Чтение 58–й страницы книги ~Фокус-покус~

теща. Зачем я держал их так долго дома, хотя было ясно, что из-за них
жизнь моих детей стала невыносимой?

Может быть, в подсознании у меня засела мысль: гдето есть великая
книга, в которой записаны все дела и события, и мне просто хотелось
обеспечить себе солидное доказательство того, что я могу сочувствовать
людям.

----------------------------------------------------------------------------

Я спросил Роб Роя, в каком колледже он учился.

- Йейль, - сказал он.

Я ему сказал, что Элен Доул говорила про Йейльский университет - что
его надо бы назвать "Техникум для плантаторов".

- Не понял, - сказал он.

- Мне самому пришлось попросить ее объяснить, - сказал я. - Она
сказала, что в Йейле плантаторы учились, как заставлять туземцев убивать
друг друга, а не их.

- Чересчур сильно сказано, - сказал он. Потом он спросил, жива ли еще
моя первая жена.

- У меня только 1 и была, - сказал я. - Она еще жива.

- Мама много писала о ней в своем письме, - сказал он.

- Правда? - сказал я. - Что, например?

- Как она попала под машину накануне твоего выпускного бала. Как она
была парализована ниже пояса, но ты все же на ней женился, хотя ей
предстояло провести всю оставшуюся жизнь в инвалидном кресле.

Раз это было написано в письме, значит, так я и рассказывал его маме.

----------------------------------------------------------------------------

- А твой отец жив? - спросил он.

----------------------------------------------------------------------------

- Нет, - сказал я. - На него упал потолок лавки сувениров у
Ниагарского водопада.

- К нему так и не вернулось зрение? - сказал он.

- Что не вернулось? - переспросил я. Но тут же догадался, что вопрос
родился из еще одной байки, которую я рассказал его матери.

- Зрение, - сказал он.

- Нет, - сказал я. - Так и не вернулось.

- Мне кажется, это так замечательно, - сказал он. - Когда он вернулся
с войны слепым и ты ему часто читал Шекспира.

- Он был большой любитель Шекспира, - сказал я.

- Значит, - сказал он, - я потомок не 1, а 2 героев войны.

- Героев войны?

- Знаю, ты никогда сам себя так не назовешь, - сказал он. - Но Мама
так тебя называла. И ты сам, конечно, звал так своего отца. Много ли
найдется Американцев, которые сбили во время 2 мировой войны 28 вражеских
самолетов?

- Можно пойти в библиотеку и посмотреть, - сказлал я. - Тут у них
отличная библиотека. Если покопаться, найдешь все, что захочешь.

----------------------------------------------------------------------------

- А где похоронили моего дядю Боба? - спросил он.

- Кого-кого? - спросил я.

- Твоего брата Боба, а моего дядю Боба, - сказал он.

У меня вообще никакого брата не было. Никогда. Я рискнул, наудачу:

- Мы рассеяли его пепел с аэроплана, - сказал я.

- Да, уж не повезло вам, так не повезло, - сказал он. - Отец приходит
с войны слепым. Девушка, которую ты любил с детства, сбита машиной прямо
накануне выпускного бала. А твой брат умирает от менингита спинного
мозга, как раз после того, как его пригласили играть за "Нью-Йорк Янки".

- Так-то оно так - но ведь приходится играть картами, которые тебе
сдали, - сказал я.

----------------------------------------------------------------------------

- А его перчатка у тебя цела? - спросил он.

- Нет, - сказал я. Про какую еще перчатку я рассказывал его матери,
когда мы оба напились сладких Роб Роев в Маниле 24 года назад?

- Ты хранил ее всю войну, а теперь ее нет? - сказал он.

Должно быть, он говорил о несуществующей бейсбольной перчатке моего
несуществующего брата.

- Кто-то ее стащил, когда я вернулся домой, - сказал я. - Думали, что
это простая бейсбольная перчатка, и все. Тот, кто ее стянул, понятия не
имел, как много она для меня значит.

Он встал.

- Ну, мне теперь и вправду пора.

Я тоже встал.

Я грустно покачал головой.

- Не так-то легко, как тебе кажется, расстаться со страной, где ты
родился.

- Ну, это значит не больше, чем знак Зодиака, под которым я родился,
- сказал он.

- Что? - сказал я.

- Да страна, где я родился, - сказал он.

- Тебя ждет сюрприз, - сказал я.

- Что ж, Па, - сказал он, - к сюрпризам мне не привыкать.

----------------------------------------------------------------------------

- Ты не подскажешь, у кого здесь можно достать бензин? Я заплачу
любую цену.

- Доехать до Рочестера у тебя хватит? - сказал я.

- Да, - сказал он.

- Тогда, - сказал я, - возвращайся обратно по той же дороге. Другой
дороги нет, так что не заблудишься. Сразу же на въезде в Рочестср увидишь
Медоудейлский Кинокомплекс. Позади него - крематорий. Дыма не ищи. Он
бездымный.

- Крематорий? - сказал он.

- Да, крематорий, - сказал я. - Подъедешь к крематорию, спросишь
Гвидо. Судя по тому, что я слышал, если у тебя есть деньги, то у него
найдется бензин.

- А шоколадки, как ты думаешь?... - сказал он.

- Не знаю, - сказал я. - Но ведь за спрос денег не берут.
49

----------------------------------------------------------------------------

Не подумайте, что на нашей веселой планетке не хватает растлителей
малолетних, душителей малолетних, тех, кто стреляет в детей, бросает на
них бомбы, топит, жжет или бьет смертным боем. Включите ТВ. Однако, по
счастливому случаю, мой сын, Роб Рой Фенстермейкер, к их числу не
относится.

0'кей. Моя история подходит к концу.

А вот то известие, которое чуть из меня дух не вышибло. Когда я
услышал слова своего адвоката, я и на самом деле сказал "Уф-ф!"

Хироси Мацумото наложил на себя руки в своем родном городе, Хиросиме!
А почему это так поразило меня?

----------------------------------------------------------------------------

Он покончил с собой перед рассветом - по японскому времени,
разумеется, - сидя в своей моторизованной инвалидной коляске у подножия
монумента, воздвигнутого в эпицентре взрыва атомной бомбы, которую
сбросили на Хиросиму, когда мы с ним были маленькими мальчишками.

Он не прибегал ни к яду, ни к огнестрельному оружию. Он сделал
харакири кинжалом, выпустив себе кишки соответственно древнему ритуалу
самоуничижения, некогда предписанному потерявшим честь членам старинной
касты профессиональных воинов - самураев.

А между тем, насколько я могу судить, он никогда не уклонялся от
выполнения своего долга, никогда ничего не украл, и он в жизни никого не
убил и даже не ранил.

В тихой воде омуты глубоки. Мир его праху.

----------------------------------------------------------------------------

И если где-то действительно есть великая книга, в которой все
записано и которую будут читать, строка за строкой, без пропусков, в День
Страшного суда, пусть там запишут, что я, исполняя должность Начальника
на этом берегу, перевел осужденных злодеев из палаток на Лужайке в
окружающие дома. Им больше не приходилось испражняться в ведра или
дрожать всю ночь на ветру, когда палатку снесло. Строения, кроме 1 -
библиотеки, - были разделены на камеры из цементных блоков, рассчитанные
на 2их, но обычно там содержались 5 человек.

Война с Наркобизнесом в самом разгаре.

Я построил еще 2 забора, 1 внутри другого, позади стоящих вокруг
Лужайки зданий, а пространство между ними было нашпиговано
противопехотными минами. Пулеметные гнезда я расположил в окнах и дверных
пролетах следующего кольца построек: Норман Рокуэлл Холла, Павильона
Пахлави, и так далее.

Во время моего пребывания в должности войска по моему совету были
переданы в ведение Федерации. Это означало, что солдаты стали не просто
штатскими в военной форме - теперь они стали кадровыми военными, на
службе и в распоряжении Президента. Никто не мог точно предугадать,
насколько затянется Война с Наркобизнесом. Никто не мог сказать, скоро ли
они вернутся домой.