Чтение 58–й страницы книги ~Киллер из шкафа~

- А кто отвечает?

- Гнилой отвечает. Вся мелочевка на нем. Ты сам распорядился.

- Гнилой, говоришь? Ну-ка давай его сюда.

Через минуту Гнилой, занимающийся сбором дани с мелкооптовых торговых
точек, предстал пред светлы очи Папы.

- Сколько под тобой туристических фирм сидит? - спросил Папа.

- Много. Очень много, Папа. Их невозможно сосчитать. Люди стали любить
ездить. И стали ездить очень много. Новые фирмы открываются каждый день.

- И ты все их знаешь?

- Их не знаю. Доход их знаю.

- Ну, тогда вот что, подбери несколько. Штук пять. Из тех, что
посолидней. Скажи, что тебе ксивы заграничные нужны для твоих человечков. И
визы. Но такие, чтобы не крапленые. Чтобы родные. Чтобы ни один погранец не
засомневался. Понял?

- Как не понять? Сделаем, Папа.

- Сделай! Как надо сделай. Если мои человечки на погранцах сгорят, я тебя
на кол посажу. Это ты тоже понял?

Гнилой судорожно кивнул. Папа не пугал. Папа усаживал.

- Понял, Папа.

- Ну, тогда ступай...

Ответственный за мелкооптовые точки Гнилой вызвал подчиненных ему
районных представителей.

- Нужны туристические фирмачи. Такие фирмачи, чтобы без туфты. Чтобы
могли делать визы и гостиницы.

- Кому визы нужны?

- Не мне нужны. Папе нужны. А Папа не шутит. И я не шучу! Если будет лажа
и если Папа помилует, я не спущу!

- Сколько нужно фирм? - спросили представители. - Десять? Сто? Двести? Мы
сделаем столько фирм, сколько надо Папе.

- Папе надо мало фирм. Но таких фирм, чтобы ставили натуральные визы по
первому требованию хоть даже на Луну. И чтобы делали пятизвездочные номера,
даже если на той Луне нет гостиниц. И чтобы ни один погранец... Так Папа
сказал!

- Передай Папе, что пусть он не беспокоится. Что мы сделаем ему любые
фирмы, которые он только пожелает...

Из десяти предложенных к сотрудничеству фирм были выбраны две. Самые
фешенебельные. Которые обслуживали очень известных в стране лиц. И которые
не могли себе позволить баловаться липой.

- Подите и договоритесь с ними, - велел ответственный за сбор дани с
мелкооптовых торговых точек Гнилой.

- А если они заупрямятся?

- Если они заупрямятся, тогда пусть они продадут вам билет в заполярный
тур. В один конец. Я сказал!..

Глава пятьдесят третья

Всю первую ночь и всю вторую ночь Ивану Ивановичу снились кошмары.
Снились стучащие в платяной шкаф бандиты. Которые собирались его убить.
Иногда снился ревнивый, с огромным кинжалом в руках грузин, которого пытался
из своих пистолетов убить он. Но когда кинжал опасно зависал над его
головой, пистолеты всегда не срабатывали. И Иван Иванович просыпался.

Иван Иванович просыпался и видел роскошный люксовый номер. В котором не
было платяного шкафа. И видел себя лежащим на необъятном трехспальном
диване. Но то, что он просыпался в роскошном люксовом номере на трехспальном
диване, сути дела не меняло. Что в номере, что в шкафу он чувствовал себя
одинаково. Одинаково паршиво. Потому что и там и там он прятался. Потому что
и там и там ему было страшно. До судорог страшно.

В шкафу, возможно, даже чуть менее страшно. Шкаф напоминал детство, где
безопасность ассоциировалась с замкнутым пространством. С местом под
кроватью, с обхватившими со всех сторон руками матери, в крайнем случае с
наброшенным на голову одеялом. Пустота номера, напротив, создавала ощущение
незащищенности. Но Иван Иванович специально выбрал огромный, как взлетное
поле аэродрома, люкс. Чтобы меньше бросаться в глаза. Справедливо рассудив,
что вряд ли преследователи станут искать его в валютных номерах
пятизвездочных гостиниц. Он ведь не знал, что его не надо искать, что его
уже нашли...

Потом Иван Иванович вставал, умывался и шел в ресторан. В руках у него
находился объемный, купленный в ближайшем магазине "дипломат". В "дипломате"
лежали пачки долларов, пистолеты и те проклятые дискеты. Оставлять
"дипломат" в камере хранения Иван Иванович не решался и потому везде таскал
его с собой. Даже в туалет таскал. И спал тоже с ним, подложив под голову.

Иван Иванович шел в ресторан и удивлялся тому, что вот ведь такая дорогая
и респектабельная гостиница, а этажи полны какого-то странного вида сброда.
Ну чуть не на каждом углу!

Внешне вроде ничего, и костюмы дорогие, и обувь, но сидят эти костюмы
черт знает как. Как с чужого плеча. А уж рожи... Ну просто какие-то
уголовные рожи. Стрижки короткие, ухмылки двусмысленные, взгляды... Взгляды
такие, что мурашки по коже пробегают. Так и кажется, что в карманах их
дорогих костюмов лежат кастеты или ножи.

Иван Иванович входил в лифт, и, как нарочно, в тот же лифт в последний
момент втискивался один из этих самых, сомнительного вида, с сильно измятым
костюмом и лицом постоялец. А вслед за ним еще один. На которого и вовсе
смотреть было жутко.

- Вам, блин, какой этаж, простите? - вежливо спрашивал тот, на которого
смотреть было жутко.

- Второй, - отвечал Иван Иванович. Постоялец нажимал на кнопку,
демонстрируя огромные, как помидоры, золотые печатки на пальцах,
прикрывающие синие татуировки с сопками, солнцем, какими-то вышками и
какими-то надписями.

- Ты здесь давно? - спрашивал Ивана Ивановича тот, что вошел первым.

- Второй день.

- А я, блин, третью неделю кантуюсь. Ты в каком?

- В сотом.

- А я в сто первом. В трехкамерном люксе. Соседи значит. Через стенку. Ты
в сотом. Я в сто первом. Дерьмо у них тут люксы. Фуфло. А бабки стригут, как
за пять звезд. Скажи?

Иван Иванович неопределенно пожал плечами.

- Ты в шамовку?

- Куда?

- Я спрашиваю, ты в ресторан?

- В ресторан.

- Ну, тогда я тоже с тобой. Схаваю утреннюю пайку. За компанию. Я один
есть не люблю. Я компанию люблю.

- Вообще-то я... - попытался отказаться от приглашения Иван Иванович.

- Да брось ты! Раз вместе, значит, вместе. Я теперь тебя ни на шаг от
себя не отпущу. Потому как соседи. Так что ты даже и не думай. И не
дергайся. - И сосед хлопнул Ивана Ивановича по плечу так, что тот присел к
полу. - Мы сейчас по-быстрому похаваем, а потом ко мне пойдем, в буру
перекинемся.

- В какую буру? Я в буру не умею.

- Ну, тогда в то, что умеешь. Хошь в шахматы.

В ресторане Ивану Ивановичу не понравилось. Из-за общества не
понравилось. Сидевшие за столиками посетители все были вроде того соседа.
Кое-кто даже и хуже. Как будто это был не ресторан гостиницы высшей
категории, а общая камера Бутырской тюрьмы. В момент выдачи шамовки.

Сосед щелчком пальцев подозвал официанта.

- Что будете заказывать?

- Значит, так, вот эту баланду из крабов, ну и на твое усмотрение. Да, и
черняшку не забудь.

- Какую "черняшку"? - не понял официант.

- Хлеба, дурак.

Потом Иван Иванович и сосед с молчаливым, на которого смотреть жутко
приятелем ели. Сосед ел шумно, периодически отрыгивая и вытирая руки о край
скатерти.

- Дерьмо у них ресторан, - говорил он, - тошниловка. Вот я однажды в
Брюсселе хавал... Ты в Брюсселе был?

- Нет.

- Дерьмо городишко. Беднота. Но хавка знатная. Мы с братанами там весь
зал откупили, чтобы ихние фраеры веселью не мешали и...

- Спасибо, - сказал Иван Иванович, вставая.

- Сиди! - грозно сказал сосед. - Западло уходить, когда хавка осталась. И
когда хорошая компания... Сиди! Я сказал!

Иван Иванович сел. И сидел, пока хавка не кончилась. А потом сидел в сто
первом номере и играл в буру. Причем выигрывал. Потому что новичкам в карты
везет...

- Он находится в сто первом номере, - доложил помощник Папы Папе.

- Что он там делает? В сто первом.

- В буру играет.

- С кем играет?

Помощник наклонился и сказал на ухо Папе имя.

- Да ты что?

- Точно! Мы по книге регистрации проверили.

- Что он там делает?

- Гуляет. Уже недели две как гуляет.

- Ну ты смотри, как в мире тесно! Как на зоне...

- И что теперь делать?

- Ничего не делать, ждать.