -- крупные, большие события. Вот нужны они
человеку, и все.
это при мне произошло, полнее моя личная жизнь от этого.
долго, как на огонь горящий, воду текущую и облака плывущие.
грандиозная картина!
поверхность меняется.
Эстетика-то эстетикой, ан какие массы, какие силы, какая энергия в этом
всем, объемы какие! Эстетика-то в том, что человек всегда найдет красоту в
том, к чему его тянет без всякой "пользы" и видимого смысла и что
непосредственно впечатляет его чувства.
бесконечно! Грандиозное действие. Солнце садится: гигантская звезда, так
близко к нам -- и одновременно так далеко, пылает, освещает, гаснет, за
далекий горизонт опускается. Ух ты!..
А это почему? А мелькает все быстрее, скорость ощущается сильнее, картина на
сетчатке глаза меняется активнее, мозг занят больше непрерывным изменением
зрелища.