Чтение 58–й страницы книги ~И проиграли бой~

- Ну, Джим, пронесло, чудом пронесло.

Квадратная тень на палаточной стене не шелохнулась, а беспокойные
выкрики стали удаляться, озлобленность таяла.

Лондон, однако, не закончил разговор.

- Ну, а если кто из вас думает, что я персики лопаю, зайдите да
посмотрите.

- Да что ты, Лондон. У нас и в мыслях такого не было.

- Это все Бэрк придумал, чтоб ему пусто было.

- Он давно против тебя, Лондон, народ подговаривает. Сам слышал.

- Что ж, давайте расходиться, ребята. Меня дела ждут.

Голоса стихли, толпа, очевидно, разошлась, и лишь тогда Лондон
откинул полог и устало вошел в палатку.

- Спасибо, - сказал Мак. - Мы на волосок от гибели были. Ты даже и
не представляешь, Лондон. А здорово ты их утихомирил. Ох, как здорово.

- Да я и сам испугался, - признался Лондон. - Небось, презирать
меня за это не станешь. На обратном пути и меня что-то так разобрало,
сам бы тебя придушил, - он ухмыльнулся. - Даже не знаю почему.

- Да и они не знают, - вздохнул Мак. - Так уж мир устроен. Ну, а
теперь рассказывай, что на дороге произошло.

- Мы их в лепешку раскатали! И следа от них не оста лось.
Пробовали нас газом отравить, конечно, кое-кто из ребят закашлялся,
слезы из глаз. И все равно им ни за что было нас не одолеть. Как они
драпали! А остальных наши буквально втоптали в землю. Ребята удержу не
знали.

- В вас стреляли?

- Да они и ружей вскинуть не успели - мы уж у них под носом.
Пальнули поверх голов, чтоб попугать, а мы, знай себе, вперед прем.
Легавым тоже не очень охота по людям стрелять. Мы накатили, смяли их,
баррикаду в щепки.

- Машины с собой брали?

- Целых восемь штук. На них наши самые отчаянные парни ехали.

- Убили кого из легавых? - сурово спросил Мак.

- А кто его знает. Я не следил. Может, убили. Ребята прямо
озверели. Их, поди, и с пулеметами не остановили бы.

- То, что надо! - обрадовался Мак. - Да если б мы могли в нужную
минуту наддать жару, а сделав дело, хладнокровно притормозить, завтра
утром у нас бы революция началась, а к вечеру б кончилась. Ребята
что-то уж очень быстро со всем управились.

- До баррикады бегом бежали, почти милю. А уж обратно едва ползли
- выдохлись. Меня аж блевать тянет. Непривычен бегать-то.

- Ясно, - кивнул Мак. - Хотя, конечно, бег тут ни при чем. Такая
встряска все нутро перевернет. Небось сейчас многие завтрак
стравливают.

Лондон словно только приметил Джима. Подошел, размашисто хлопнул
по спине.

- Хорошую мысль мне подал. Я Бэрка - то уложил, стою, не знаю, что
делать. А тут ребята окружили, чую, злоба в них так и кипит. Еще чуток,
и за меня бы принялись или еще за кого. Глядь: ты там рукой машешь на
до рогу. Я сразу смекнул, что делать.

Джим просиял от радости.

- Какой от меня толк с больным-то плечом. Просто пришло на ум, как
Мак говорил: пролейся кровь, тогда ребят не сдержать. Помнишь, Мак?

- А как же! Правда, там у помоста, пожалуй, голова другим была бы
занята. И как ты сообразил, Джим? В та кой суматохе только ты и не
растерялся. Ты про своего старика рассказывал: он, дескать, не ахти
какой башковитый, он всю жизнь кулаками махал. Непонятно только, от
куда ты научился мозгами шевелить.

- Верно, отец именно такой, - согласился Джим. Зато у матери ум
холодный, прямо в дрожь бросает.

Лондон согнул руку, изумленно посмотрел на ободранные костяшки
пальцев.

- Надо ж! Ты только посмотри!

- Да, разбил до крови!

- Об этого сукиного сына Бэрка. Как он там, Джим? Я его, похоже,
крепко двинул, чуть голову не снес.

- Не знаю, где он, - ответил Джим. - Кто-то его с помоста уволок.

- Надо б разузнать, - решил Лондон. - Удивительно, я и боли-то до
сей минуты не чуял.

- Когда с тем зверем стакнешься, уже ничего не чуешь.

- С каким таким зверем?

- Да так, это у нас вроде присказки. А Бэрка ты верно решил
отыскать. Да и проверить, какое у ребят настроение, тоже неплохо. Они
небось сейчас на ногах едва стоят.

- Не верю я им больше ни на грош. Не знаешь, чего от них ждать.
Слава богу, я не оказался по другую сторону баррикады.

- Слава богу, что ты оказался по другую сторону палатки, - вставил
Мак. - Иначе висеть бы нам с Джимом на какой-нибудь яблоньке.

- Да, туго пришлось...- пробормотал Лондон. Он подобрал полог,
поднял его, привязал бечевкой. Но светлее в палатке не стало: солнце
уже миновало зенит. Лондон вышел, друзья проводили его взглядами, потом
молча переглянулись. Мак упал ничком на матрац. Джим долго смотрел на
него. Наконец Мак спросил:

- Ты в чем-то меня обвиняешь?

- Нет. Просто думаю: вот сейчас, кажется, мы дрались и победили, и
тем не менее, как никогда, близки к поражению. Ведь мы сюда приехали,
чтобы помогать. Мак. А мы только все портим!

Мак грубо бросил:

- Не слишком ли высоко нас ставишь? Не переоцениваешь ли грошовый
успех? Полетит наша забастовка сейчас к чертовой матери - нам по
заслугам. Ведь и по сей день столько людей верят сказке о Благородном
Американском Рабочем, о его дружбе с Добрым Капиталистом. А теперь они
прозрели, поняли, как капиталисты о них заботятся, как могут их в два
счета, словно тараканов, из вести. А мы нашим ребятам показали,
во-первых, что они могут, а во-вторых, что должны делать. И последняя
стычка показала, что ребятам по силам. Видишь, каким стал Сэм после
забастовки во Фриско? Так вот, и наши парни будут кое в чем на него
смахивать.

- А хватит ли у них ума правильно рассудить?

- Дело не в уме, Джим. Ум здесь ни при чем. Кончится забастовка,
но в душах у ребят она еще долго бушевать будет. И рассуждать ни о чем
не придется, они нутром все почуют.

- Ну, а как, по-твоему, что же нас ожидает?

Мак почистил пальцем передние зубы.

- Думаю, вышвырнут нас отсюда, только косточки затрещат. Может,
днем сегодня, может, вечером.

- И что ж нам лучше: "исчезнуть" бесследно или все таки дать бой?

- Лучше - бой, если удастся ребят настроить. Разбегутся - и на
душе гадко у всех будет, а бой - даже проигранный - дело достойное.

Джим опустился на одно колено.

- Слушай, но ведь если они с пулеметами нагрянут, много наших
положат.

Глаза у Мака сузились, взгляд сделался холодным.

- Подойдем с другой стороны. Допустим, убьют кое кого из наших.
Нам это только на руку. Вместо каждого убитого в наших рядах десяток
новобранцев окажется. Вся страна в одночасье обо всем узнает, и народ
повсюду всполошится. Те, кто колебался, на нашу ст орону перейдут. А
удерем отсюда втихомолку, народ прознает, скажет: "Э-э, да они даже боя
дать не сумели!" А вся наша трудовая братия уверенность в своих силах
потеряет. Вот дадим бой, разнесется о нем молва, и другие забастовщики
тоже биться будут, окаж ись они в таких же условиях.

Джим подогнул и вторую ногу, сел на пятки.

- Я просто хотел ясности, вот и спросил. Но согласятся ли ребята
биться?

- Не знаю. Сейчас вряд ли. Еще в себя не пришли. А попозже, кто
знает. Подкинь им еще одного Бэрка и, чем черт не шутит, вдруг
поднимутся. Пьяный Бэрк очень кстати объявился. Сейчас, глядишь, еще
кто кровь прольет ради общего дела.

- Мак, если не хватает всего лишь крови, так я сорву сейчас
повязку - кровища рекой потечет.

- Чудной ты, Джим, - добродушно бросил Мак. - Все буквально
понимаешь.

- По-моему, ничего чудного нет.

- Еще как есть! Помнишь анекдот про даму, что покупала собаку? Она
спрашивает: "А вы точно знаете, пес чистокровный?" Владелец ей: "Точно!
Ну-ка, Оскар, покажи даме, какая у тебя кровь".

Джим слабо улыбнулся. А Мак продолжал:

- Нет, Джим, свою кровь побереги. Ты в нашем деле сотни ребят
стоишь.

- Ничего, небольшое кровопускание не повредит.

Мак беспокойно теребил нижнюю губу.

- Ты видел когда-нибудь, чтобы дрались сразу четыре или пять
собак?

- Нет.

- Просто если одну из них ранят или свалят наземь, остальные ее
непременно загрызут.

- Ну, и что?

- И у людей порой так же. Сам не знаю, почему. Выходит, док прав.
Он мне раз сказал: "Люди ненавидят что то в самих себе".

- Док - парень славный, но не больно-то помогли ему высокие
рассуждения. Они бесцельны, просто замкнутый круг.