госпиталя. И уже по изрядно наклонившейся мостовой сыпанули, как горошек,
к ангару полицейского управления. Там вначале меня встретили недобро,
ощерясь аппаратами для умертвия, но Муха самоотверженно заорал:
настоящий чудодей. Двадцать минут назад лейтенант проходил сквозь стены да
закрытые двери и нас проводил вместе с собой. Кто гавкнет на него, будет
иметь дело со мной, и всеми теми, кто за меня. Лейтенант все знает про эту
гигантское хавало-хлебало, которое заглатывает город-герой Васино, и
именно поэтому его хотели погасить даже раньше официального срока казни!
прочих я увидел изобретателя нитеплазменного датчика Викентия с сынишкой,
которым подмигнул. Да есть у него-таки чутье на верные ходы.
освобождая дорогу, остальные не стали злостно упорствовать и расступились.
Хотя, повторяю, к этому моменту нервы, аксоны и ганглии были у всех на
взводе. Мы уже по дороге являлись свидетелями повального и безуспешного
отвала из города, и, само собой, многие горожане не прочь были поиметь
коптер. Так что полицейские успели разогреть свои плазмобои и кое-где
валялись останки неудачливых беглецов. Однако почему копы сами не смылись
до сих пор, имея в заначке столь подходящую технику? Я, конечно, с этим
вопросом полез к первому же попавшемуся бойцу.
по-быстрому вертанулся назад. Там наверху вроде сила тяжести
увеличивается.
выбраться.
именно в этом направлении? - продолжал выпытывать я.
чеши, отозвался боец. - Кому нужно другое направление? Прямо в
преисподнюю, чертям на котлеты предлагаться, что ли?
отнюдь не законченный придурок (надеюсь, не очень погрешил против истины).
Однако я рискую, когда нет других вариантов. Мы все готовы рискнуть, если
нам угрожает верная хана. Кстати, неверной ханы в Космике нет. Так вот,
начинается Новая Жизнь, в которой все иначе. То, что сулило стопроцентный
капец раньше, теперь может принести спасение. И наоборот. Вы все слыхали о
том, что творилось в аномальных зонах. Так вот, это были лишь цветочки.
Теперь аномальная зона - вся планета. Я и моя подружка - она красивая,
правда? - мы единственные среди собравшихся, кто хоть немного пожевал
собаку в этом деле. Все доверившиеся нам сейчас дружно лезут в эти два
коптера и пробуют удрать отсюда по новому маршруту.
следом, в краткосрочном референдуме, посыпались новые "я". В итоге, все
почли за лучшее забраться в оставшиеся две машины.
воронке на парочку мух, стали взмывать вверх. Я сидел рядом с пилотом в
первой машине. Шошана - во второй. И действительно, когда поднялись метров
на триста, вертикальная скорость начала по-быстрому падать, хотя из
моторов выжималась все большая мощность.
товарищем по несчастью и проблемам, - по-моему, жать на газ не стоит -
двигатели надорвем, а то и похуже что-нибудь случится.
здоровью наших предшественников. Определенная пульсация зовет меня лететь
вдоль склона вниз.
надо от противного. Конечно, некую скважину ощущал и я. Но куда она ведет
и зачем? Неужто можно безболезненно проскочить в эту глотку, затем
беспроблемно преодолеть некий кишечник и выскочить из некой задницы? И в
каком отхожем месте мы окажемся, даже благополучно завершив маршрут?
как раз в ту сторону, куда и двигался город Васино. Несколько человек
недовольно зароптало, но лично Мухин успокоил смутьянов.
Васино? Желающим выйти за борт могу предложить реактивные ранцы или
простой пинок в гузку.
безумными глазами проповедника. - Уж, по крайней мере, долго мучиться не
придется. Так или иначе смерть всех трахнет. И тех, кто любил
удовольствия, она трахнет особенно сильно. Поэтому спешно обращайтесь к
покаянию, братки мои заблудшие.
линия горизонта стала напоминать горлышко опрокинутого кувшина. Коптеры
уходили вдаль от него по какому-то тоннелю. Поверхность замкнулась со всех
сторон, и с боков, и сверху. Причем это была не поверхность Меркурия, даже
не стенки шахты, пробуренной к его центру. Спектральный анализатор
пробубнил, что эта странная самозваная твердь ничего не излучает и не
отражает, зато лихо поглощает волны во всех диапазонах.
склона, резко превращалась в медленность и поэтому жечь топливо было
бессмысленным, а может даже пагубным делом. Вскоре сделалась скорость
никакой - вначале вертикальная, потом горизонтальная. То есть, мы зависли.
Пейзаж вокруг был по-прежнему совершенно абстрактным, типа "черный мешок".
Только небольшое излучение в виде слабоэнергетических сверхдлинных волн
слегка украшало его. За бортом имелся лишь почти стерильный вакуум. Нам
было не до измерений гравитации, однако сила тяжести поубавилась весьма
заметно. Мы висели в центре ничего и не видели никаких перспектив.
киселе, - отшутился Мухин, но вскоре сник. На лице Шошаны, которое я
наблюдал по монитору, проступили бисеринки пота, как у рожающей женщины.
рядышком.
нашла что-то вместо потерянного центра симметрий. И я вспомнил - именно
сейчас, должно быть, материнское вещество приказывает долго жить и
передает по наследству свое могущество.
контакт, потому что... был болен. И только когда пространственный полюс
дошел до высшей точки напряжения, планета опустилась мне на руки раненым
колобком.
выражаясь, очень антропоморфно. Мои пульсации стали как пальцы, они
бережно ощупывали раны колобка - колотые, резаные, выворачивающие - откуда
хлестали потоки сил. Они устремлялись в воронку, где их встречали мириады
сосущих ртов. Надо полагать, съедаемые энергии превращались в нитеплазму,
из которой демон-паук усиленно ткал и прял Новый Мир, Новую Жизнь.
пропадет. Мои пальцы-пульсации разошлись веером. Из всего потока
требовалась лишь энергия, похожая на горячие жужжащие зерна. Я принялся
выгребать их. Больно, красиво. Огненная рассыпчатая сила раздувала мой
силовой кокон, срываясь с него вихрями, отшвыривала стенки тоннеля.
Нитеплазма шипела от неудовольствия.
Набираем ускорение.
разгон до первой космической скорости. Частота, на которой излучали стенки
тоннеля, скакала вверх, как лошадь по лестнице, а значит, жара все плотнее
обкладывала нас. Однако, по-прежнему никаким спектрографом не удавалось
засечь, из чего поганые стенки слеплены.
блатным от помех.
словно черти на работу несемся.
Ньютона. Особенно не морочьте мне голову третьим законом этого человека.
Пора избавляться от стереотипов.
Мухин.
двигатели зафурычили сильнее, как ускорение из-за этого принялось падать.
Только в кабине не стало посвежее. Забортная жара не унималась, а все злее
набрасывалась на наш утлый кораблик.
планеты? - натужно подал голос один из копов, обливающийся, как и все
прочие летуны, обильным потом от жары и ужаса. Хорошо, что за командира